"Робин Гуд"

На стол перед ним легли две большие цветные фотографии. - Управление хочет знать, когда это закончится. Я хочу знать, когда это закончится. Журналисты хотят знать, когда это закончится. Единственный, кому, похоже, нравится то, что на нашем участке разгуливает преступник – это ты. Только этим я могу объяснить, то, что этот парень все еще гуляет на свободе. Лиза была в бешенстве. В ярости. Судя по нарочито строгому костюму и побелевшим губам – только что вернулась из столицы «с ковра» у начальства. Курт кинул на нее хмурый взгляд и снова вернул свое внимание фотографиям, жалея, что цифровой вариант он вряд ли получит. - Он нравится людям. - Курт, наш городок – не Англия, у нас нет Шервудского леса и этот мальчишка – не Робин Гуд! – Лиза еле сдержалась от того, чтобы не треснуть кулаком по столу. - Он просто шалит, - Курт пожал плечами, не отрывая взгляда от четких скул парня на фотографии и его тяжелой даже на вид копны волос. Он чувствовал себя распоследней фанаткой, но поделать с собой ничего не мог. - Хватит, Курт!! – Лиза отдала последние силы этому крику и устало опустилась на стул. – Хватит… Если его не возьмешь ты, из Управления пришлют кого-нибудь. И это будет уже совсем другая история. Курт поджал губы. Кивнул молча, решив, что это сойдет за ответ и вышел из кабинета начальницы, не забыв прихватить фотографии. Пройдя через общий зал, он заперся у себя, сел за стол и, снова разложив фотографии, задумался. Магнуса Мартинссона назвать преступником не поворачивался язык. Сначала его «делом» занимался совсем другой отдел, и о проделках «Робин Гуда», как называли его в народе и некоторые СМИ, Курт знал только понаслышке, как всегда увлеченный чем-то другим. И только этим он объяснял, что оказался совершенно не готов к тому, что однажды утром Лиза вызовет его к себе и, вот точно так же, как полчаса назад, положит перед ним большие цветные фотографии, и его сердце заколотится о ребра, как сумасшедшее. Курт отлично помнил, как, вместо того чтобы слушать начальницу, откровенно любовался парнем на фотографиях. Прослеживал взглядом линию бедер, отмечал длинные, тонкие музыкальные пальцы, ласкал скулы и словно касался кончиков ресниц. Вьющиеся колечками прядки сначала умилили его, а потом ему захотелось погрузить в роскошную гриву обе пятерни и пропускать сквозь пальцы его волосы. От взгляда, которым Магнус смотрел с фотографии, замирало сердце, и Курт с отчаянной и тоскливой обреченностью отмечал, что пропал. И в первый раз в жизни проклял свою работу, когда это дело навесили на него. Парень был взломщиком. Гениальным взломщиком, виртуозно обходящим любые ловушки и вскрывавшим замки сейфов как орех. Словно рисуясь перед камерами наблюдения, он проделывал свою работу, показывал в объектив средний палец или салютовал «зрителям» и исчезал, ничего не взяв. Это нельзя было назвать ограблением или кражей. Курт называл это «шалостями», но Управление так не считало. «Сегодня он взломал банковский сейф просто от скуки. А завтра он прихватит с собой пару миллионов». В этом была своя логика, но Курт верил, что Магнус не вор и каждый раз находил все новые и новые объяснения своему промедлению и втихую удивлялся, почему дело еще не перепоручили никому другому. Тем более что Магнус особо и не скрывался, хотя и старался не светиться средь бела дня на улицах. Но «человек из Управления»... Курт поджал губы, убрал фотографии в отдельную папочку к парочке десятков таких же и занялся другими текущими делами. ** …У него были другие намерения. Совсем другие. Он хотел поговорить, но ухмылка, искривившая губы и вскинутая бровь отключили сознание быстро и эффективно. Бумажный пакет с продуктами так и остался стоять на кухонном столе, куртка нашла свой временный приют на полу коридора, рубашка – на пороге спальни, а куда приземлился выдранный из джинсов ремень, Валландер не смог бы сказать и под страхом смерти. Он целовал податливый рот так, словно трахал. Облизывая, покусывая губы, он раз за разом погружал язык внутрь и сходил с ума от болезненного возбуждения, от которого дрожали руки и садился голос. Он двигался в раскрытом, узком теле жадного до ласк любовника, вбивая его в матрас, и стонал в голос, не стесняясь показывать собственное удовольствие. А потом долго не хотел покидать тесные сильные объятия, даря долгие, все еще жадные поцелуи. Одного раза им всегда было мало. Но когда Курт понял, что еще пара минут – и они пойдут по второму кругу, то заставил себя отстраниться, почти с криком отрываясь от припухших губ. - Нам надо поговорить, - с сожалением выдохнул он, сначала отодвигаясь на край кровати, а потом и вовсе убегая в другой конец комнаты: близость разгоряченного тела очень мешала сосредоточиться. - Обычно ничего хорошего такое начало не сулит, - Магнус потянулся и словно перетек в другое положение. Теперь он полулежал, опираясь на спинку кровати. Тонкая простынь, уголком наброшенная на бедра, больше демонстрировала, чем скрывала, и Курту то и дело приходилось отводить глаза от длинных ног и чуть раздвинутых бедер. - Я больше не могу прикрывать тебя, - Валландер плеснул в стакан воды и сделал жадный глоток. Они никогда не разговаривали с Магнусом о работе. Ни о том, чем занимается Мартинссон, ни о том, сколько писанных и неписанных правил нарушает Курт, имеющий его в любовниках. Их странные отношения более чем устраивали обоих, а угрызений совести Валландер не испытывал никаких. Он просто не считал Мартинссона преступником. Магнус хмыкнул и потянулся к валяющимся на полу рядом с постелью джинсам. Вытянул из кармана пачку мятных леденцов, закинул один себе в рот и вернулся в прежнее положение, глядя на Курта со странной улыбкой. Почти нежной и немного грустной. Валландер только выругался про себя и отвел взгляд. - Почему ты это делаешь? - Из-за отца, - Магнус пожал плечами, изучая кончики собственных пальцев. – Он читает только криминальную сводку. – Он замолчал, а Курт затаил дыхание, боясь спугнуть. Магнус никогда не рассказывал о себе, а его личное дело содержало слишком мало информации. – Ларс Линдберг. Думаю, ты в курсе, кто это такой. - Ларс Линдберг? – Курт был близок к состоянию шока. Ларс Линдберг был генеральным прокурором Стокгольма. Курт никогда не видел и не встречал его, но по разговорам знал, что человек этот необычайной закалки, волевой, строгий и дисциплинированный. И Магнус – его сын?! Магнус, вскрывающий сейфы? - Тогда почему у тебя другая фамилия? – Собственный голос показался Курту почти жалобным. Но прийти в себя все еще не получалось. - Взял фамилию матери, - Магнус фыркнул, глядя на него. – Она сбежала от отца, когда мне было десять. Не выдержала его характера и военных порядков. Вышла замуж через полгода за «медвежатника», подозреваю, в пику отцу. Это он научил меня «работать» с замками. Мне было двенадцать, когда отчим поймал меня на мелком воровстве. Ничего особенного, я всего лишь взял пару монеток из материного кошелька на шоколадку. Но отчим выпорол меня так, что я еще неделю сидеть нормально не мог, но я запомнил этот урок. В пятнадцать он взялся за мое «обучение». Отошедший от криминальных дел, он работал в Службе Спасения и считался лучшим в своем деле. В шестнадцать я мог открыть любой замок. А в семнадцать отчим умер. Он был странным, но считал меня своим родным сыном, и я любил его. После его смерти мать начала угасать. У нее нашли рак четыре года назад, сделали операцию, но оправиться она так и не смогла. – Магнус скривил губы, но говорил спокойно. Как человек, уже переживший свою боль. И Курт остался на месте, хотя и хотелось подойти и прижать к груди кудрявую голову, делясь теплом. Но Мартинссон не закончил и спустя несколько мгновений вернулся к своему монологу. – Не знаю, зачем я пошел к отцу. Возможно, думал, что ему будет не все равно. Возможно потому, что кроме него у меня больше никого нет. Но отец… он не был даже безразличным. Он просто забыл о нас. О матери и обо мне. А мама до самого конца хранила их свадебное фото. Магнус замолчал, и Курт перевел дух. Все стало более или менее понятно, но ничего не упрощало. - Это детство, Магнус, ты же понимаешь. То, что ты делаешь. - Понимаю, - Мартинссон тряхнул волосами и лукаво улыбнулся, прогоняя тень со своего лица. - Тогда, может, пора остановиться? – Курт подошел к кровати. - И ты тогда меня не арестуешь? – Магнус похлопал ресничками, и Валландер покосился на лежащие на краю тумбочки наручники. Так вот где он их вчера оставил. - Разве что на денек. - Хм? Сначала поймай. – Магнус был быстрее. Быстрее, гибче, ловчее. Только этим Курт оправдывал тот факт, что не успел среагировать на молниеносное движение Мартинссона, его рывок и оказался вдруг распростертым на кровати со скованными наручниками руками, которые Магнус завел за его голову, оседлав бедра. - Магнус! – Курт попытался его с себя скинуть, но запечатавший губы поцелуй отбил всю охоту к сопротивлению. - Расслабься, - интимно, очень сексуально шепнул Магнус, чувственно улыбаясь. – Я все сделаю сам. …Он был безумно красив. С откинутой головой, длинной шеей и искусанными губами. Лихорадочным румянцем и капельками пота на груди и плечах. Намокшие прядки волос потяжелели и прилипли ко лбу, а ресницы потемнели от влаги и стали острыми, как иголки. Опираясь руками на его грудь, Магнус двигался неторопливо, но каждый раз опускался до конца, впуская напряженный член любовника в себя на всю длину. Постанывал негромко, но тягуче и сладко, и Курт в который раз думал, что только с Магнусом понял разницу между сексом и занятием любовью. Наслаждение не накрывало резко, а накатывало медленно, разрастаясь, проникая, кажется, во все клетки тела и заставляя выгибаться и стонать беспрерывно. А Магнус все продлял и продлял агонию, выматывая душу, доводя до беспамятства. Курт был готов умолять его сжалиться, но когда наконец пришло освобождение, он даже испугался на долю секунды. Что не выдержит, что умрет от сокрушающего, долгого удовольствия… …Проснулся он, когда Магнус уже ушел. Снова. Но этим утром ничто не могло испортить Курту настроение. Таким счастливым он не чувствовал себя никогда, и даже поймал себя на том, что что-то мурлычет себе под нос, варя кофе, чего не случалось лет десять точно. Тело было еще расслабленно, в мышцах плескались отголоски ночного удовольствия, и Валландер только тихо улыбался, делая небольшие глотки кофе и вспоминая их первую с Магнусом встречу. Наверное, это все-таки была судьба. Потому что они встретились в тот же день. Всего несколько часов прошло с минуты, как Курт получил дело Магнуса в разработку. А вечером, решив пропустить пива, Валландер опустился на соседнюю с Мартинссоном табуретку у стойки. Сделал заказ и покосился на случайного соседа. Хотя сначала он увидел пальцы, словно обнимающие бокал с элем. Это сейчас он узнает их из тысячи, а тогда он подумал о том, что с такими пальцами можно быть либо врачом, либо музыкантом. Или карманником. Последняя мысль заставила его вскинуть взгляд гораздо выше. Курт четко помнил эту минуту. Голова была пустой, как барабан, но сердце в груди трепыхалось, как пойманная птица. - Полицейский? – Магнус поймал его взгляд и улыбнулся уголками губ. - Да, - проворчал Курт, утыкаясь в свое пиво и почему-то чувствуя себя ужасно глупо. - Вас глаза выдают, - Магнус сделал глоток и повернулся к нему. – Взгляд цепкий. По мою душу? - На самом деле выпить. Но ваше дело поручили мне. Так что… - Не хмурьтесь, - Магнус подался вперед и вдруг провел кончиком пальца по залегшей складке на лбу. Курт вздрогнул, и Мартинссон отодвинулся. – Я могу попросить вас кое о чем? - О чем? – парень вел себя странно. Нешаблонно. И Курт вдруг поймал себя на том, что ему интересно. По-настоящему интересно. - Не сегодня. Завтра я сам приду к вам, но только не сегодня. - Почему я должен тебе верить? - Не должны. Но я всегда держу слово. - Почему не сегодня? Магнус кинул на него любопытный взгляд сквозь ресницы и улыбнулся как-то совсем по-другому, став похожим на мальчишку. - Сегодня показывают «Унесенных ветром». Я хочу посмотреть. Ожидавший другое объяснение, Курт удивленно сморгнул и рассмеялся. - Хорошо. Только не сегодня. Магнус пришел, как и обещал, на следующий день. Не воспользовавшись своими навыками, он ждал Курта на крыльце его дома, пряча руки в растянутых рукавах тонкого свитера. А Валландер, вместо того, чтобы арестовать его, позвал в дом и напоил чаем. Они проговорили весь вечер обо всем и ни о чем, а когда часы пробили одиннадцать, Магнус сполз с табуретки и протянул Курту руки. - Я всегда держу слово. - Только не сегодня, - Курт смотрел в его лицо и не мог насмотреться. – Сегодня футбол, так что, ты уж прости, но возиться мне с этим неохота. Магнус ушел, чтобы вернуться на следующий день, и на следующий. И каждый раз Курт находил отговорки. Пока в один прекрасный вечер вместо очередного «не сегодня», Валландер просто притянул парня к себе и прижался губами к запястью. Все, что было дальше, походило на сладкий бред. Днем на работе Курт собирал фотографии Магнуса с камер наблюдения и каждый раз давал себе слово прекратить все это, а ночью никак не мог заставить себя оторваться от губ любовника. …Курт допил кофе, поставил чашку в раковину, походу удивляясь собственной проснувшийся вдруг аккуратности, и начал собираться на работу. День был прекрасен, настроение зашкаливало, и на губах расцветала счастливая улыбка, вызывая недоумение привыкших к его мрачности соседей. Первый холодок по позвоночнику прошелся, когда он заметил разъезжающихся от здания журналистов. Слишком рано для конференций. В самый раз для «особых новостей». Суетящиеся в холле полицейские вызвали недоумение. Ноги подкосились, когда мимо него провели закованного в наручники и хмурого Магнуса. На его щеке красовалась царапина, кудри растрепались, превратившись в облако. Он шел в окружении четырех полицейских – прямой и несгибаемый, смотря прямо перед собой. Курт не бросился следом только потому, что рассудок холодно отметил, что этим навредит не только себе, но и Магнусу. Проводив уходящего Мартинссона тяжелым взглядом, Курт поднялся в отдел и, коротко поздоровавшись, толкнул дверь кабинета Лизы. Один взгляд, и сердце словно насадилось на кусок льда. - Убийство, - начальница потерла набрякшие веки. – Поймали фактически на месте преступления. По предварительной версии – хозяин не вовремя вернулся домой, застал там Магнуса и тот проткнул его ножом. Но сам уйти не успел. Его схватила охрана, вызванная шофером. Ах да, наш убитый – Мелвин Маттссон. Председатель правления «Южного банка». Как понимаешь, дело уже под контролем Управления. И с меня еще спросят, как я позволила всему этому случиться. – Лучше бы она кричала. Лучше бы ругала его, Курта. Но сейчас Холгерссон была обычной немолодой женщиной, смертельно уставшей от проблем. - Я разберусь с этим, – Курт бесцеремонно сгреб материал по делу с ее стола и, пройдя к себе, заперся. На этот раз фотографии были черно-белые и не большие. Но даже такого качества хватало, чтобы разглядеть кудри на голове подозреваемого и отметить длину его ног. Это Магнус. Это чертов Магнус Мартинссон, который отправился «на дело» почти сразу после того, как вылез из его постели, если верить времени внизу фотографии. Разочарование и боль затмили даже обиду и злость. Им снова воспользовались. Обвели вокруг пальца. А он… влюбился, как последний дурак. Курт сглотнул разлившуюся на языке горечь и тяжело встал. Ему нужно успеть. Успеть до того, как начнется обычная процедура и против Магнуса выдвинут официальное обвинение, и попасть к нему будет очень и очень сложно. Он не знал, что ему скажет. Он просто хотел заглянуть в его глаза. …К заключенному его пустили без проблем. Проводили до камеры, вежливо сообщили, что у него есть пятнадцать минут и, подождав, пока он переступит порог, закрыли за ним дверь. Свет был тусклым, но его хватало, чтобы не щуриться. Сидящий на узкой полке, назвать которую кроватью у Курта не поворачивался язык, Магнус вскинул голову при его появлении, несколько секунд смотрел в глаза, а потом опустил взгляд, выдохнув тихое: - Прости. Курт дернулся, как от удара. Время растянулось, как пережженная карамель, и Валландеру показалось, что прошел, наверное, час прежде, чем он равнодушно поинтересовался: - За что? Магнус пожал плечами, рисуя кончиком пальцев узор на пыльных брюках. И карамельная ниточка порвалась с противным звуком. - Что ты чувствовал на самом деле, Магнус? Кривился от отвращения каждый раз, когда я отворачивался? Или смеялся в душе, глядя на то, как я тону в тебе? Отвечай!! Магнус вздрогнул от его крика, но головы не поднял. Только сжались губы в упрямую полоску. - Это не я. Я не убивал. - Не ври мне снова! Я видел эти фотографии! Магнус стиснул серое покрывало: - Это не я. - Хватит! - Почему ты мне не веришь?! – Магнус вскинулся, поднимая взгляд. - Потому что ты… пошел в этот дом ночью после того, как ушел от меня. Ты рассказал слезливую историю о тиране-отце, переспал со мной, а потом просто встал и пошел на новое дело! А что скажешь сейчас? Что тебя подставили? Силком привели к убитому и вложили в руки нож?! Хватит лгать, Магнус. - Я не убийца, - в глазах того полыхнуло и погасло. – Но если мне не веришь даже ты… - Я верю своим глазам. - Уходи, - Магнус подобрал под себя ноги и вжался в стену так, словно хотел уйти от взгляда Валландера. Курт развернулся на каблуках и, чеканя шаг, дошел до двери. Поднял руку, чтобы постучать и… - Я был с тобой потому, что люблю тебя, – голос Магнуса был похож на шелест. - Ты мне противен, – после недолгого молчания бросил Курт и, постучав, вышел из камеры. Если этот мальчишка надеется на его помощь теперь, то зря. Больше он на эту уловку не попадется… *** …Весь день прошел, как в тумане. Курт что-то делал, куда-то ходил, ездил, слушал новости, даже умудрялся поддерживать разговор. Но все это касалось сознания лишь краем. Наверное, он бы свихнулся, если бы в голове заезженной пластинкой крутились слова Магнуса, но там была восхитительная пустота. А собственное сердце он давно отправил к черту. Слишком часто он к нему прислушивался, ошибаясь раз за разом. Известие о том, что Магнусу выдвинули официальное обвинение, ничего не затронуло в Курте. Как и то, что генпрокурор Стокгольма заявил, что лично проследит за тем, чтобы преступник не ушел от наказания. Реальность прорвалась, когда за ним захлопнулась дверь дома, и вместо слабого и уже привычного запаха кофе Курта встретила неуютная темнота и тишина. Почти смешно. Ведь на самом деле ничего не изменилось. Из его жизни всего лишь ушел один человек. А, кажется, что эта самая жизнь больше не нужна. Он снова уснул в кресле перед телевизором. Снова проснулся от телефонного звонка. Но вместо того, чтобы принять его, швырнул трубку в стену. Голова болела нещадно, тело затекло, и эта маленькая вспышка немного уменьшила проснувшееся вместе с ним раздражение и глухую злость. Ему снился Магнус. В его сне Мартинссон стоял на краю пропасти и словно раздумывал, шагнуть ли ему вниз или все-таки немного подождать. Курт кричал ему, чтобы тот не смел двигаться, но почему-то даже не пытался подойти и оттащить его от края. Курт не помнил, чем закончился этот кошмар, но, судя по тому, как стянуло кожу лица от соленой влаги, Магнус сделал этот шаг. Грязно выругавшись, Курт выбрался из кресла, кое-как привел себя в порядок, стараясь не думать ни о чем, но стоило взгляду зацепиться за тускло сияющие наручники, торчащие из кармана куртки, как память безжалостно швырнула картинку протягивающего к нему руки Магнуса. Он обещал. Он пришел. И он больше ни о чем не просил. Это он, Курт, не защелкнул наручники на его запястьях, пойдя на поводу у только-только родившегося чувства. От навалившейся вины опустились плечи. Он снова подвел того, кому была нужна его помощь. И на этот раз – тому, кого любил. Попавшийся под руку светильник отлетел в стену и брызнул осколками. Курт автоматически вытер щеку, когда один из них расчертил ее, и улыбнулся. Боль помогла взять себя в руки. Самое время… * Он почти выучил наизусть первые показания Магнуса. Те, которые взяли у него «по горячим следам» прямо на месте преступления. Других просто не было. Мартинссон отказывался разговаривать даже со своим адвокатом, и Курт только молча бесился, слишком хорошо понимая, чья это вина. Магнус сказал «люблю», и в ответ услышал «ты мне противен». Валландер сдерживался, чтобы не рвануть к нему прямо сейчас, но это было бы ошибкой. Обвинение выдвинуто, дело передано в суд, полиция свою работу закончила, и старшему инспектору больше не о чем было разговаривать с преступником. Информации катастрофически не хватало, но Курт не был бы Куртом, если бы не попытался что-нибудь найти в тех крохах, что имелись в его распоряжении. И он нашел. А через несколько минут нависал над Лизой, требуя открытия нового дела и отзыва заключения по делу Мартинссона в связи с новыми обстоятельствами. -…время изменено! - Инспектор Валландер, сядьте, успокойтесь и говорите нормально! – Лизе пришлось хорошенько тряхнуть Курта, чтобы тот, захлебнувшись воздухом, опустился наконец на стул и собрался с мыслями. - Посмотри на зеркало на стене, - он подвинул одну из фотографий. - И что я должна там увидеть? – Холгерссон добросовестно вгляделась. - Отражения, Лиза. Смотри на отражения. -Курт, если ты… - начала она, было, а потом резко замолчала, и Курт понимающе хмыкнул. В зеркале была видна часть кухни. Микроволновка, кусок плиты, шкаф для посуды и открытый ноутбук в режиме ожидания. - Время не совпадает, - посеревшим голосом выдохнула Лиза, и Курт поджал губы. Микроволновая печь и стандартная заставка с «летающими часами» на ноутбуке показывали одинаковое время. Двенадцать десять ночи. И Курт был готов поклясться на чем угодно, что в это самое время они с Магнусом занимались любовью. У Мартинссона было железное алиби. Вот только оно, будучи озвученным, положит конец его, Курта, карьере полицейского. И это он еще легко отделается, если его просто уволят. - Это ничего не доказывает. Мартинссон говорил, что не понимает, вернее, не помнит, как оказался в том доме. Но это он на фотографиях. И это он держит нож. В конце концов, время на камерах могло сбиться. Курт опустил взгляд на свои руки. Обветренные, с тонкими шрамами на пальцах. Обычные руки, не красивые ничуть. Но Магнусу они нравились. Он сплетал пальцы, прижимал его ладони к груди и затихал, сонно жмурясь. - В это время он был со мной. Тишина, последовавшая за его словами, была оглушающей. Казалось, что его тихие слова услышали даже те, кто был в общем зале, и теперь смотрят в спину через стекло с осуждением. Но Курту было все равно. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? – напряженно спросила Лиза, но почему-то шорох фотографии, которую она вернула на стол, показался громче ее голоса. - Нет, – Курт поднял на нее взгляд. – Я могу подтвердить его алиби на это время. Поклясться на Библии. Этого недостаточно? - Этого более чем достаточно, - глаза Лизы горели. Разочарованием, непониманием, непонятной обидой. – Значок и оружие. Курт встал, выложил на стол требуемое, но уходить было слишком рано. - Проверьте шофера и охрану. Они, скорее всего, в сговоре. У охранников есть доступ к камерам, а на показаниях шофера выстроена вся доказательная база. Можешь ненавидеть меня. Но не ломай парню жизнь. - Не смей ставить под сомнения мой профессионализм. Ты потерял на это право, – Холгерссон поджала губы, смахнула в ящик пистолет и значок Курта и с силой задвинула его. Стиснула пальцы в кулаки, выдохнула резко. – Как ты мог, Курт?.. Как ты мог?! – лицо словно раскололось. Как пересушенная маска. Курт склонился к ней, аккуратно сжал дрожащую руку и мягко коснулся губами тыльной стороны ладони, улыбаясь неожиданно светло. - Я был счастлив с ним, Лиза. Холгерссон вскинулась, но осеклась, не увидев в его глазах ожидаемого сожаления или вины. Она молча кивнула, и Курт, несильно пожав холодные пальцы, вышел из кабинета. Запершись, быстро скинул в бумажный пакет личные вещи, очистил стол и компьютер и покинул участок, не слыша шепотков и пересудов за спиной. Он свой выбор сделал и теперь мог идти, свободно расправив плечи. Лиза доведет дело до конца, он был в этом уверен. * …Удар откинул его на пол, и вбитые на уровне рефлексов реакции не спасли. Ударившись затылком, Курт слабо охнул, сморгнул, тянясь по привычке к кобуре, но налетевший вихрь откинул его руку в сторону, а перед глазами появилось лицо Магнуса. Очень злого Магнуса. - Какого черта ты натворил?!! – Мартинссон стиснул его плечи и тряхнул так, что Курт захлебнулся судорожным вдохом. – Зачем ты рассказал?! Кто тебя просил?! - Магнус… - Ненавижу тебя!! Курт, отошедший от неожиданности, сжал руки Магнуса, дернул на себя, ловя его в объятия. Перевернулся на бок, обнимая пытающегося вырваться парня всем собой. - Отпусти!! – Магнус выгибался, выламывался из медвежьей хватки. Но Курт только сильнее прижимал его к себе, поглаживая по растрепавшимся кудрям, мягко, невесомо лаская спину. И Магнус обмяк, всхлипнул, утыкаясь в плечо. – Зачем?.. - Потому что люблю тебя, – признание сорвалось с языка легко. Курт улыбнулся и шепнул еле слышно, повторяя по слогам. – Люб-лю. Магнус стиснул его плечи, выдохнул почти обреченно. - Ты псих, Курт… - Я знаю, - Валландер хмыкнул, чувствуя, как медленно, но неуклонно заполняет его счастье. Они валялись на полу перед открытой входной дверью, тесно прижатые друг к другу, у него на скуле уже наверняка начал наливаться синяк, он был безработным бывшим полицейским, с позором ушедшим с работы, но, сейчас, обнимая любимого, упрямого мальчишку, был абсолютно, безоговорочно счастлив. И если это означало быть психом… Что ж, он не против. - Здесь сквозняк, - Курт коснулся губами виска Магнуса. – Может, встанем? - Мне тепло, - тот только сильнее сжал его домашнюю рубашку. - Пожалей мой ревматизм, - Курт не удержался от того, чтобы провести ладонью от плеча Магнуса до его запястья долгой лаской, а потом все-таки заставил себя отстранить парня от себя и подняться. – Тебе нужно в душ. Мартинссон только кивнул, почему-то пряча глаза и сильнее натягивая рукава свитера на пальцы. - Магнус? – Курт захлопнул дверь и притянул его к себе. – Все в порядке? Тебя ведь отпустили? - Да. Но ты не должен был… Курт накрыл его рот ладонью, вынуждая Магнуса посмотреть на себя. - Я не жалею, – в первый раз за почти десять лет, Валландер раскрывался до конца. Полностью обнажая душу. – Я столько времени жил ради кого-то, что теперь хочу жить ради себя. Ради тебя. Если ты позволишь. И если тебе это нужно. Глаза Магнуса заискрились, и Курт опустил руку, проведя невесомой лаской по его губам. - Ты не заставишь меня это повторить, - Мартинссон сдвинул брови, и Валландер хмыкнул. - И не нужно. Мне достаточно одного раза. И тебе все еще нужно в душ. Иди, я принесу полотенце, - Курт отпустил его и, улыбаясь, как последний придурок, засуетился, вспоминая, что и где лежит. Замер на мгновение, когда к спине прижались грудью, а шею обожгло тихое «люблю тебя», а потом уткнулся лицом в найденное большое полотенце и счастливо рассмеялся. *** …- он застукал их, когда они покупали крэк у дилера, - Магнус, завернутый после душа в простынь по самую макушку, сидел на кровати и грел руки о чашку с глинтвейном. – Пригрозил полицией, и парни испугались. Вышла ссора, и кто-то из них пырнул хозяина ножом. Ты этого парня видел? Он такой же кудрявый, как и я. И высокий. Неудивительно, что его со мной перепутали. Только женщина эта, начальница бывшая твоя до отца моего дошла, чтобы дело снова открыли. Провели экспертизу, всю технику изъяли, дом обыскали, и нашли то видео, с которого фотографии сделаны были. Оно, кстати, цветное на самом деле, и там ясно видно, кто убил хозяина. А мне… не повезло просто, – Магнус усмехнулся, сделал глоток и, потянувшись к расположившемуся рядом Курту, устроил голову на его плече. – Я квартиру снимал неподалеку, обычно ходил другой дорогой, а тут решил срезать. А когда мимо дома этого проходил, меня в темноте шофер с убийцей перепутал. Рост, волосы… Орал что-то на тему того, что прохлаждаюсь неизвестно где, когда каждая секунда на счету. Извинился, конечно, когда понял, что обознался, я и пошел дальше. Ну а минут через пять получил удар по голове и в себя пришел уже в том доме. Глупо, я знаю… - Глупо, - Курт вздохнул, обняв его за плечи. – Но я рад, что все встало на свои места. - Может, вернешься? Холгерссон сказала, что это возможно. Рапорт она не составляла, обвинения с меня сняты, так что теоретически ты чист. - Так это она тебе рассказала? Убью Лизу. - Она сказала, что хочет посмотреть на того, «ради кого несгибаемый Курт Валландер пошел на должностное преступление», - Магнус рассмеялся и прижался губами к бьющейся на его шее венке. – Но я был чертовски зол. - Я понял, - Курт потер скулу, на которой появился синяк. – Но как обвинения во взломе? - Мы сошлись на том, что я возмещу ущерб за раскуроченные сейфы и вскрытые замки, - Магнус улыбался, глядя на него, и Валландер виновато выдохнул: – Прости. За тот разговор. И за то, что не поверил тебе. - Все хорошо, - после недолгого молчания произнес Магнус. – Я понимаю. Так что насчет того, чтобы вернуться? - Я подумаю. А пока, - Курт вытянул из его пальцев бокал, отставил на тумбочку и опрокинул расслабленного Магнуса на кровать, выпутывая его из простыни, - я слишком по тебе соскучился. Я уже говорил, что обожаю заниматься с тобой любовью? Ответный смех Магнуса Курт снял с любимых губ поцелуем.