Все, что оставалось

Мери была девушкой интересной. Любила себя в той степени, в какой это необходимо. Разве что чуть больше, но и с этим можно поспорить. Других тоже не обделяла – вниманием делилась со всеми и понемногу. Была довольно радушна, довольна мила и приветлива. Довольно скрытна и таинственна для девушки, чтобы привлекать к себе людей – с целями разными, да и не о них разговор. Довольно разума, чтобы оценивать свои плюсы и минусы и употреблять их с пользой. В целом – Мери была довольно хороша для девушки ее возраста ее времени. Не подумайте, что Мери была эдаким типичным героем, которого можно встретить на страницах других рассказов – о, нет. Мери была интересной леди, как уже говорилось. Было в ней что-то неразгаданное, что-то глубокое, нетипичное для других людей – как сказали бы, «изюминка». Порой эта самая изюминка проявлялась еле-еле, порой превращалась во что-то удивительное. Она не была домоседкой, но и гулять до утра не любила. В основном, если было свободное время, Мери проводила его в любимом кафе за чашечкой чая. Или кофе, что придется больше по душе. Мерно помешивая жидкость маленькой алюминиевой ложкой, она поглядывала в небольшое окно, что выходило на широкую автомагистраль. Автомобили гудели, стояли в пробках, перемигивались желтоватыми огнями передних фар, слепили яркими и красными задними. Рядом, прямо под самым окошком кафе, пролегал тротуар. И толпы людей на нем куда-то вечно спешили, толкались, топтали мусор и сухие листья на серо-розовой плитке. Забавно было наблюдать за людьми. Порой они так походили на машины, что гудели, перемигивались, неслись… Чаще Мери просто прогуливалась по тем же тротуарам, задевая прохожих, иногда цепляясь за поручни редких кованых лавочек, но в целом спокойно. Солнце, пробиваясь сквозь тучи смога и дыма, обычных для любого крупного промышленного города, высвечивало коротко постриженные и тщательно уложенные волосы цвета переспелой облепихи. От Мери даже пахло облепихой, слегка-слегка, но пахло. Легкий, но терпкий ягодный запах источали волосы девушки, ее глаза, губы и даже тонкие ресницы. Такой вот лесной привет большому городу.

***

На тротуаре стояла девушка. Люди десятками проходит мимо нее, не обращая внимания, не оборачиваясь, лишь изредка посылали проклятия, мол, мешает движению, стоит посреди дороги. Девушку все это, впрочем, никак не волновало. Лицо ее оставалось неподвижным, словно застывшее изваяние, лишь изредка колыхались под дуновением ветра белые перышки на шляпке. Черное пальто очерчивало тонкий стан, из-под длинных рукавов виднелась мраморная кожа рук, неестественно бледная и прозрачная. Светлые ресницы почти не двигались, мышцы век практически не сокращались. Наконец девушка очнулась. Глубоко, с надрывом, вздохнула, словно только что висевший на волосок от смерти утопающий, и, зажмурясь на секунду, медленно пошагала вверх по улице. Она неуверенно поднесла руку к шляпке с перьями, сняла. Не переставая идти, покрутила в руках вроде бы довольно популярный предмет гардероба и, презрительно хмыкнув, выбросила головной убор в первую встретившуюся мусорную корзину из металлической сетки, каких на улицах тысячи. Глаза, пару минут назад казавшиеся такими мертвыми, сверкнули недобрым блеском. Темп ходьбы начал нарастать. Местный бездомный с удивлением посмотрел в след странной дамочке. Подождав немного, он подошел к корзине, где недавно скрылась выброшенная шляпка. Сомнения не покидали жителя улиц, но, поразмыслив немного, он юрко схватил шляпку и поспешил скрыться в ближайшей подворотне.

***

И все разнится, как выпавшие из руки игральные кости, как выпавшие из ладони древние руны, старший Футарк, вырезанный на цветных костяшках. Желтая льняная материя платья, золотой подбив да цветной орнамент – и вот уж палец, украшенный перстнем, водит по зеленому бархату, водит по своим кусочкам дерева или камня и предсказывает, что было, а что – будет. Еловые колючки забиваются в волосы, зацепляются за одежду, маленькие шишечки падают с ветвей на голову. Роса еще не сошла. Зябко. Духи томных малахитовых листьев и тонких веточек носятся над землей, травянистые и свободные. Лишь местами крошечные цветки незабудок озаряются редким, но прозрачным и гладким, как желтый камешек, солнечным лучом. С кустарников осыпаются темные семена в виде маленьких катышков, отчего-то пахнущие пылью. Тянет чихать. Земля еще сырая, холодная, сидеть на ней твердо и неуютно. Зеленый бархат дорожного плаща пачкается, кажется, его нечаянно положили в небольшую лужицу. Запах сырости разлетается по низовьям леса. Занимается новый день.