Не та песня

Шелест дождя. Потрескивание радио. Мерцание тусклой лампы. Из приемника доносились обрывки нудного куплета "O, children". Как некстати. А может как раз наоборот? Рон ушел, оставив их совершенно одних в этом холодном и опасном мире. Эгоистичный ублюдок… Гарри сидел в потрепанном кресле, молча уперевшись взглядом в измученную Гермиону. Где она? Где та всезнайка с пышной копной каштановых завитков и звонким задорным смехом? Потерялась… Ссадины покрывали ее некогда нежные руки, которые так искусно взмахивали волшебной палочкой. Обхватив колени, она тихонько раскачивалась, слушая голос Ника Кейва. Почему она осталась? Она ведь могла уйти с Роном туда, где тепло и уютно, и где не нужно гоняться за этими треклятыми крестражами, не зная, что ждет тебя в конце. Она могла уйти… но осталась… Гарри опустил глаза на часы. 22.15. Он поднялся, подошел к подруге и с неуверенной улыбкой протянул ей руку. Гермиона подняла на него взгляд, затуманенный пеленой слез. "Как же повзрослел", - промелькнуло в голове, когда она взглядом скользнула по его лицу. И правда. Гарри был уже не тот разгильдяй со взлохмаченной шевелюрой и небрежным видом. Его лицо приобрело мужественные черты. Зеленые глаза потемнели, веки опустились. Взгляд стал другим - серьезным и немного прохладным. Щетина на лице указывала на его зрелость. "Гарри, Гарри, как же потрепала нас жизнь, - с горечью подумала Гермиона. - Но ты в душе все еще такой ребенок… " Грейнджер снисходительно улыбнулась и взяла его за руку. Музыка зазвучала громче и показалось, что Ник запел оживленней. Гарри попытался растормошить Гермиону, увлекая за собой в неуклюжем танце, и это подействовало. Спустя несколько секунд с ее губ уже рвалась широкая улыбка. Слезы мгновенно высохли, уступая место веселому неподдельному смеху. Он обнял ее за талию, и снова взгляд его упал на часы. 22.15. "Неужели остановились?" - подумал он, полуприкрыв глаза. А может время и правда замедлило свой бег? Позволило ему насладиться этим моментом, этой близостью с ней, ее теплом, ее неровным дыханием… Какое бы это было счастье!... Гермиона опустила голову ему на плечо, и, судорожно всхлипнув, обхватила Гарри за шею. Почему ей вдруг стало так спокойно и уютно в его объятиях? Она ведь любит Рона. Любит… А любит ли? Или только внушает себе?... Гермиона, испугавшись, встряхнула головой и отстранилась. "Это не правильно!" — кричал разум, когда она смотрела в печальные глаза Гарри, в которых застыл мучительный вопрос: Почему?... "Прости, Гарри, прости за то, что когда-то тебя полюбила", - мысленно шептала Гермиона, высвобождаясь из его рук, надеясь, что друг все-таки удержит ее в последний момент. Но Гарри не стал... Ник Кейв почти закончил свою песню. Приемник глухо потрескивал, словно старый граммофон. Его взгляд снова упал на часы. 22.20. Ошибся. Наверное это была игра света, или обман зрения. Время не может остановиться по собственной воле. Да… Обман, но каким сладким был этот обман. И никогда больше такого не повторится. С грустной улыбкой Гарри вернулся на свое место. Пора отпустить ее. Наверное, она никогда не принадлежала ему, но он был так счастлив, находясь рядом с ней, видя ее улыбку, слыша ее голос. А теперь Гермиона ускользает от него, и не на что больше надеяться. Тихо вздохнув, Гарри откинулся на спинку облупившегося кресла и закрыл темно-зеленые глаза. И снова шелест дождя. Потрескивание радио. Мерцание тусклой лампы… Только вот песня уже не та…