Предрождественская тьма

Заснеженные улицы уносили меня вдоль панельных домов, куда-то на окраину моего воображения, туда, где все мои заботы приравнивались к нулю. Я проводил там достаточное количество времени, что бы понять и осознать глупость содеянных мною поступков, того, что уже не исправить. Алгоритм моих действий на подобные вечера был таков: после брожения, сравнимого с брожением кальвадоса, я направлялся, как и все одинокие герои неудачники, конечно же в бар. Где меня поджидал старина Брэдли со своими историями и самым вкусным пивом в городе. После распития, я погружался в рутину этого заведения, стремился прочувствовать атмосферу до дрожи, до тошноты, пытался мысленно представить себя на месте того или иного гостя паба. Будь-то какой-нибудь злополучный писака, живущий на гроши и убивающийся от творческого кризиса, или же уволенный работник обувной фабрики, которого сократили... Кем бы ни были все эти люди, чьи роли я пытался отыграть в своем подсознании, все они не сравнились бы со мной. Дело вовсе не в моем биполярном расстройстве, в каком-то внешнем изъяне, или в какой-то подобной психоерунде. Я просто не знаю кто я, в буквальном смысле слова. Я давно забыл. Это был один из тех самых вечеров и единственное, что я помним, это только то, что через пару дней Рождество, а я только что вышел из паба потратив последние деньги. Я бродил по пустым переулкам, глядя на стеклянные подсвеченные изнутри софитами витрины, а в голове играла песня "radiohead - karma police". С неба начал срываться снег. Спустя полчаса , город был снова укрыт белым одеялом, а я, к тому времени, добрел до старого причала. Там было тихо, настолько, что резала уши эта пронзительная тишина, она съедала остатки моего сознания, выносила меня из реалии в другой мир. Я рухнул на землю и уставился в небо, слушая собственное сердцебиение, которое задавало ритм музыке аккомпанирующей песне в голове. "Где-то же есть все-таки мой дом, и люди есть, мои." - неожиданно для себя произнес я в слух с закрытыми глазами. И вдруг, внутри меня что-то щелкнуло, затрещало, затикало, и одновременного барахлило, как будто бы я часы из китайского магазина бестолковых вещей. И я начал вспоминать... Я вскочил и сломя голову помчался туда, где как мне казалось, меня ждут. Мимо тех самых ярких украшенных витрин, елок на аллее, паба на углу, я бежал, бежал куда-то, фантазируя себе пирожные с корицей, глинтвейн, красивые рождественские шарики, сияющие гирлянды и родные, близкие сердцу улыбки любимых людей. Я заскочил в проезжающий мимо пустой трамвай, проведя магнитной карточкой уселся у окна. "То-то будет радости когда меня они увидят, ведь они наверняка меня давно уже ждут и места себе не находят. Небось искали меня много времени.. И тут я приду, заявлюсь под Рождество. Как же это символично! Заявлюсь без слов, обниму их и не отпущу. Но есть проблема, нужен подарок. Точно, подарок!" Думал я про себя и от этих мыслей все внутри горело, меня переполняли эмоции. Я вышел на углу парка, я не бывал здесь в этой жизни еще, в той которую я помню последний год. Но где-то, в глубине души, я знал, что бывал здесь ранее. Я забежал в круглосуточный супермаркет и взял коробку "пьяной вишни" и бутылку красного вина. Подойдя к кассе, я приметил шоколадного зайца и захватил его за компанию. За кассой никого не было, и как только, я открыл рот, что бы позвать кого-то, я вспомнил, что оставил деньги в пабе несколько часов назад. Я долго думал как поступить и выдрав стикер из стопки бумаг на кассе, написал: "простите меня, я все верну. С рождеством. Наверное Джим." Заодно, я решил соорудить "открытку" для тех, к кому иду. Я написал милые пожелания и признание в любви. И сложил их в форме сердца. Хоть я и не знал куда я иду, я был уверен, что они обрадуются. Я вылетел из магазина и помчался вновь куда-то, я пробежал несколько кварталов и остановился у дома с украшенной рождественским венком дверью. И понял, что это оно. Мне надо сюда, совершенно точно, здесь меня ждут. Я долго стоял перед этой самой дверью, положив сворованные мною подарки перед ней, разглядывая ее рельефную красивую резьбу, как вдруг дверь распахнулась прямо перед моим лицом. Я замер, замерло дыхание, а глаза наполнились слезами. Это была она, мама. А папа наверняка задремал в гостиной за телевизором. Я вспомнил все. Вспомнил и осталась лишь грань между двумя моими жизнями. Новой и той, старой, в которой имели место быть мои родители и сестра, которая уже наверняка тоже спит после просмотра всех рождественских комедий и кропотливого труда над письмом для Санты... Я стоял и смотрел в ее наполненные слезами и почему-то надеждой глаза. Мы молчали около 5 минут, но мне казалось, прошла целая вечность. Потом, спустя эти злосчастные 5 минут , она отбросила взгляд вниз и не сказав не слова, подняла мои подарки очень медленно и аккуратно, затем закрыла дверь так и не вымолвив не единого словечка. Слезы градом катились по моим щекам и я недоумевал, какого черта здесь произошло. Внутри меня кипела обида, злость, радость, отчаяние, все внутри меня перемешалось - я ощущал себя маленьким семилетним мальчиком. Долго подумав, и приведя себя эмоционально в порядок я решился постучать в дверь. Я стучал, а стука не было слышно. Я попытался закричать, но крика не было. Я отошел от двери и заглянул в окошко своей квартиры: мать с отцом, усевшись на диване, разглядывали мою открытку и почему-то плакали. И тут, я понял, хотя нет, даже вспомнил одну важную вещь, я - мертв. Ровно год сегодня, как я мертв. Я медленно отошел от дома и направился в сторону моего любимого бара. Я шел долго, очень долго. Внутри никого не было, кроме бармена и играла песня, та самая "radiohead". Подойдя к барной стойке, я уставился в глаза Брэдли, и сказал: - Старина... Я... -Тише, дай дослушать припев, - перебил меня он, - И да, дорогой Джим, Царство Небесное.