Обманщик

Почему сейчас нет урагана… или цунами… я готов все за них отдать. Очищающая сила этих стихий унесла бы с этого прекрасного клочка земли все лишнее – обладателей тех сотен ног, что втаптывают сейчас это природное великолепие в грязь, которую они же и принесли. Не понимают. Сколько им не объясняй, что не отдам – не понимают. Каждый день приходят, пытаются договориться, угрожают, подкупают. Зачем? Как же нелепы и смешны люди, когда им нужно чужое, которое, видите ли, почему-то не отдают… - «Послушайте, я предлагаю вам в десять раз больше чем вы заплатили, можете ли вы вести себя как нормальный, разумный человек!» - говорили они, как один, разнились лишь кратностью суммы выкупа. - «А кто такой, уважаемый, для вас разумный человек? Здесь, наверху сокровище гораздо ценнее, чем под ним, уж поверьте «разумный» человек их сохранит всеми силами» - отрезал я и отвел взгляд от этой толпы, устремив его в уже темнеющее небо. Солнце клонилось к закату. Будто в замедленном падении его свет приближался к контуру горных хребтов. Еще миг… и вот оно – явление, без сомнения достойное моей кисти. Солнце погружается в горный ручей. Это была не какая-то ленивая водяная змейка: огромные толщи воды, бравшие, казалось, свое начало прямо с небес, поддаваясь неумолимой гравитации, снисходили на землю водопадом. Мощь его была столь велика, что у основания не было воды, лишь пена, уходившая затем в подземное озеро. Именно в тот момент, когда солнце почти спустилось за хребты, этот небесный поток охватывают тысячи золотых искр. Кажется, что все две минуты, когда наиболее явственно видно эту волшебную игру света, поток превращается в звездопад. Они не могут этого узреть, не хотят. Они сами разрушили путь к этому мосту, что связывает звездное небо с земной твердью. Я не позволю им истребить последнюю возможность видеть это чудо. - «А что там у вас там за сокровище?» - заинтересовались они: «Золото?» - «Да, золото!» - с вызовом ответил я: «И его тут столько, что на тысячи жизней хватит, поднимитесь, посмотрите сами!» - «Как это?!» - тонны негодования, и каких то «крысиных» обвинений посыпались на меня снизу вверх, словно бы нарушая все тот же закон гравитации, которым я не так давно восхищался: «Где ваша лицензия старателя? А документы на это дерево у вас есть? Что за произвол! Спускайтесь немедленно! Вы не имеете право…» - и дальше в том же духе. Документы на дерево, надо же было такое придумать. Один рослый парень из толпы, лет двадцати, поднялся на мой дуб и, увидев только еду, холст да краски спросил: - Зачем вы врете? Нет у вас никакого золота! - «Оно волшебное!» - сказал я улыбнувшись: «Его видно лишь на закате и всего две минуты» - парень посмотрел на меня как на умалишенного, потом крикнул толпе: «он все врет, нет у него никакого золота! Это просто какой-то чокнутый художнишка» - с этими словами он взял мой мольберт и, сбросив его в низ, косясь на пропасть, проворно слез вниз. «Ничтожество!» - прошипел я сквозь зубы… Я не художник, как вы могли подумать. Ведь слово художник, люди придумали как наименование профессии, то есть того, чем они зарабатывают на жизнь. Увлечением это тоже не назовешь, ибо никогда я этим и не увлекался особо. Все дело именно в этом чуде природы, о котором знаю лишь я один. Почему? Потому что отчетливо его видно лишь со старого дуба, что на поляне у самой подошвы гор. За дубом, огромной раной зиял карьер для добычи золота. Людская жадность делала эту рану смертельной, неумолимо подбираясь к самому сердцу этого волшебного места – этому одинокому дереву, что словно древний храм возвышалось среди цветущего миндаля. Снять они меня не могли, в этом случае я грозился просто спрыгнуть с дерева в карьер, однако мои запасы еды стремительно таяли, и толпа решила просто подождать, пока у меня не закончатся силы. К закату они все разбредались, никто больше не хотел подниматься. Затравлено оглядевшись, я быстро слез с дуба, в наступающих сумерках, моя нога чуть не скользнула в пропасть. Сердце бешено заколотилось, и я судорожно приник к стволу, утопив пальцы в громадных щелях коры. В голову пришла мысль, что если сейчас умру, они спилят дерево, картины больше нет, никто и никогда не узнает о прекрасном свойстве этого водопада. Поняв, что твердо стою на корнях я немного успокоился и, уняв разгоряченную кровь, медленно перешел на землю. Подобрав свой переломанный и истоптанный мольберт, мне пришлось опять влезть на дерево и начинать труд всей моей жизни сначала. Каждый вечер день за днем я продолжал писать свою работу по две минуты. Из-за всех этих, как они их называли, «выходок» меня прозвали сумасшедшим художником, обманщиком. Никто не верил, что у меня есть столько золота, сколько я описывал. Среди толпы были самые разные люди - было много приличных и вполне образованных индивидов, но я не мог рассматривать их отдельно, все черты размывались за мутным стеклом их единой алчной цели и моего стремительно нарастающего голода. Однажды ночью, когда я пытался заснуть, борясь с голодом, под моим деревом послышались робкие шаги. Осторожно заглянув вниз, я увидел мальчика лет восьми со свертком в руках. Наши взгляды встретились и он, потупившись, спросил: - Это вы обманщик? - «Ну, мама с папой меня не так назвали, это точно» - я улыбнулся. Улыбка вышла слегка болезненной и вымученной, но вполне искренней. - «А мне мама вчера сказала, станешь как обманщик с дерева, если все время врать и фантазировать» - уловив манящий лукавый огонек в моих глазах, он тоже не удержался и углы его рта поползли вверх. - А откуда твоя мама знает, сколько в моих словах было правды? - Все так говорят: и соседи и мальчишки остальные. Говорят, что раз золота у вас никто не видел, значит, его и нет вовсе. - «Я никогда и не говорил, что у меня есть золото» - этот мальчуган развеселил меня, позволив позабыть на время о голоде и усталости: «Это не мое золото и отдать его никому не могу: здесь наверху его много, но увидеть можно не всегда» - «Как это?» - он подошел к самому обрыву и я уже испугался, что сейчас ребенок сорвется, но тот словно маленькая обезьянка проворно забрался по стволу и, усевшись рядом со мной весело, на одном дыхании выпалил: «Я Женя, мама сказала, что фантазерам место на дереве, а мне нравится фантазировать, значит, я теперь с вами жить буду! Вот!» - он достал из-за пазухи свой сверток, и я ощутил аромат еды, заставивший содрогнуться все тело, голод сразу вернулся. Мальчик протянул его мне, сказав лишь: «мама готовила, очень вкусно!» - «Спасибо» - только и смог выдавить я, поглощая бутерброды и запивая их водой из своей фляги. Женя улыбнулся: «Расскажите, дядя обманщик, что это за золото такое: то оно есть, то его нет». - «Ну, во-первых, у меня есть имя, зовут меня Илья Буколивич Чихаев или просто – дядя Илья…» - сами того не заметив, мы проговорили всю ночь. Я рассказал ему о звездном водопаде, о своей картине, затем, поняв, что больше в моей жизни нет ничего интересного, послушал его истории. Он рассказал, как мама спросила его, каких животных он знает. Вместе с быками, лошадьми, собаками, кошками и прочим он назвал карпа, головастика и бабочку. Его спросили, где это он такое вычитал, что это животные. Женя честно ответил: «нигде! Я естествоиспытатель, сам это открыл. Они живые, значит животные, я их ловил». Закончив, он спросил: «дядя Илья, а почему мама мне не поверила?» - «Видишь ли, взрослые считают, что все знают, а если не все, то точно больше восьмилетнего мальчика. Они даже не способны предположить, что ребенок может о чем-то знать больше них самих, а ведь это не так. Знаешь, никому больше не говори, что ты открыл этих животных. Сделай это своей тайной, о которой будешь знать только ты один. С ней в каком бы вранье или фантазерстве тебя не обвинили, сможешь знать, что есть в этом мире то, чего не знает никто кроме тебя и это твое сокровище». Женя приходил ко мне каждый вечер, приносил еду, а потом мы вместе смотрели на небесный поток, я рисовал, а мальчик зачарованно глядел на водопад, то и дело восклицая: «Ничего себе!» или «Вот это да!». Через месяц, дядя Илья радостно сообщил мне, что картина почти готова, однако когда, казалось, остался всего день, что бы её закончить погода испортилась, небо заволокли тучи, и закатного солнца наверняка не было видно. К вечеру начался дождь, поднялся сильный ветер. В тот роковой вечер я не пришел к Илье Буколивичу, решив, что он спрятался от стихии, где то в городе. На следующий день я пришел к той поляне, где стоял дуб и обомлел: поляну, и город теперь отделяло целое озеро, образовавшееся тут за ночь, но даже с моего берега было видно – дуба больше нет. Полный дурных предчувствий я помчался в город. «Дядя Илья! Дядя Илья!» - кричал я, задыхаясь от бега и сдавленных рыданий. Но его нигде не было. Потом мне рассказали, что многие тоже ждали этого чудака, но он так и не пришел. Спустя три дня поисков, его тело нашли на дне нового озера, названного впоследствии золотым. Решили, что он даже в такую погоду так и остался сидеть на дереве, почву под корнями старого дуба размыло подземное озеро, и Игорь Буколивич упал в котлован, разбившись о дно, а ближе к утру, вся вода из-под земли перетекла в карьер. В память его привязанности, как люди думали, к дереву, его похоронили на том же самом месте, где оно росло. Спустя несколько лет, все, кроме меня забыли о дяде. Я же, выучившись на художника-искусствоведа, вернулся в свой родной город. Нанял там моторную лодку и водолаза. Спустя несколько дней поисков мне удалось найти то, что я хотел: коробочку из-под бутербродов. В ней лежали старый дневник Игоря Буколивича и аккуратно сложенный в несколько раз холст с его картиной. От времени и сырости цвета на холсте выцвели, придававшие изображению на картине совсем фантастический вид. Вскоре, после того как я показал это полотно своим друзьям-искусствоведам они признали его гениальным. Картина стала предметом многих споров и обсуждений. Мне смешно было их слушать, особенно про богатую фантазию автора и необычное цветовое решение. Восстановив записи из дневника, переписав их как биографию, я написал в конце: «Из дневника художника-реалиста Чихаева Ильи Буколивича, автора знаменитой картины – «Золотой водопад», а затем, посмотрев на свой труд и грустно усмехнувшись, подумал: «Золото, что его сгубило, теперь лжет, написав под картиной напротив имени автора - «сюрреалист». О золоте, что дало ему смысл жизни пусть никто не знает. Зачем?» - с этими словами юноша быстрым движением зачеркнул слово «реалист», и приписал Чихаева к «художникам-обманщикам» и «фантазерам» – сюрреалистам.