История начала.

Карина оглядывала банкетный зал: всё было не так страшно, как казалось всем на первый взгляд. Над потолком парили в свободном полёте три огромные люстры из хрусталя, отражающие сияние друг друга, зал Двух Стихий изменился до неузнаваемости. Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горят фонарики. - Классно, - протянула Карина. Она прошла мимо блестящей, словно ледяной стенки, и остановилась. На неё смотрела какая-то незнакомая девочка с изящной, но простой причёской в виде косы, закреплённой жемчужными заколками, и тёпло-серебряном, в тон жемчугу, платье, доходящее плавными волнами на полторы ладони ниже колена. Девочка, несколько мгновений придирчиво изучив себя, отшатнулась. Нет, всё-таки это не она. Она – это она, Карина Белова девчонка в потёртых джинсах и пёстрых футболках. Хотя один вечер можно потерпеть. Все решили идти по отдельности, чтоб не портить другим эффект от их внешнего вида, что было не просто: из них пятерых Тимур единственный не делил ни с кем комнату. Так то полагалось прийти на банкет с парой, однако у второго курса такого бурного внимания не было. Все скорее всего приходили дружными компаниями и просто мило беседовали, пока старшие курсы томно вздыхая танцевали вальс. Карина шла меж столов, выискивая свободный. В конце-концов обнаружился более пристойный вариант. За крайним столом сидела Настя, Алиса, Сева и неизвестно как здесь оказавшийся Никита. Когда Карин подходила к столику, Алла что-то обсуждала с Севой, а Кретов играл в дурака с Настей. Оба жульничали. Никита передергивал и таскал карты из отбоя, а Настя подзеркаливала и магией превращала крести в пики. В результате счет был примерно равный. - Вот об этом я и говорила, - хихикнула Алиса, когда Карин села напротив Насти. – Заставь двух карточных шулеров играть друг против друга, оба проиграют. - Чушь, Алиска, - Никита настороженно прикусил губу и незаметно стащил пикового вольта. Причём проделал это весьма умело. У Карины возникло стойкое ощущение, что такой трюк он проделывает не первый раз. - Ты того… садись лучше в дурака играть. Играем на десерт: кто проигрывает, бежит трусцой за соседний стол, стаскивает на всех десерты с крем-брюле и притаскивает нам! Это было коварное предложение. Никита еще утром просек, что просто так десерты не стащишь – надо будет просто вежливо попросить у их владельцев. Следовательно, проигравшему предстояло бежать не только за соседний стол, но и пять минут - минимум упрашивать аспирантов. Однако об этом хитрый Никита, понятное дело, пока не упоминал. - Это как в опере про двух нищих стражников, охраняющих банк, - усмехнулся Сева. – Чокнуться можно! – хмыкнул в ответ Никита. – Занятный кадр! Банк охраняет, а денег нету. Я тоже одного такого олуха знал. Поваром работал и врал, что ему лопать на работе не дают. Кто ж тебе давать-то будет: сам возьми и лопай! – Кретов, ты циник! – сказала Настя, глядя на однокурсника по верх веера карт. – Не-а. Какой я циник? Меня просто в детстве сглазили, – сказал Никита. - Да, сглазом жульничества, - фыркнула Алиса. – Как только жульничаешь – уши увеличиваются. - Да, уши у меня – коронные, - с гордостью сказал Никита, превратив бубнового короля в пикового. – Завидуете – так и скажите. Я сегодня добрый. - Твои уши только в очках минусовых не разглядишь, - фыркнула Настя, добавляя к бубновой семёрке ещё и крестовую. – Опять двадцать пять! Пристала со своими очками! Нужны очки – застрели окулиста. Ограбь оптику! – раздраженно сказал Никита, превратив бубновую десятку в черви. - Или можно купить такие же, как у Дротикова – уменьшают всё в шестьдесят раз. У него, говорят, редкий магический сглаз, - хмыкнул Сева, отпивая из своего бокала пунша. – Да уж, да уж… Знаю я таких! Профессиональная болезнь снайперов… Ничего не видят, ничего не слышат – а потом бабах: сочиняй загробную речь, – проворчал Никита, в то время, как Настя стащила из «биты» червового туза. - Чем тебе Дротиков не понравился? – недоуменно спросил Сева, однако в его глазах плескался смех. - А тем, что лезет ко всем и куда угодно, - фыркнул Никита, от которого исходили волны негодования и раздражения. Вдруг по бокалу, а за одно и по столу кто-то энергично забарабанил, прервав мирное течение разговора. – Я сейчас, только вспомню, где пулемет, – сказал Никита, неохотно крутя кольцо на среднем пальце правой руки. - Это вообще-то Сарданапал, - фыркнула Алиса, посмотрев на стол с преподавателями. Никита не любил, когда его коронные речи оставались без должного внимания и отклика, по этому решил просто поломать комедию. - О нет! – простонал Кретов, театрально возведя глаза к небу ( ну, ладно – к потолку). – Только не эти! Мое хрупкое здоровье этого не выдержит! Можно провести хоть один день без учителей! - Можно, - спокойно ответила Настя, во время подзеркалив напарника. – Летом у себя дома. - Эх, если бы, если бы… - тоном многострадальца произнёс Никита. - Мне, Насть, в этом плане не повезло. С одной стороны от моего дома дача моей бывшей алгебраички, а с другой – её бывшего мужа-географа. Хоть он у меня и не вёл ни черта, но он всё же учитель и этим всё сказано. - Ах, ты мой бедненький, несчастненький, маленький мальчик, - с сарказмом и слезами в голосе «всплакнула» Настя. - Это значит свидание – моё? – с надеждой в голосе спросил Никита. - Нет, - отрезала Настя. – Ходи уже. Ты мне ещё должен ответить за взрывающиеся карты утром. - Чего-чего? Какие ещё взрывающиеся карты? – не понял Никита. - Маразм крепчал, сосуды гнулись, и крыша съехавши была! Уголки рта дочки Ягге дрогнули, расплываясь в улыбке, но тут же приняли строго горизонтальное положение. Однако Никите и этого было достаточно. Тут он нашёл другой повод для жертвы, уставившись на Карину и только что пришедшую Соню, одетую в лёгкое голубовато-белое платье по колено. - А чего вы не представляете мне ваших друзей-приятелей-врагов? – елейно поинтересовался Кретов у Насти. – Я и обидеться могу. - А я похожа на экскурсовода-любителя? – таким же тоном поинтересовалась Настя. – Тебе надо – ты и спрашивай, а меня приплетать в корзину бытия и скуки человеческой не надо. - Хорошо, - сдался Никита. – О, прекрасные леди, вы не могли бы оказать мне честь – сказать ваши имена, которые, я уверен, совпадают с вашей неземной красотой? - Я –Неважно, а она – Ни-за-что, - с ухмылкой пошутила Карина, невольно вытягивая шею и высматривая в толпе мальчишек. Однако Никиту её мелкое хамство ничуть не смутило. - Очень приятно познакомиться, Неважно и Ни-за-что, а я именуюсь Никитой, - мальчик вышел из-за стола и склонился в галантном поклоне, но его тут же кто-то окликнул. - Никита? – эти слова сказала высокая девочка с тёмно-русыми, кажущимися в свете зала чёрными, волосами и пронзительно-синими глазами. Одета девочка была в иссиня-синие платье глубокого насыщенного цвета, кое-где украшенного тонкими цепочками серебра и неброскими жемчужинами. Глаза были полны доброты и нежности, а в руках девочка теребила белоснежный кружевной носовой платок. - Привет, Лидка, - мрачно поздоровалась Настя, и у Сони глаза полезли на лоб. То есть, та девочка с милым голосом и синими, под цвет платья, глазами – Чернова Лида? Соня, уже в который раз подумала, что совсем не разбирается в людях и делает поспешные выводы из скупых данных. Тем временем Лида продолжала всё так же стоять, теребя носовой платок и закусив нижнюю губу, из которой уже вот-вот должна была сочиться кровь. Настя не сводила с «врага» взгляда, говорившего: «Я тебя раскусила». - Привет, Лид, - беспечно сказал Никита, а Соня, заметила, как Настя прожигает в мальчике дырку. Вот так всегда и случалось с любовью: сам не гам и другим не дам. Хотя в принципе это не её дело. Пусть эти влюблённые голубки сами разбираются. - Слушай, Ник, я тут поду-а-а… - Чернова запнулась, от волнения проглатывая часть согласных в последнем слове. – Может, ты… ой, мы… Ты со мной потанцуешь… Карина смотрела то на Лиду, то на Настю. У последней по лицу расползлась страшная улыбка, напоминающая оскал саблезубого тигра времён раннего неолита. Лида с ожиданием смотрела на недоумевающего Никиту. В её глазах читалась прямо какая-то слёзная мольба. После минут раздумья Никита, что пробурчав себе под нос, с улыбкой посмотрел на однокашницу и кивнул. Лидка облегчённо вздохнула и, вложив свою руку в руку Никиты, пошла к танцевальной площадке. - Пожалуй, мне тоже не мешает размяться, - скороговоркой пробормотала Настя и, слегка поправив нежно-голубое платье, слегка оттеняющим цветом моря, направилась к дальнему столику, за которым сидели по меньшей мере шесть мальчишек. - Никите конец и Насте тоже, - с лёгкой ухмылкой прокомментировала Лиса, а затем шепнув девочкам «Удачи», поспешила вместе с Севой удалиться. Карина грустно вздохнула и отпила немного пунша. Девочки не долго наслаждались одиночеством: вскоре к ним подплыли белым лебедем три «мойры», как обозвала их Соня. Возглавляла этих «мойр» Юдина, одетая в тёмно-болотно-салатовое платье, ужасно гармонировавшее с ядовито-лилово-розовым плащом. На шее у девочки было тяжёлое украшение из чёрного камня, а макияж изрядно отливал розовыми оттенками из плаща. Рогозина, семенящая вслед за своим «лидером» была одета в платье зелёно-коричневых оттенков, смотрящимся на ней очень даже мило. Каштановые волосы, едва спадавшие на плечи, закрепляла своеобразная заколка в виде опавших с осени листьев. Замыкала шествие Анфиса Зорькина, одетая по такому торжественному случаю в изумрудное платье из китайского шёлка с мехом и жемчугом. На голове у Чокнутой Фисы красовалась немыслимая причёска, которая практически развалилась на отдельные локоны. Так же на голове, поддерживая причёску, красовался в тон платью ужасный обруч с драгоценными камнями, в форме ромов, и жемчугом. В руке Анфиса держала маску. - О, привет, - закричала на весь зал «изумрудина», разглядывая сразу же смутившихся от такого внимания Соню и Карин. – А вы что без масок? Сегодня же очень облачно. Пока Соня соображала, причём тут маска и облака, Анфиса уже переключилась на другую тему и тактично заметила, что в люстрах могут прятаться нявки, очень любящие свет и серебро. Карина презрительно фыркнула на эту реплику, для себя уже давно сделавшая вывод: на дураков обижается лишь тот, кто равен с ними разумом. Тем более эта разновидность людей никогда не кончается. Природа запасает их впрок. Рогозина, стоящая поодаль от Юдиной, робко улыбнулась Соне и помахала рукой. Судя по сему, это нужно было расценивать, как дружелюбное приветствие. Юдина сухо кивнула, ещё не простив ребятам тур, на что Карина отреагировала не менее сухим взглядом. Какой смысл, встретив человека через полтора месяца лицом к лицу, делать вид, что ты на седьмом небе от счастья, если прежде вы едва здоровались? Карин этого смысла не видела, и Юдина, судя по всему, тоже. Вероника галантно повернулась и пошла прочь, сильно таща за руку за собой Надю, у которой был вид побитой моськи, волакуемой хозяйкой подальше от дворняги. Анфиса же осталась стоять рядом с девочками, щебеча уже что-то про катаклизмы и мартышек, которые загрязняли воздух. Но надолго её не хватило, и Чокнутая Фиса отправилась вслед за Верочкой, чтобы теперь уже донимать её своим научным бредом. - Привет, а где все? – Лео лихо обогнув стол плюхнулся на стул. - Танцуют, - мрачно сказала Соня: ей такая уж роскошь в данный момент точно не светит. - А вы почему нет? – Женя уселся рядом с другом и отхлебнул не много пунша. Карина состроила в ответ ироничную рожицу. - Слушай, хороший вопрос, - черноволосая наклонилась к мальчишкам. – Наверное, не потому, что нам не хочется. Дайте-ка подумать… Изобразив на лице глубокую задумчивость, Карин подпёрла подбородок рукой и с философским взглядом стала смотреть в тарелку с клубникой. На долго её не хватило, и девочка, посмотрев на растерявшееся лица Лео и Жени, громко рявкнула: - Может потому, что нас никто не пригласил? - А что – были должны? – Лео, казалось, искренне был удивлён. - Слушай, - Соня вдруг заговорила таким ласковым голосом, что у Карины невольно пробежали мурашки по спине. – А ведь ты прав. С этими словами девочка во второй раз вышла из-за стола и направилась к компании «тёмных» с их курса. Она даже сама не понимала, что ей двигало. Обида – несомненно, ревность – ну, возможно совсем чуть-чуть, но ещё там была злость. Злость на этого вечного мальчишку, который… В прочем, это было сейчас не так важно. - Привет, - машинально поздоровалась Со с однокашниками, чтобы хотя бы соблюсти правила приличия. – Денис, ты хотел бы со мной потанцевать? Белобрысый мальчишка сначала недоумевал, а его лицо вытянулось, но потом как-то победно улыбнувшись он снисходительно кивнул. - Отлично, - Соня не стала дожидаться, когда он сам встанет, а схватила его за руку и потащила на середину зала. Там сейчас разворачивалась громкая сцена. Настя стояла напротив Никиты и шипела как рассержаная кошка. Никита же напротив – орал, как заведённый. - Нет, не будешь! - Нет, буду! Обострённое чувство справедливости подтолкнуло Соню поспешить вмешаться, встав между ними: - Что случилось? - Случилось то, - возмущенно фыркнула Настя, - что кое-кто очень умный считает меня несмышленышем, которого надо водить за ручку и говорить, что можно, а что нельзя! - Я вовсе так не думаю! – возразил Никита. - Да?! А создается впечатление, что думаешь! - Кто-нибудь мне объяснит внятно, что происходит? – остановила Со вновь начавшуюся перепалку. - Она хочет танцевать с Луи! – сердито объявил Никита, как будто Настя совершала что-то противозаконное. - И стану! – вставила Настя. - Не станешь! - Тебе можно, а мне нельзя? И не говори, что все это, потому что я – женщина и не имею права решать! Никита уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Соня не дала ему такой возможности. - МОЛЧАТЬ! – рявкнула она. Оба спорщика тут же умолкли и только продолжали прожигать друг друга возмущенными взглядами. Но пока Со думала, как их образумить, Настя заявила: - Я всё равно буду жить, как мне захочется, и ты не можешь мне запретить! Разговор окончен! Резко развернувшись, она выбежала из зала, не хлопнув дверью только потому, что шторами, закрывавшими вход, невозможно было хлопнуть. Никита, проводив ее тоскливым взглядом, рухнул в кресло. Что-то начало подсказывать Соне, что не у неё одной бал не задался.