Черная Лилия

«… считайте, камня на камне не осталось. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем туда нагрянули…» Дамблдор повертел в пальцах свою серебряную зажигалку, словно взвешивая в голове, стоит ли пустить ее в ход. Глубокий вдох, и зажигалка отправилась в глубокие складки мантии. Узкая чистая улочка вилась между коттеджей. Ветки деревьев, свисавшие так низко, что цеплялись за голову, полностью закрывали дорогу от лунного света. Каждый новый шаг был полон неопределимости, впереди была только глухая темнота. Впрочем, даже в таком мраке не сложно было понять, что это место просто предназначено для тихой и радужной семейной жизни. Наверняка, как только солнечные лучи пробьются сквозь кроны деревьев, можно будет увидеть и аккуратные дорожки, выложенные кирпичом, клумбы с цветами, лавочки и детские площадки. Пока что все сковано тьмой. Дамблдор прошел небольшую арку в доме и замер. Здесь ясный платиновый лунный свет озарял каменные глыбы, разбросанные в разные стороны картонные и деревянные доски, щепки… Видимо, то, что раньше служило дверьми. И одиноко, словно корявый палец, торчащий из земли, черный дымоход обелиском возвышался над этим хаосом. Старец медленно вышел из арки и также неторопливо приблизился к тому, что раньше было домом. Всего час назад. Всего час назад здесь жила семья, молодая пара, прекрасные, потрясающие люди с большим будущим. Еще час назад смеялись, препирались, думали о важной ерунде. Они были совсем юны. Они любили друг друга. Они любили своего ребенка. Они отдали свои жизни за него. Волшебник окинул взглядом груду мусора. Должно что-то остаться. Не просто так он пришел сюда. Как он не хотел посещать это место, этот теперь вечный памятник самопожертвования и полного бессердечия. Не хотел настолько, что послал за мальчиком Хагрида. И да, что уж кривить душой, слова Минервы про школьного лесничего имеют место быть. Но все же что-то потянуло его сюда. Дамблдор чувствовал, что если не явится к дому Поттеров, то он совершит ужасную, непоправимую ошибку. Он должен быть здесь. Ступая прямо по обломкам, волшебник, особо не смотря себе под ноги, медленно брел поглощенный своими мыслями. Одна из картонных досок немного приподнялась и снова вернулась в исходное положение. Пронзительный взгляд синих глаз резко остановился. Приподняв кончиком сапога доску и медленно ее отодвинув, Дамблдор издал невнятное тихое бормотание. Его брови высоко поднялись, словно в легком удивлении и озадаченности. Вообще он выглядел так, словно нашел весьма нестандартное решении сложной задачки, но не более… Он бы совсем не удивился, если бы увидел белое, змеиное, холодное лицо Тома Реддла. Но нет. У самых его ног лежал завернутый в грязные одеяла ребенок. Дамблдор немедля взял на руки этот кокон из тряпья. При первом взгляде было сложно понять, жив ребенок или нет… Личико было измазано сажей и мелом, но и так было видно, что ребенок явно посинел от ночного холода, от смерти, крепко вцепившейся в каждого обитателя этого дома. Кое-где виднелись свежие ссадины и синяки... Склонив свой кривой нос над самым лобиком малютки, Дамблдор ясно почувствовал, что жизнь еще теплится в этом крошечном тельце. Это невозможно. Нет объяснения… Как же он не погиб под обломками! Взгляд зацепился за тонкую шелковую нить на шее ребенка. Поддев пальцем мягкую веревку, Дамблдор вытянул на свет маленький кулон. Это было небольшое круглое украшение. В центре сиял крупный камень - яшма - обработанный явно магией, поскольку этот драгоценный камень не мог быть таким прозрачным и сияющим как кристалл. Да и цвет был слишком солнечно-желтый. Яшму по краям обрамляли прозрачные и чистые, как роса, бирюзовые и изумрудные мелкие камушки. Кулон был необыкновенной красоты и запредельной стоимости. Несмотря на то, что украшение не было крупным и кричащим, своей изящностью и искусностью оно могло поспорить с многими роскошными драгоценностями всех чистокровных волшебниц и с тайными сокровищами гоблинов. Щелкнула застежка, кулон раскрылся. Внутри он оказался сделан из чистого золота. Тонкая, еле заметная, витиеватая гравировка говорила: «Виринея-Ивона Поттер. 1 августа 1980 г.» Дамблдор глубоко вздохнул. Что ж… Чутье не подвело его. Девочка продолжала находиться в бессознательном состоянии. Нельзя было больше медлить ни секунды. Покрепче прижав к себе крошку, Дамблдор с тихим хлопком растворился в воздухе.