Одиночество.

Пожираемый странными чувствами, я шел по длинному коридору. Вокруг витал запах горячей плоти и стали, а под ногами хлюпала чья-то кровь. Я уже даже не слышал леденящих душу молебных стенаний, я уже ничего не слышал. Я просто шел и шел, увлекаемый чем-то все дальше в неизвестность. Мое лицо отражало полное равнодушие к окружающему миру, ибо меня волновала лишь та странная боль в груди, что сопровождала поганое Одиночество. Одиночество был красивым холодным юношей с острыми когтями и клыками, как у зверя. Раньше я боялся его, но сейчас, когда он стал единственным постоянным спутником - перестал. Это чувство... да, пожалуй именно отвращение к тому факту, что он выбрал именно меня. Я хотел избавиться от него, старательно влюбляясь чуть ли не во все, что движется. Но все отношения обрывались, даруя Одиночеству все больше сил. Каждую ночь он делал это. Каждую ночь я был так жалок, так низок, как никто. Он впивался в мою шею клыками, как самцы удерживают своих партнерш во время случки и насиловал мое тело. Он покрывал мое тело множеством алых полос, в это же время грубо врываясь в мое тело с безумной скоростью, не смотря на стекающую по моим ногам кровь и громкие крики. Самое противное во всем этом - осознание того, что под конец мне было безумно приятно. Я начинал стонать под ним как последняя шлюха, извиваясь и моля о большем. И добивался этого. Он трахал меня с таким остервенением и жадностью, словно без этого бы умер. Под конец почти вся простынь была пропитана кровью, а мое тело больше походило на поле боя: синяки, глубокие царапины и укусы, сочащиеся кровью. Вроде как проще сдохнуть и я рад бы, но это далеко не конец. Одиночество склонялся надо мной, принимаясь вылизывать мое тело, а точнее слизывать с него кровь. Казалось, что это длится целую вечность... Наверное, я терял сознание, ведь каждый раз, просыпаясь утром, я не помнил ничего более, а тело было покрыто новыми шрамами. На следущую ночь, мне снился этот коридор. Точнее, он начинал мерещиться мне еще в середине дня, постепенно становясь все четче, а запах усиливался, вызывая тошноту. К вечеру я просто падал без сил, закрывая глаза и оказываясь в злосчастном коридоре, правда на вид и запах уже становилось глубоко плевать. Душа ныла, сердце болело, а Одиночество уже обнимал сзади, впиваясь когтями под ребра. - Я скучал. - Мне больно... Одиночество, за что? А он опять ухмылялся в ответ. При первой нашей встрече, он сказал: 'Я тот, кто будет любить тебя вечно.' Он уверял меня что его 'любить' = 'трахать' и он просто не хотел травмировать мою психику, но я начинаю сомневаться... Эй, Одиночество. Ты мне солгал?...