Признание

Наверное, Томми пропустил тот момент, когда разучился не только клеить девушек, но и элементарно подставлять дружеское плечо. Нет, недостатка в особях женского пола он, конечно же, не испытывал, их наоборот было чересчур, даже, можно сказать, перебор, но потеря того единственного чувства, когда ты сам покоряешь вершину только для того, чтобы она хотя бы взглянула в твою сторону, приводила в уныние. Да, он скучал. Известность, конечно, штука приятная, как дурман, да и «третьего размера» хоть отбавляй, а вот пустота… Словно ты что-то упустил, потерял. Подобные мысли не оставляли блондина ни на мгновение, а сегодня словно сама судьба, не иначе пик как тревожности. А он… Не знает чем помочь? Растерялся? Просто еще ничего не придумал? Ну, не испугался же? Нет? Наверное… Просто Эшли позвонила так неожиданно, оторвала его от… В общем просто спонтанно! И, наверное, пора бы уже давно перестать утирать ей слезы и помочь советом, однако слова так и оставались несказанными, стоило лишь заглянуть в заплаканные глаза басистки. «Может, хоть бутылку забрать?», - подсказал разум, но взгляд напротив был настолько жалостлив, что он просто бы не посмел вырвать из рук так бережно прижимаемый к груди двадцатилетней выдержки… «Фак! Когда я только успел превратиться в размазню?» Благодаря тому, что в квартире Тома отсутствует мини-бар, спустя час разговор таки приобрел хоть какое-то подобие серьезности. Пусть и нечленораздельные звуки проскальзывали, но слов все же было больше. − А он… Нет, ну ты только подумай… Ик… И я, когда они… Ненавижу эту сволочь… Клялся же... Ик, и любит… Нее, любил, да? Сука… Незаметно взяв Эш за тонкую руку, блондин осторожно «высвободил бутылку из плена», радуясь, что теперь ее не используют в качестве орудия убийства. Рассеяно осмотревшись по сторонам, Томми попытался поднять девушку, так удачно подпирающую стену в его прихожей, но попытка оказалась не то, что неудачной, а скорее даже провальной. − Ну, может хоть на диван, если не хочешь спать? – попытался вразумить подругу, однако она лишь продолжала упрямо мотать головой, утаскивая его за собой на пол. − Обними меня… Ик… Исполняя волю «пострадавшей», гитарист крепко прижал к себе содрагающееся от тихих рыданий тело и успокаивающе обнял за талию. − А душ? Эш, миленькая, охладишься немного… Эмм, мысли приведешь в порядок, чуть… Но ведь это же глупо говорить слова, которые сам проклинаешь, слыша такой же бред от друга-мозгоправа? Зачем питать другого лживыми даже не обещаниями, уверяя, что все наладится? Пусть они друзья, и главное - это всепоглощающая поддержка в любой ситуации, но ведь можно хотя бы раз не пускать пыль в глаза, а сказать все, как есть на самом деле? Констатировать тот факт, что её муж самая что ни на есть наибольшая скотина и ни черта у них не наладится. Перестать кормить сказками, которые даже со стороны похожи всего лишь на глупую выдумку душевнобольного. И как только собравшись, Томми открывает рот, чтобы высказать все, что лежит на душе, девушка в который раз поднимает полный отчаяния взгляд и утыкается носом в шею. Он должен… − Эш, он… Он любит тебя, и все наладится. Со временем… − обреченно выдыхает. Устало прикрывает глаза от безысходности, она ведь это хотела услышать, так почему же на душе настолько гадко? Словно это ему изменяли, а не Эшли. Ведь вся причина в лживости фраз, которые он только что произнес вслух. Слова, которые он точно так же повторял месяц назад Адаму, когда тот оказался в подобной ситуации, что и его басистка. Когда он точно так же обнимал, шепча на ухо слова утешения, уверяя, что все наладится. И так каждый раз, словно по кругу… Одно и то же. А теперь ему противно смотреть на себя в зеркале, ведь там лживые глаза и очерненные предательством губы. Знать, что обманываешь дорогого и близкого человека, знать, что он прекрасно это понимает и лишь делает вид, что так и должно быть, но все так же повторять заученные надежды - разве это правильно? Томми всегда скептически относился к правилам морали современного общества, поэтому такие ситуации частенько были лакмусовым индикатором его чесности и независимости: сказать горькую правду вместо приторной лжи. − Он моральный урод и полный козел! И знаешь, Эш, я соврал, − говорит блондин на одном дыхании, ощущая, как напряглось чужое тело, − ничего не будет хорошо, − нервно закусывает нижнюю губу, не зная продолжать ли дальше. – Даже если вы помиритесь, что, кстати, будет только через мой труп, − он уж проследит, чтобы их пути в дальнейшем пересекались как можно реже! Депрессия штука страшная, а смотреть на страдания подруги… Да уж лучше он пять раз подряд послушает альбом Бибера! – Так вот, − Томми стал входить во вкус, обнимать девушку за плечи... − запомни, никаких помиритесь! Ты заслуживаешь лучшее и только лучшее, а таких как он… Пламенную тираду неожиданно прерывает новый порыв всхлыпов, и черно-белая макушка так удобно ложится на его плечо поддержки. − ТиБоннннн, − шмыгает носом, проводя холодными пальцами вдоль щеки, − ты такой…Ик... Классный. Не упуская возможности воспользоваться благоприятным моментом слабости девушки, Томми поднимается на ноги вместе со своей «ношей», теперь уже перекинутой через плечо, и направляется в гостевую комнату. − Так, вот, − бубнит себе под нос, пока басистка еще не оклемалась, что и к чему, − еще один поворот… «Блядь! Какого хрена у меня здесь не работает лампочка?!» Кое-как преодолев полосу препятствий в виде гостинной, они все же прибыли к пункту назначения, что несказанно порадовало последнего: Эшли, очевидно, все же догадалась, куда её несут, и уже на полпути начала брыкаться ногами. − Рэтлгрл… Рэтлллфф…Ик Ралифф, − скептически приподняв бровь, гитарист вошел в комнату, наслаждаясь попытками пьяной Эшли высказать его фамилию, но резкий рывок волос заставил немедленно притормозить. − Том! Хватит каруселей! Мне плохо. Ик… Нужно на ножки… «И все-таки, как не крути, а с пьяным Адамом намного легче! Ну, пристает немного, даа…» Приятные воспоминания о Шефе прерывает неожиданно прижатое тело к стене. Его тело! − Какого…? Договорить не дает чужой язык, нагло протискивающийся в его рот. Ловко увернувшись от недопоцелуя, с ужасом понимает, что еще миг и со штанами можно будет попрощаться. Перехватив изящную руку, которая все же успела справиться с пряжкой ремня, снова заглядывает в глаза подруги, ища ответ на немой вопрос, но… Нет, он решительно больше не будет смотреть туда, столько отчаянья! И вот что ей сказать? Так чтобы не обидеть, но и объяснить? − Том! Басистка снова решила взять инициативу в свои руки, поскольку расстояние между их губами катастрофически сокращалось. Не придумав ничего лучше, кроме как чмокнуть девушку в лоб, словно ребенка, парень как можно корректнее пытается отодвинуть от себя навязчивую, почти родную особу. − Эш, понимаешь, Эш! – вторая рука плавно скользит по торсу парня. – Послушай меня, мы не можем… − Хочу секса! От прямого заявления Томми даже не сразу нашел, что и ответить. Нет, он, конечно, знал, что немного выпившие девушки, да и еще в полном отчаянии, готовы на неразумные поступки. Но клеить лучшего друга?! Как некстати в который раз за вечер вспоминается Адам. А ведь чертова точно такая же ситуация. Причем всегда! Вот только реакция главного виновника почему-то отличается. Главный натурал Америки тает в руках соблазнительного друга, а вот от приставаний не менее сексуальной подруги открещивается, словно от проказы. Прогнав прочь ненужные мысли, блондин продолжил и дальше спасать их пока еще хорошие отношения. − А может лучше в кроватку спать? – предлагает таким ласковым голосом, словно уговаривает маленького ребенка. − С тобой? − Нет! – сказал, как отрезал. Вот что ему делать? С Адамом оно как-то само решалось. Дальше позволенного никогда не заходило. Да и вообще, Адам… «Фак! Фак! Фак! Сколько можно думать об Адаме, когда меня пытается изнасиловать коллега по работе и по совместительству не последний человек в моей жизни? Нужно, нужно…» На веселой ноте, что все же что-то да «нужно», разумные доводы заканчивались. − Эшли, мы не можем переспать! Немного резковато, однако коротко и ясно. Как оказалось, ни черта не ясно, только вопросы лишние. Мало того, что на него уставились с полным непониманием, так еще и задали вопрос, который он не ожидал услышать. − Почему? − Эмм… Аргументы исчезли. «Ну, потому что мы друзья? Глупее не придумаешь! Секс по дружбе еще никто не отменял. Да и к тому же с Адамом… Так, стоп! Мы вместе работаем, и это…? И это полная хрень, как и с первым вариантом. Ты замужем? Также не вариант, учитывая, что муж ей вовсю изменяет, да и сама она одной ногой уже в разводе. Ты… Ты меня не привлекаешь. Да скажи, что у тебя на неё не стоит, и одним другом станет меньше». Выход нашелся сам собой. А ведь он и забыл, что в таком состоянии людей обычно тянет на разговоры, особенно таких болтушек, как Эш. Прислушавшись к почти понятным словам, иногда бессмысленным, он все же сумел уловить суть рассказа, о чем сразу же пожалел. − …точно такой же засранец, как и ты? Все вы…Ик мужики одинаковые! Кобеля! − Прости, кто? – переспросил Рэтлифф в надежде, что ослышался. − Кобеля! – снова звонко крикнула подруга, обводя руками «весь мир». − Нет-нет, перед этим… − Аааа… Адам, говорю, точно такой же засранец, как и ты! И главное, отмазка такая тупа… Ик, ой. Прости! – Эшли «по-братски» хлопнула Томми по плечу, наклоняясь чуть ближе, словно собиралась рассказать какой-то секрет. – Говорит, Эш, дорогая, мы не можем и…Ик… И я вообще за другую команду. Нет, ну Томми, ты мне скажи, разве у геев нет члена? Есть! Вот и я о том же... Ик. Пусть исп… Нет! Я же приличная девушка и не могу сказать подобное вслух… Через секунду вся комната наполнилась веселым женским смехом. Томми же словно воды в рот набрал. Таким неуверенным и растерянным он выглядел в этот момент. − Только не говори, что ты предлагала Адаму секс? – уголки губ блондина очертила легкая улыбка, как только он представил лицо друга на такую просьбу. − Нет. Я же не совсем глупая. Я ему взаиную…заимную…Эээм. О! Взаимную услугу предлагала! Он мне секс, а я ему завтрак! Где-то секунду блондин молчал, пытаясь удержать смех, но оставив вялые попытки, через миг хохотал уже во всю на пару с Эшли. Вот только радость, как не жаль, оказалась не такой уж и долгой – девушка вдруг вспомнила, из-за чего начался весь этот разговор, поэтому принялась растегивать блузку. − Значит так, − придав своему виду строгости, басистка вновь нависла над парнем с самыми серьезными намерениями, − хочешь ты или нет, но секс у нас будет! − Но… Чуть шершавый от струн палец прижимается к губам Томми, который, подобно загнанному зверьку, осматривается по сторонам в поисках спасительной норки. − Чшш! Говорю тебе, я женщина и у меня есть свои физиологические потребности. Не искать же мне мужика на улице? Айзек женат, дружок твой любимый гей, а вот ты, − выделяя с особой интонацией последнее слово, нежно проводит ладошкой по щеке, спускаясь вниз. − Я… − Да-да, ты мой, − шаловливые пальцы девушки полностью забираются под футболку, оставляя на молочной коже едва заметные следы от ногтей. − Я гей! Рука резко замирает, и Томми в который раз за ночь встречается с теперь уже насмешливым взглядом. − Ты…? Блондин одергивает футболку, гневно сверкнув глазами. − Да! Да, я гей и… И вообще перестань смотреть на меня такими удивленными глазами. Радостная улыбка на лице, и Эшли подозрительно ровной походкой направляется в противоположную сторону комнаты, ближе к выходу. − А я не удивлена, − голос звучит настолько четко, что сомнения сами собой исчезают. «Нет, она не могла! Только не Эшли…» Из невеселых раздумий Томми вырывают обрывки фраз телефонного разговора, отчего события ночи складываются в единый пазл. − Да, Адам, я же говорила, что нужно просто немного поднажать, ускорить процесс, так сказать… Да… А ты все подождать, да подождать, пусть сам созреет… Ага, да, так и сказал… «Спасибо» приму только на свадебной церемонии, слышишь?