Blind

Наверное, Минхо слепой. На самом деле, он очень хочет таким быть. Не видеть опротивевших стен общежития, глупых счастливых лиц Онью и Ки. У них все - неплохо. Лучше, чем было еще хотя бы пару месяцев назад. День клонится к концу, стрелки часов мерно отстукивают ритм жизни. Все хорошо, только Минхо не отказался бы, чтобы в этот поздний по людским меркам час в квартире их было больше, чем трое. -Тэмин и Джонхен уехали домой после записи, - улыбается Кибом на вопрос, с трудом прожёвывая слишком большой кусок бутерброда, на скорую руку сварганенный сразу после прихода домой пять минут назад. - Просили передавать привет, когда ты дома появишься. Ты почему не сказал, что до десяти приедешь? Они бы в общежитие заскочили. Да есть ли смысл говорить хоть что-то? Минхо хочет кричать, дать Кибому в челюсть и уйти. Не потому что Ки виноват, а потому что на нем очень хочется выместить злость. Но, смирив свой темперамент, скрепя сердце и охладив разум, Минхо просто уходит. Хватает плащ, потому что уже прохладно, шарф и телефон и вылетает из общежития. Минхо и правда очень хочет ослепнуть. Гудки в телефоне длятся, кажется, вечность. Они злят Минхо, он сбрасывает и набирает снова, раз за разом, прекрасно понимая, что если у Тэмина стоит беззвучный режим, то он вряд ли возьмет вообще. -Алло, - раздается хрипло в трубку, но старший слышит улыбку. - Привет, Минхо-хен. Ты чего так рано звонишь? Закончил съемки? Минхо отвечает что-то невпопад, прислушиваясь к шуму на том конце линии. Тишина. Абсолютная тишина. Только возня какая-то, на которую Тэмин реагирует на пару бесконечных мгновений сбивающимся дыханием или чуть более высоким тоном. -Я приду минут через двадцать к вам, - не просит, а уведомляет Минхо, на самом деле уже подходя к двери подъезда. Он был в их квартире сколько? Пару раз, не больше. Они не любят, когда к ним приходят посторонние. С некоторых пор понятие "посторонний" распространяется и на Минхо. "Что ты хочешь там увидеть?" - спрашивает он сам себя и не знает ответа. Все давно обговорено. Тэмин не против делиться пополам. Только живет он, черт возьми, все равно лишь с одним. Когда Минхо стучит в дверь, знает: откроют не сразу. По ту сторону падает что-то тяжелое, раздается громкий смех главного вокалиста и дверь распахивает макнэ. Немного растрепанный, с покрасневшими влажными губами. Из квартиры пахнет свежим карри, вином и теплым молоком. Уютом. -Привет! - улыбается младший тихо, не так, как перед камерами, и обнимает до боли знакомо. И кажется, что нет между ними стены недопонимания и отношения не рушатся прямо под пальцами. За спиной что-то громко говорит Джонхен, вроде, просит войти в дом, чтобы не палиться, а то вдруг где-нибудь сасэны. Минхо прислушивается к наставлениям друга, входит в дом, не отпуская Тэмина, впрочем, из объятий, и, стоит двери за его спиной закрыться, целует. Забирает дыхание, спрашивает. Ему хочется быть слепым и он закрывает глаза, чтобы не видеть. Не видеть, что лицо младшего даже не дрогнуло, что он откликается на ласку так, словно ему опостылело все. Хотя, почему "словно"? -Ты со съемок? - спрашивает Джонхен, когда Тэмин сам отстраняет Минхо и тянет с него плащ, безмолвно приглашая в дом. -Из общежития. Минхо не знает, зачем пришел. Но знает точно, что скоро придется уйти. Потому что дверь в спальню широко распахнута, а единственная постель разворочена, и футболку Тэмин натянул наизнанку. Растяпа. -Поужинаешь? - Макнэ улыбается все так же: тихо, мягко. Если не приглядываться - по-прежнему любяще. И Минхо хочется еще и оглохнуть, потому что он почему-то разбирает безразличные интонации. Выходит на застекленный балкон, чтобы прекратить нервничать и злиться. - Хен? Здесь нет Джонхена, здесь они вдвоем. Минхо благодарен, что тут темно и Тэмин не видит лица старшего. Он, наверное, выглядит очень жалко. -Я скучаю, - говорит Минхо, забираясь руками под свободную футболку, скользя по лопаткам чуть грубоватыми пальцами, а губами касаясь беззащитной шеи. "Не оставляй меня!" - хочется закричать в горло. Но чертова двойная мораль, на которой выращен любой кореец, наказывает: "Молчи и все будет в порядке". Кажется, пока не произносишь вслух, ничего не изменится. Весы не качнутся ни в сторону твоей гибели, ни в сторону твоего спасения. -И я скучаю, - спокойно отвечает Тэмин. И почти не дрожит, едва отзывается на ласку. Скорее по привычке. Чертовой. Привычке. - Возвращайся скорее к группе. Нам всем тебя не хватает. Минхо не интересуют остальные. Минхо, кажется, даже сам себя не интересует. Ему хочется лишь одного. Чтобы, когда он собирается за полночь домой, Тэмин не подавал ему пальто, стоя босиком на теплом деревянном полу, а открывал дверь, чтобы уйти вместе. Минхо и правда хочется ослепнуть. Ослепнуть, оглохнуть, онеметь. И вырвать к чертям слишком гулко бьющееся сердце, на горе растопленное и наученное любить. Неизвестно еще, на чье горе.