Тепло

- Миш, - тихий голос, сопровождаемый мягким толчком в бок, прозвучал где-то рядом с ухом, заставляя мужчину дернуться и с трудом разлепить закрытые прежде глаза. Яркий свет будто разъедает сетчатку, раздражает оболочку, отчего в уголках скапливаются слезы. Коллинз часто открывает и закрывает глаза, стараясь сморгнуть мешающую влагу, но это только еще больше затуманивает обзор. - Миш, - голос зовет требовательнее, а сильная рука теперь уже ощутимо, но все же не навязчиво хватает за плечо. - Ты как?  Актер дергается, как если бы ему по телу сообщили разряд в 220, вскидывает голову, внимательно изучая будто затянутыми поволокой, прозрачной пеленой глазами человека напротив. Расплывчатого, с неясными очертаниями, которые удалось выцепить из яркого, слепящего света, но до жути знакомого и - даже подумать страшно - такого...родного? Так и не дождавшись ответа, сильные руки ловко подхватывают Коллинза за подмышки, после чего одна из них перемещается на талию, а другая обвивает предплечье. - Да вы что, с ума сошли!? Чувак еле на ногах стоит! - с чувством кричит Дженсен и гул голосов вокруг мгновенно смолкает. - Он же потом вообще сляжет! - шипит он на режиссера, явно выражающего все свое несогласие с прозвучавшими словами укоряющим взглядом и далее без лишних слов тащит Мишу на буксире к выходу из здания под недоуменными перешептываниями коллег. "Черт!", - злится Эклз. - "Помогли бы хоть, вместо того, чтобы сплетничать!" Путь до трейлера не занимает много времени - Миша хоть и полусонный, но своими двоими передвигает вполне сносно, чтобы через 5 минут они уже ввалились в уютное пристанище Дженсена. Эклз бросает взгляд на Мишино лицо и хмурится. Мужчина почти не открывает глаз, только изредка, да и то для того, чтобы совсем не потерять ориентацию в пространстве. Дженсен вздыхает и все так же аккуратно ведет Коллинза к большому бежевому дивану, расположенному посреди комнаты, кладет его на мягкие подушки, и тут же мчится за стаканом воды. Миша часто дышит, и в нос ударяет отчетливый запах кожи, апельсинов и парфюма Дженсена. Он почти пьяно улыбается, лениво переворачиваясь на бок и хватая руками подушку из-под головы, прислушиваясь к аромату. Все верно, и даже больше - нотки духов угадываются гораздо четче. Больше, чем он знал, больше, чем это было возможно, больше, чем...ему позволяли. Эклз сдавленно матерится, стараясь вспомнить, куда он дел аптечку, сам не веря в то, что в кои-то веки не может что-либо найти. Реноме типичного перфекциониста страдает, а это не может не бесить. Конечно. Именно поэтому, ничего более. И когда поиски все же увенчались успехом, Дженсен практически пулей подлетает к дивану, на котором так уютно расположился Коллинз. Видеть его на своем ложе было непривычно, но так...волнительно? необычно? Нет. А вот здесь парадокс - привычно. То есть, серьезно. Миша как-то удивительно вписался в интерьер, слившись с ним, что даже и мысли не возникает - а кто он? а что он тут вообще делает и зачем?, он был тут такой...свой. Еще на пару секунд затормозив, наслаждаясь представшей взору картиной, Эклз приказал мозгу взять себя в руки. Интересно, а у мозга вообще они есть.... - Дженс, - тихий голос все же подействовал, и мужчина трепыхнулся, вставая на колени перед диваном. - А? Миш, ты как? - стараясь улыбаться, промямлил Дженсен, но получилось все равно как-то нервно - Коллинз открыл глаза и теперь смотрел на него затуманенным, но все таким же сине-пронзительным взглядом, от которого по спине невольно начинали ползти мурашки. - Ммм, не знаю, - едва ли внятно пробормотал тот, зарываясь носом в подушку. Дженсен(в очередной раз) вздохнул. Миша напоминал ему маленького ребенка, за которым требуется уход. Он отобрал у мужчины полюбившийся квадратик, набитый пухом и покрытый бежевой, под цвет дивана, обивкой и осторожно - ну почему так дрожат пальцы - дотронулся ладонью до лба. Миша ужасно горячий и это пугает. Может быть это все из-за контраста?Наверное, просто руки слишком холодные. Поэтому Дженсен решает действовать другим способом - и нет, наличие в аптечке градусника его никак не смущает. Он тянется губами к Мишиному лбу, аккуратно прикасаясь, наверное, задерживаясь там дольше положенного, но, вот досада, на главную цель такого исследования он внимания так и не обратил. Чертыхнувшись про себя и решив все-таки, что Мише в любом случае не помешает жаропонижающее, Эклз уже начал подниматься с колен, как вдруг чьи-то изящные пальцы обхватили его за запястье, несильно потянув в свою сторону. Дженсен ошарашенно сел на пол, бессознательно придвигаясь ближе.  Миша открыл глаза. - Дженс, - облизывает губы. Взгляд еще больше затуманен, похоже даже, что он в бреду.  - Дженс.  Поцелуй меня. Эти слова отдаются звоном в ушах, раскатом грома или звуками дрели, просверливающей дырочку прямо в голове, выбивают напрочь весь воздух из легких. Поцелуй меня. И Дженсен не может устоять. И Дженсен не в состоянии противиться этому голосу и синим, бездонно-синим глазам. И Дженсен наклоняется ближе. И Дженсен чувствует прерывистое, щекочущее теплым воздухом щеку дыхание. И Дженсен закрывает глаза. И Дженсен вдыхает, прежде чем погрузиться в омут с головой. И Дженсен распахивает глаза. И Дженсен целует. И все в этом мире относительно, понимает он, потому что вот оно, о Боже, целовать Мишу так прекрасно, до одури, до головокружения, до дрожащих коленок, до пальцев, запутавшихся в темных влажных волосах, до путаницы в мыслях, до притягивания еще ближе, до замирания сердца, до души, проникающей в твою, до полной капитуляции, погружения, до проигрыша в этой глупой войне. До любви. Он останавливается только тогда, когда воздуха уже совсем нет.  Оба шумно дышат, глядя голодными блестящими глазами друг на друга.  - Вау.., - протягивает наконец Коллинз. - Я не думал, что ты это сделаешь. Дженсен только хмыкает. А что еще тут скажешь? В голове бардак, несвязный клубок чувств, эмоций, мыслей, желаний, обострившихся до предела в этом слишком замкнутом помещении. - Ты даже не побоялся заразиться? - шепчет Коллинз и тихонько смеется, закашливаясь. Дженсену не смешно. Он хмурится и вновь тянется, прикасаясь губами ко лбу. Уже смелее. Уже ближе. Уже увереннее. И так нравится. И так правильно. И так хорошо. Так хорошо - знать, что он очень даже не против. Что он очень даже "свой". - Горячий, - Джей встает и хватает аптечку, без труда находя нужное лекарство. Хмурится еще сильней, аккуратно вытаскивая одну таблетку из упаковки и кладя ее в рот Мише, помогая запить водой.  И расслабляется только тогда, когда через полчаса он прикасается к Мишиному лбу губами, при этом лежа на диване рядом с ним, уютно примостив мужчину в своих объятьях. Прижимает его к себе еще ближе, удовлетворенно отмечая, что температура наконец спала.