You can't run from destiny...

Dean Опавшие листья шуршат под ногами, создавая непередаваемое ощущение, будто кто-то позади тебя постоянно шепчется. И весь этот шепот о тебе. О том, что ты должен сделать, о том, как ты должен это сделать. Но они даже не думают пошептаться о том, сможешь ли ты это сделать. И что ты будешь делать потом, если у тебя получиться. Нет. Когда получится. – Ты не о том думаешь. Небо начинает затягиваться серыми, тяжелыми тучами. Скорее всего, будет дождь. Вроде до начала осени еще полтора месяца, а природа уже готовиться к чему-то необратимому, холодному. Зима? Нет. Кое-что похуже. Битва. Яростная, беспощадная и смертельная. – Перестань... Ты знаешь, что должен это сделать. И ты сделаешь! Интересно, как часто люди задумываются о своем предназначении и своей судьбе? Как часто они оказываются правы относительно неё? И так ли это хорошо, наверняка знать, что тебя ждет в будущем? Знать необратимость этого события, знать что кто-то за тебя решил, что тебя ждет, знать что все решения и поступки неумолимо приближают тебя к этому моменту. Нет. Это паршиво. – Хватит, Дин! – Это приказ? – Да. Вынужденность подчинения. Эта слепая вера в голос, что раздается в голове, равносильна вере в отца, вере в то, что все его приказы приведут к лучшему... Но все же, что-то заставляет задуматься, но нельзя. Был четкий приказ, от... Михаила. От архангела Михаила, который сопровождал человека всю его жизнь до конца. Было всего два существа постоянно находившиеся рядом. Михаил и... – Дин, ты должен сосредоточиться. Время пришло. – Для этого назначено специальное время? – Винчестер фыркнул и поддел носком ботинка ворох опавших листьев на его пути. – Да. Простой, лаконичный ответ, лишенный всякой окраски. Звучит как приговор. Смертный. И обжалованью не подлежит. – Где? – все, что удается спросить. – Там где все началось. Странная фраза, но точнее этот адрес сказать никто не мог. Лоуренс, штат Канзас. Там же, где все началось... Там же все и закончится. Щелчок пальцев и огромные, белоснежные, невидимые человеческому глазу крылья раскрываются за мускулистой спиной, позволяя переместиться в нужное место с помощью всего нескольких взмахов. Все, что остается рассматривать проходившим мимо зевакам – лишь взметнувшиеся вверх сухие листья от дуновения едва ощутимого ветра. *** Sam Сухие ветки хрустят под ногами, и этот звук разносится на несколько метров вокруг в абсолютной тишине, давящей на уши. Этот хруст единственное, что позволяет думать, что местность здесь не до конца вымерла, превратившись в пепелище, как и дом семьи Винчестеров. Когда-то красивый и жилой, а ныне опустевший, разрушенный, как и жизни самих Винчестеров. – Слишком драматично, не находишь? Как же давно это было... Сколько лет прошло? 28? А в воздухе до сих пор витает запах гари и кажется, если сильно напрячь слух, в этой звенящей тишине можно услышать детский плач, чей-то крик и одна и та, же фраза, повторяемая словно молитва «Все хорошо, я с тобой» – Ты знаешь что это было до того, как ты узнал кто ты. До того как понял кем должен стать. Столько лет, а на месте сгоревшего дома кое-где еще лежит пепел. Стоит лишь нагнуться, чтобы ощутить эту пустоту собственными руками. Стоит лишь растереть между пальцами обгоревший обломок и, раскрыв ладонь, позволить порыву ветра унести воспоминания вместе с черной пылью, чтобы на лице помимо воли, расползлась грустная улыбка. – Это всего лишь пепел. Ничего не вернуть, Сэм. 28 лет это место оставалось нетронутым. Местные жители никогда даже не приближались к пепелищу, веря, что эта трагедия оставила отпечаток на земле. В каком-то смысле они правы. Только отпечаток не на земле, он на людях. И это гораздо страшнее. – Пора. – Уже? – Сэм последний раз окидывает взглядом место, что когда-то было ему домом. – Да. Страшно. Немного, но все же отчетливо можно уловить этот страх в палитре чувств. Страх неизбежности. Жить столько лет, зная, что однажды настанет тот самый день. Когда тебя тренирует голос, который никогда не успокоится, не оставит в покое. Он в голове. К этому голосу привыкаешь, как и к его носителю. Люцифер... Падший ангел, который всегда с тобой. Со временем принимаешь неизбежность войны и свое в ней участие. Самое трудное, принять потерю человека, который на самом деле жив, который рядом. Самое трудное – принять потерю... – Хватит! Не думай об этом. Сосредоточься на главном, остальное осмыслишь позже. *** Он успел сложить свои крылья, прежде чем услышать голос за спиной. – Ты вовремя. Дину не надо было оборачиваться, чтобы узнать его. Этот голос он знал даже лучше чем свой. Сэм. А хриплые нотки в этом голосе принадлежат Люциферу, который направляет так же, как Михаил его самого. – Как всегда, брат. Мышцы Сэма напряглись, в голосе Дина тоже слышались властные нотки. Их связь с архангелами достигла своего пика. – Ты же знаешь, что это наша последняя встреча, – Дин повернулся лицом к Сэму. – Того, что было в прошлый раз не повторится, – в тон брату ответил младший. Их глаза встретились. Оба помнят, что было в прошлый раз. – Я слишком устал, Дин. – Сэм, это не то, что ты делаешь. Это то, кем ты являешься. – Тебе не стоит бояться меня. – Я знаю, что ты такое... И тебе лучше убить меня сейчас или, клянусь, я найду способ убить тебя. Два занесенных клинка и ни одного удара... Так заканчивалась каждая их встреча. Но не в этот раз. Дин вытаскивает свой клинок из внутреннего кармана куртки, Сэм – из пиджака. Оба лезвия поблескивают в свете тусклого солнца, идеально ложась в ладони. Они, медленно обходя друг друга по кругу, не нападая, но готовясь обороняться. Так проходит несколько минут. Первый выпад делает Сэм. Просто резкий замах, и клинок рассекает воздух в том месте, где секунду назад был Дин. И тот, не оставшись в долгу, делает выпад с другой стороны. Два противника, два брата кружат в восхитительном, опасном танце, грациозно уворачиваясь и молниеносно нанося удары. И вот уже куртка и рубашка Дина держатся на лоскутах, а от пиджака Сэма остались только рваные тряпки. У обоих есть раны на руках и на лице, сквозь которые еле заметно пробивается сияние. Дин передергивает плечами и то, что было рубашкой и курткой падает к его ногам, оставляя его в майке. А Сэм снимает остатки пиджака легким движением руки. Еще один круг, и оба брата поддаются вперед. Мгновение... И вот оба Винчестера стоят, держа друг друга за горло и занося ангельские клинки. – Покончи с этим! – надрывается Люцифер. – Убей его! – отдает приказ Михаил. Глаза братьев снова встречаются... Так близко. Слишком близко. В двух парах зеленых глаз решительность вдруг сменяется замешательством, а затем и раскаянием. Обе руки синхронно скользят от шеи к груди, останавливаясь там, где бешено стучат сердца. Два звона оповещают о том, что клинки выпали из онемевших пальцев. Глаза в глаза. Такой близкий контакт. Они уже и забыли об этом. Небольшая зеленая полянка на окраине леса, полностью в их распоряжении. Отца не будет еще долго, а значит можно просто наслаждаться пением птиц, запахом хвои и теплом любимого тела рядом. Дин лежит на траве с закрытыми глазами, сложив руки за головой. А Сэм лежит рядом. – Дин? – Мм? – он даже глаза не открыл. Сэм слегка завозился рядом с ним, но через секунду успокоился, положив голову брату на грудь. – А что с нами будет? Дин привстал и посмотрел на Сэма. – О чем ты? – Ну, ты же веришь в судьбу. Да, Дин? – Ах, об этом... Знаешь, во что я верю? Я верю в то, что мы всегда будем вместе, а остальное мне до лампочки, – Дин откинулся обратно на траву и погладил брата по голове, пропуская пряди волос сквозь пальцы, – Я люблю тебя, Сэмми... Сэм довольно зажмурился. – И я тебя. Винчестеры так и стояли, смотря в родные глаза напротив. – Ты помнишь... – И ты... Дин запустил одну руку брату в волосы и прижал ближе. – Я не могу, – прошептал он. – Мы и не должны, – ответил Сэм, прижимаясь еще теснее. Они пытаются вжаться друг в друга, врасти. Наверстать то, что они потеряли из-за этой бессмысленной войны между архангелами, которая каким-то образом коснулась и их. Они пытаются восполнить любовью всю ту ненависть, что им внушили. Прикосновениями, все те мысли, что вбили им в головы. Они пытаются снова стать единым целым. – Нас ведь не оставят в покое, верно? Они внутри, – Сэм прижался лбом к шее брата. – Я знаю. – Что бы мы ни делали, мы всегда окажемся здесь... – Нет, – решительно сказал Дин, – Я не позволю. – Ты хочешь... – Тогда все закончится. Но только с тобой. Сэм улыбнулся и наклонился, чтобы подобрать клинки. – Только от твоей руки... Только вместе, – Сэм отдал брату один клинок. – Нет! – их головы разрывались от криков Люцифера и Михаила. – Я люблю тебя, – сказал Дин, приставляя клинок к сердцу Сэма и чувствуя острие возле своего. – Я люблю тебя, – ответил Сэм, вглядываясь в лицо брата и переплетая их пальцы. Из их голосов исчезли чужие нотки... Связь рушится. Легкая улыбка, и два клинка входят ровно в сердце. Последнее что они видят, это яркий свет в глазах единственного и самого любимого человека на земле. Два тела падают на землю, продолжая держаться за руки, и контуры их выжженных на земле крыльев переплетаются между собой, как и их души...