Часть 1
29 ноября 2013 г. в 12:46
— Подогрей мне чаю, Джон!
— Я грел его пять минут назад.
— Он остыл. Горлу больно, подогрей снова.
— Ну вот. Теперь перегрел. Придётся ждать, пока остынет. За это время из меня вышло больше пота, чем я успел выпить чаю. Добавь льда, не то я умру от обезвоживания.
— Не умрёшь.
— И почему все считают тебя добрым? Абсолютно бессердечный тип.
— Ты не умрёшь.
— Ну конечно! Все умрут, а я не умру!
— Сейчас — не умрёшь. Дай сюда кружку, я добавлю льда.
— Тебе нужно переодеться. Ты вспотел, нужно сменить одежду на сухую.
— У меня нет на это сил.
— Я всё принесу и помогу.
— Это старый халат, я не хочу лежать в своём самом старом халате. Мне в нём будет хуже.
— Надень этот.
— Его Майкрофт подарил. А где полосатый?
— В стирке. Ты в нём был с утра и его тоже пропотел.
— А этот шарф колючий.
— Ты его всегда носишь!
— Без пальто он колючий.
— Так не бывает.
— Дай другой шарф.
— Держи все и выбирай.
— Это не все, бежевого в клетку не хватает.
— Он мой.
— Жадина!
— Держи уже.
— Спасибо, я нашёл другой.
— Этот тоже мой. Ладно, носи. Но я теперь не поверю, что ты не можешь встать — за шарфом ты прекрасно сходил.
— С трудом. Тебя долго не было, а горло болит!
— О Господи!
— Дай мне газету. Не эту, её я читал. Все читал. Скучно!
— Не умрёшь от скуки.
— Умру, но не от скуки, а от простуды. А тебе будет стыдно, что ты не смог меня вылечить от такой элементарной болезни. Полечи меня как-нибудь.
— Следующую таблетку принимать ещё рано.
— Мне от неё легче.
— Рано!
— Инквизитор!
— Ты вообще говорил, что тело — это только транспорт!
— И что, мне ходить на место преступления пешком в виде привидения?
— Выпей чаю с малиной.
— У меня скоро из ушей потечет твой чай с малиной. Давай. Выпью. Изверг.
— Холодно. Видишь, аж зубы стучат! У меня наверняка температура уже сорок градусов, а ты ничего не делаешь.
— Ты мерил температуру три минуты назад, было тридцать семь и семь. Она не могла за это время так подняться.
— Ты злой. Верни градусник, он, в конце концов, моя собственность.
— Держи, собственник. Ну что?
— Тридцать семь и семь. Но это ничего не значит — я зябну. Включи отопление сильнее.
— Это высушит воздух, и тебе будет труднее дышать. А дополнительное одеяло увеличит нагрузку на сердце, и так перегруженное борьбой с инфекцией.
— Зануда. Т-т-т-т-т-т.
— Что ты сказал?
— Это не я, это зубы. Стучат.
— Давай обниму, и ты согреешься.
— Давно пора.
— И не дыши на меня. Заразишь.
— Поздно. Мы целовались утром, и даже без марлевой повязки.
— Действительно, это я оплошал. С тобой всегда нужно целоваться через повязку, а то невыносимый характер я от тебя подхвачу, а гениальность половым путём не передаётся. Я проверял.
— Хочешь ещё раз проверить?
— Шерлок, ты болеешь, тебе вредно.
— Скучно.
— Ничего, завтра начнётся насморк, и будет весело.
— Лучше я умру.
— Ирэн, ты видела это представление?
— Видела.
— Во даёт, скажи? И цирка не надо! Великий Шерлок Холмс болеет простудой.
— Х-м-м-м.
— Что «х-м-м-м»?
— Ничего. Совершенно ничего.
— А вот теперь скажи.
— Я бы не сказала, что неделю назад ваше поведение слишком сильно отличалось от того, которое мы могли наблюдать сегодня.
— Но-но! Мне-то было хуже! У меня температура поднялась аж до тридцати семи и девяти! А Шерлок — слабак.
— Ну конечно.