Болезнь в драконовых тонах.

Он был гораздо больше, чем Бильбо себе представлял. Для полурослика «огромный» означало, что дракон Смауг был чуть больше чем две-три лошади, однако реальность оказалась куда страшнее. От огненного столпа Бильбо едва не изжарился: его спасла быстрота реакции и неповоротливость дракона. Замешкайся он на секунду, стал бы отличным угощением для крылатого исполина. Хотя теперь хоббит был уверен, что это лишь вопрос времени. Дракон был не просто крылатой безмозглой ящерицей. Возраст этой твари исчислялся веками, и она, наверняка, была дьявольски хитрой и умной. И уж точно имела большой опыт в поимке воров, пришедших за сокровищами или головой самого дракона. Словом, свой конец Бильбо ощущал пятками: сердце от страха устремилось именно туда, слабо трепеща и готовое остановиться, оставив Смаугу бездыханное тело Бэггинса. Дракон рычал, ворчал и уговаривал хоббита, но в елейно-радушном тоне слышалась жажда свежего мяса. Существо знало, что жертва поддастся, и наслаждалось ее страхом, играя с Бильбо. То рыча так, что у полурослика от ужаса немели ноги, то мурлыкая, как гигантский кот, Смауг предлагал выйти, обещая, что не тронет,подкупая золотом и разнообразными дарами, сетуя на скуку и требуя, чтобы Бильбо показался и не был глупым трусом. Бэггинс уже перестал различать слова Смауга, охваченный страхом, как вдруг все прекратилось: рычание стихло и даже температура как-то понизилась. В тишине, прерываемой только стуком сердца хоббита, отчетливо прозвучало: «Скуучно!» Бильбо от неожиданности подпрыгнул, потому что голос изменился. Он явно принадлежал человеку или эльфу, но никак не дракону. Немного подождав, полурослик высунул голову из-за колонны, за которой прятался, и с большим удивлением лицезрел человека, гордо восседающего на груде золота и драгоценных камней. Это был мужчина, и он был абсолютно гол, не считая набедренной повязки, закрывающей чресла. Незнакомец с любопытством изучал Бильбо, без тени улыбки на каком-то неживом лице. «Некромант?» - подумал хоббит, подходя к мужчине без опаски и замечая новые детали: ворох спутанных кудрей на голове и странные наросты в районе груди. Он было открыл рот, чтобы спросить, кто таков будет незнакомец, как тот внезапно поднялся, оказавшись на голову выше Бэггинса, и схватил хоббита за грудки, поднимая повыше. - Вот это вор ,- Прищелкнул мужчина языком, как купец на базаре и, как показалось Бильбо, облизнулся. Внезапно незнакомец принюхался к шее хоббита, щекоча теплым дыханием,и мягко отпустил, готовый в любой момент схватить его. - Дракон? - Наугад спросил вор, и незнакомец неопределенно дернул головой, что видно означало согласие. Золотые глаза с всполохами неугомонного огня в глубине, внимательно изучали полурослика, обжигая, казалось одним дыханием, и по-звериному осматривая Бильбо, словно тот был куском сочного мяса с пылу с жару. - Ты меня съешь? - Зачем? - удивился дракон и с досадой посмотрел на Бэггинса, словно тот сказал невероятную глупость, - ты мне на один зубок, воришка. Да еще и невкусный вы народ, хоббиты, мне нет смысла есть тебя. - Но я же проник в твои владения… - Неосторожно возразил Бильбо и с ужасом понял, что сам навлек на себя гнев дракона. Однако тот лишь улыбнулся уголками узких губ и, мечтательно облизнувшись, неожиданно узким синеватым языком, ответил: - А и правда, оставь я тебя безнаказанным, потеряю свой престиж. Пожалуй, я все же съем тебя, чтобы неповадно было. Сердце хоббита снова упрыгало в пятки, и он стремглав побежал, прекрасно понимая глупость данного действия и совсем не удивился, когда горячее тело прижало его к холодной груде драгоценного металла. Бэггинс закрыл глаза, чувствуя, как лицо обжигает огнем, и Смауг рычит, еще более жадно принюхиваясь к шее хоббита. Бильбо ожидал,когда острые зубы войдут в тело,разрывая его на куски, как вдруг его шеи коснулись холодным, мокрым языком, и у самого уха послышалось довольное ворчание. Осторожно приоткрыв один глаз, он узрел не острые зубы с капающей с них голодной слюной, а шальные золотые глаза и полный бешеного веселья взгляд. - Смауг, - промурлыкал дракон, - зови меня Смауг. Люблю, когда добыча кричит мое имя во время спаривания. - Смауг. - Послушно повторил хоббит и, ошалело посмотрев, спросил. - Спаривания?! - Молодец, послушный малыш. - Прорычал дракон и навалился на вора, бесцеремонно запуская узкий змеиный язык в открытый от шока рот полурослика и обжигая дыханием. Горячий язык умело исследовал рот Бэггинса, вылизывая его и утробно рыча. Хоббиту это напомнило то, как он точно также в детстве выскабливал остатки меда с донышка горшочка ложкой и ладонью. Горшочек блестел и был как новенький, словно его только что вымыли. Ну, и нагоняй он тогда получил… Бэггинс вынырнул из воспоминаний неожиданно и внезапно осознал,что шершавый змеиный язык протрет дырку в его рту и, расхрабрившись, вытолкнул его, вызвав недовольство дракона. - Смауг, ты ведь не отпустишь меня? – Спросил полурослик. Ответом ему стала недвусмысленная выпуклость под задравшейся повязкой и утробное рычание, которое обещало мучительную смерть в случае несогласия. Бильбо был смелым хоббитом, но в данный момент его больше прельщала возможность остаться живым или удрать в момент «спаривания», которого так жаждал дракон. - Хорошо, - выдохнул хоббит. Собрав остатки храбрости, он положил руку на член Смауга, решив, что если он хочет остаться живым, то ему лучше подчиниться, переборов страх перед драконом и неизвестным ранее «спариванием». Ответом ему был почти человеческий вздох и угрожающий рык. Бэггинс не успел даже вздохнуть, как его перевернули на живот и стянули штаны. - Я не совершенный глупец! - Прорычал дракон, обжигая спину и шею Бильбо горячим дыханием и подтянул брыкающегося хоббита к себе за ноги, упираясь огромным членом ему прямо в зад. - Думаешь, я не понял,что ты хотел сбежать? - Дракон стиснул волосы Бильбо в кулаке, вновь жадно обнюхивая его шею и прижимая хоббита к груде золота, бездушно брошенного хозяином. – Я бы съел тебя за подобную дерзость, но тебе повезло во второй раз. Ты вновь прощен, - промурлыкал Смауг и неожиданно вцепился зубами в шею хоббита, натягивая его на себя, что вызвало у него стон боли, сменившийся молчанием. Нет, подумал Бильбо, он не станет вести себя как девица, расстающаяся с невинностью. Не этого ждут от потомка храбрых Туков, не стонов и всхлипов. Он не поддастся дракону, возжелавшего его тело. – Глупости какие! Я сказал: ты будешь стонать мое имя! Значит, ты будешь это делать, - язвительно прорычал дракон и ехидно лизнул загривок Бэггинс длинным холодным языком. – Все вы... упорные до поры до времени, все храбрые, пока не очутитесь на краю гибели или наслаждения. Посмотрим, как громко ты можешь кричать, маленький хоббит. Одновременно с новым толчком в тело полурослика, дракон стиснул его член, безжалостно лаская его горячей человеческой ладонью и горячо дыша в затылок Бильбо, который к своему стыду начал возбуждаться от неожиданной ласки. – Громче! Громче, воришка! - Прошипел Смауг на ухо вору и облизал его языком. Последний в этот самый момент подумал, что лучше бы дракон его съел, потому что он не смог сдержать стон, вырвавшийся из горла, и возненавидел себя в тот же момент, когда Смауг издал короткий смешок, вновь вторгаясь в его тело. Бильбо ударил кулаком по золоту, заставив пару монет отскочить и уткнулся в кучу блестящего железа, стараясь не задохнуться. Дракон целомудренно молчал, однако совсем нескромно лаская член Бэггинса и бесстыже вылизывая его ухо, но не вставляя язвительных комментариев. Повернув голову, хоббит безучастно взглянул в глаза дракону и, к вящему стыду и ужасу, понял, что пропал. Дракон будто изменился, истончился и очеловечился. Глаза сменили цвет на серебристый, и только изредка в зрачках вспыхивало пламя. Спутанные черные кудри обрамляли лицо, больше подходящее для эльфа чем для древнего чудовища. И даже пугающий синеватый язык стал обычным, розовым, только чуть более шершавым, в чем Бильбо убедился, когда Смауг в очередной раз лизнул его ухо. И этот новый дракон ему безумно понравился. Смауг внушал восхищение, как среброволосые прекрасные эльфы, и заставлял думать, что это просто обычный человек, а не хитрая тварь, которая много веков охраняла золото. Даже боль притупилась, уступая место странному удовольствию. – Нравлюсь, хоббит? - Насмешливо спросил дракон, - теперь ты не будешь упрямиться? – Не буду, - покорно вздохнул воришка и попросил, - дай только мне свободу, я сам хочу, - неопределенно объяснил он. Дракон покорно отпустил хоббита, выйдя из его тела и позволил ему сесть на себя. Насаживаясь на твердый член, Бильбо охнул, почувствовав странную заполненность, и, прикрыв глаза от стыда рукой, приподнялся на члене дракона, тут же опускаясь, коротко выдыхая от слишком острых ощущений. – Открой лицо, - попросил дракон и, на беду для хоббита, приподнявшись, напористо поцеловал его. Именно так, как было нужно, чтобы Бэггинс потерялся в водовороте страстей, позволив себе расслабиться и, наконец, отпуская себя. Не слишком умело отвечая на напористый поцелуй Смауга, пьющего его губы как сладкий мед и жадно вгрызающегося в них, он приподнялся на члене дракона и вновь опустился, ощущая, как мурашки побежали по телу и из груди сам по себе вырвался стон. Бильбо уперся руками в грудь дракону, ускоряя темп и уже совсем откровенно стеная и совсем не от боли. Ему казалось,что он на гарцующей лошади и пытаясь удержаться, то и дело сползая с лошадиного крупа. Однако вновь и вновь лезет, потому что хочет объездить эту норовистую лошадку, что то и дело пыталась сбросить седока. Пытаясь удержаться и изнывая от охватившего его нутро пламени, Бэггинс запустил пальцы в волосы Смауга и не удивился, нащупав маленькие рожки в ворохе спутанных донельзя кудрей, за которые он тут же схватился. Дракон проворчал, но не сказал ни слова, медленно и плавно двигаясь в теле хоббита и позволяя тому самому «объезжать» его тело. А Бильбо горел, окончательно забывшись в вихре ощущений и засмотревшись на удивительные глаза дракона. Цвета воды в ручье близ Шира, цвета хмурого дождливого неба, взирающие на него с довольной усталостью. Эти невероятные ощущения побудили воришку к странным действиям. Он поманил пальцем дракона и, когда тот с интересом наклонился, с воистину хоббичьей напористостью, стал кусать губы Смауга, облизывая и сплетаясь в диком танце огня с языком дракона. Да так, что тот не выдержав взревел и, отодрав руки Бэггинса от своих бедер, сам стал насаживать малютку-хоббита на себя. Они слились с тем в древнем танце тел и огненной пляске удовольствия, что как по трубам выливалась из тела Бильбо к самому дракону, заставляя того забыть все, что прежде шептали ему горы и солнце. Само золото меркло сейчас перед теми ощущениями, что дарил ему хоббит. Чувствуя, как огонь, поддерживающий его жизнь много веков, охватывает хрупкое человеческое тело, Смауг заревел-застонал, зло дергая Бильбо на себя. - Скажи мое имя! – Выкрикнул он. А Бэггинса и уговаривать не надо было. Он выдохнул имя дракона, как самое дорогое слово. - Шерлок… Шерлок! - Шерлок... - Застонал Джон, дергая ногами, запутавшимися в одеяле, и спросонья пытаясь отыскать высокую фигуру в кресле и у окна, но нигде не находя ее. - Шерлок? - Джон чертыхнулся, перекатившись на бок, почувствовав эрекцию, пришедшую во сне, и проклиная себя и кудрявого детектива, а также болезнь, что ослабила его тело и видимо размягчила мозг. Осенние сумерки раскрасили квартиру в цвета индиго и сделали вещи, разбросанные по захламленной комнате, похожими на фантастические скалы, словно сошедшие со страниц книг Толкиена. В этой стране одних лишь вещевых скал чернильная фигура друга, вышедшего из тени, показалась еще более жуткой. - Джон. - Шерлок подошел к доктору и без вопросов помог тому встать. – Ты проспал всего два часа. Я говорил тебе спать до упора. И даже отменил все дела, - добавил он с укоризной, но Джон прекрасно понимал,что друг просто волновался и не знал, как это выразить. У Шерлока больше выходило общаться с мертвыми, чем с живыми. - Я чувствую себя лучше, Шерлок. Завтра уже сможем приступить к расследованию и съездить к Молли в морг, - успокоил его Джон, улыбнувшись, когда увидел азартные искорки полыхнувшие в серебристых глазах друга. - Я включу свет. - Скороговоркой проговорил консультирующий детектив и действительно поднялся и включил свет. Тот полыхнул ярким пламенем костра, заставив Джона зажмуриться и, к своему стыду, вспомнить сон про хоббита и дракона. - Господь с тобой, Шерлок. Могли бы и в сумерках посидеть. Вовсе необязательно было включать свет. - Простонал Джон, прикрывая глаза ладонями. Жаль, что эрекцию прикрыть нельзя было, но друг из деликатности или рассеянности, не замечал ее. - Нет-нет, я должен накормить тебя. Так сказала миссис Хадсон, постой. Запустив руку в карман халата, Шерлок стал выискивать некий загадочный предмет, который мог оказаться и клизмой, и чем-то более жутким. Неизвестно, что может опробовать на нем заботящийся Шерлок в попытках быстро и эффективно поставить расклеившегося врача на ноги. Джон на всякий случай замотался в одеяло, готовый бурно протестовать в случае, если это все-таки произойдет. Наконец, порядком взмыленный консультирующий детектив выудил искомое из кармана и, разгладив предмет, оказавшийся обычным листком, нервными движениями тонких пальцев, с выражением зачитал. - Вот! «Накормить Джона куриным супом и напоить чаем с медом». Мне нужно тебя накормить, и надеюсь, что ты не против, если куриный суп я заказал в ресторане на углу. - Только накормить? - Джон с облегчением стал выпутываться из одеяла, готовый идти за беспокоящимся консультирующим детективом на кухню. Сон и нервная забота Шерлока не оставили ему путей к отступлению перед границей дружбы и чего-то большего и теперь дело оставалось лишь за самим консультирующим детективом. Впрочем, Джон мог воспользоваться своей болезнью, что он и сделал. Натянув лежащие на единственном не захламленном стуле красные боксеры, он подошел к Шерлоку и не оставив тому ни малейшего пути к отступлению, напористо поцеловал того, с восторгом отмечая, что губы Шерлока горячие и слегка сухие, но такие же желанные как и во сне. Однако Ватсон не дал Шерлоку распробовать его собственный вкус, предлагая другу или же уже не другу самому узнать Джона. Доктор оторвался от Шерлока и отошел, готовый идти на кухню и вновь подвергаться заботе Шерлока. Однако он не удержался от каверзы. - Шерлок, если бы тебе предложили стать кем-то из книг Толкиена, кем бы ты предпочел стать? - Джон, я не люблю фэнтези. - Поморщился тот, но встретивший пытливый взгляд доктора, вздохнул, - драконом. - И тут же объяснил, - у драконов постоянно высокая температура тела. Таким образом, я бы мог согревать тебя, и ты бы не болел. Неожиданно для Джона он покраснел и стушевался, пряча лицо в халате. - А как же зависимость от золота и драгоценностей? – Прищурился Джон, - они ведь зависимы от золота, как ты от своих пластырей. - Это элементарно, Джон, - улыбнулся Шерлок и повторил, - это элементарно. Мне не понадобилось бы золото, если бы со мной всегда был мой... хоббит. - Эй! Я - хоббит? - Возмутился доктор и отправился на кухню. – Ну, Шерлок. Если суп невкусный, я спрячу твои пластыри и твой любимый череп так хорошо, что никакая дедукция не поможет тебе найти его. - Джон, это всего лишь ассоциативный ряд, включающий в себя твой рост и соотношение его с моим ростом. Джон! Это же глупо и по-детски, Джон! - Эх мальчики. - Хихикнула бесшумно появившаяся на пороге миссис Хадсон и, весело напевая, стала убирать последствия заботы Шерлока. Впервые за несколько месяцев возвращения Шерлока в доме на Бэйкер-стрит под номером 221Б воцарилась почти идиллия.