Царям грустить негоже

Как говорят, царям грустить негоже. А значит, королям и президентам тоже? А если я грущу, то, значит, что же? То значит я не царь, я лже-правитель, может? И, если же, пока все спят, сойду я с трона, Вдруг выйду на балкон… И упадет с моих волос корона, И потеряю я навеки сладкий сон. Что если, глядя на весь этот город, На всю столицу, где не первый год я восседал, Увижу я и мор, и смерть, и голод, И страх, и ужас… дух затрепетал! И эта вся картина лежит под фонарем из серебра, Под светлячками, что к нему стремятся, умирают, Падают, как пал народный дух во время пораженья, Но видя смерть всех остальных не поддается светлячок сомненью, Порхает к фонарю, терзаем вдохновеньем…. Ну а фонарь лишь наблюдает за страданием, Ну а фонарь лишь следует преданью, Что батюшка ему оставил на престол. И я стою над шахматной доской, Противник мой – Господь! Он ходит пешкой… Проигран мой несчастный бой, И разум мой безумный не утешен. Ведь я стою над шахматной доской, А подо мной – ладья, да ферзи, да слоны… А кто же здесь? А кто со мной? Здесь нет царя, такого же, как я, А я над миром возвышаюсь, я другой, Всегда с народом, кто всегда со мной? Не мой соперник, не государству моему партнер, А мой товарищ, друг, столь близкий сердцу, Такой же как и я… Царь! Восседающий на троне, Историкам в утеху, себе не в упокой. И раз так говорят: «Царям грустить негоже». Ну, значит я не царь, ну что же… Вы посмотрите на меня, какой я царь, какой король? Ну, может дворянин, и то уже с большим натягом… А так, наверное, я путник, путешественник, чужак, Я византиец бывший или странствующий варяг. И, следуя известной аксиоме, «Царям», как говорят, «грустить негоже» А подданным его хоть веселиться можно? А может, Царь раз не грустит, то мы должны всю грусть нести, Для поддержания Вселенского баланса, Гармонии с природой, и кармы мира чистоты? Ведь счастья же никто не ощущает, Никто не ощущает эйфории, Никто уже добра не ожидает От попрошайки или от мессии. И я, обычный обыватель, хожу по миру с одной целью, Найти своё веселье, найти своей души покой, Найти то счастье, что, похоже, так умело, Король мой утащил себе домой. И вот, я на вершине Эвереста! Или любой другой горы великой тех времен, Иль тех миров, которые в рассказе я затронул. Смотрю вокруг, дышу, и нет на мне бремен, Нет тех оков, что на меня мой царь поставил. И возникает мысль, пронизывает сердце, Рвет весь мой счастья гобелен напополам, Раскалывает грудь, На череп давит, А руки обвисают, словно винограда гроздь, И ноги более меня не ставят. «А что теперь?» Подумал я в момент, когда холодный ветер обдувал мне шрамы. Подумал я в тот день, когда возвысился я над самой судьбой. Подумал я в том мире, где нельзя достигнуть славы, Или любви, или богатства, или банального покоя, ведь всё забрал себе король! Эгоистичный, подлый, злой король! Спустя года стою я под балконом. Столица - место богачей и королей… Сюда пробраться через город сонный Не так уж просто, как я полагал. Я забираюсь, освещаем фонарем из серебра. Этот фонарь… он светит тускло, и так же нехотя Сияют огоньки свечей вокруг него. Быть может, что во времена Богов и динозавров Они сияли ярче, открывая суть и сердце, Но не сейчас, когда весь свет впитали улиц фонари, Что сердца не имея, используют свет лишь чтоб светить. Я забираюсь, вот нависаю прямо под царем, шаги его я слышу… Я слышу вздох, падение короны, зёв, Я слышу – каплет что-то в тишине на пола нишу, Я забираюсь выше, нож убрав в карман… Цепляюсь за перила, поднимаюсь, предо мной Во всей своей плоти и с кровью голубой, Со всем своим богатством и всей властью, С возможностью вершить людские судьбы, Стоит король, а по лицу его стекают слезы. Он смотрит на меня. Я на него. Он на меня, я на него, Я на него, он на меня. Ничто не нарушает тишину, Ничто не нарушает осознание, Ничто не прерывает наше просветление, И стали даже незаметней тени Домов, собак и крыс вокруг. И, знаете, к чему я всё веду? Так говорят: «Царям грустить негоже», А я же вам здесь правду расскажу. Я хоть не царь, но веселиться готов тоже, И хоть не путник, но всю печаль осознаю, Живу в другом я мире! Всё же, Смеюсь, как царь, И как бедняк грущу. Так говорят: «Царям грустить негоже» Но как же можно забывать?! Мы все похожи! Мы все перед опасностью тревожны, Мы все имеем страх и боль, Мы все имеем храбрость и любовь, Мы все способны видеть жития законы, Мы все способны пережить все чувства вновь! Так что, ты, мой дорогой читатель, Ты обними того, кто рядышком стоит, ему так грустно! И не сиди ты, опустив так грустно взгляд, уж лучше улыбнись! Да, вот так прекрасно! Мы не цари, и мы не слуги божьи, Мы созданы не для того, чтоб только смехом заливаться, Не для того чтоб вечно слезы лить, Начистоту, мы лезем вон из кожи Лишь для того, чтоб нас мог кто-то полюбить.