Бессонница

Дин не может заснуть. Какая-то невыносимая, неприятная дрожь бьет его изнутри, не давая ни на мгновение провалиться в сон. Он ворочается с боку на бок, переворачивается на спину и тупо глядит в потрепанный мотельский потолок, считает овец, коров, котов, всех, кого можно, но результатом оказывается лишь легкая дрема на десять минут. - Тоже не спишь? - звучит внезапно вопрос с кровати рядом, но Дин не вздрагивает - охота приучила его к внезапностям, тем более, что голос принадлежит не замызганному приведению, а родному брату. - Ага, - а вот собственного хриплого голоса Дин пугается, только виду не подает, но голос все равно какой-то странный. Сэм встает с кровати и устало протирает глаза, которые настолько привыкли к компьютеру, что уже, видимо, смирились, и не пытаются болеть, поэтому этот жест Сэм делает, наверное, лишь от привычки. - Я схожу в магазин рядом, ромашковый чай, что ли, возьму, - снова звучит в тишине голос младшего Винчестера, и Дин недовольно хмурит брови, потому что понимает, что брат хочет прогуляться по свежему воздуху один, хмурит еще больше, потому что Дин ненавидит, когда Сэм отправляется куда-нибудь в одиночку. Но, в конце концов, нельзя же посадить брата в клетку или на привязь, хотя... Шуршит куртка, скрипит дверь и Сэм выходит в протест всем мыслям старшего Винчестера, отчего Дин снова недовольно вздыхает и переворачивается на бок, спиной к двери. Нет, теперь он точно не заснет, пока не вернется брат. Дину плохо, потому что дрожь снова бьет его по коже. Дину хочется кому-нибудь об этом рассказать. Дин знает, кому. - Кас, - хрипло зовет Винчестер, и ничего не происходит. - Ну, да, - хриплый и недовольный смешок вырывается наружу, и Дин закрывает глаза. - Какое тебе до меня дело. Он слышит легкое шуршание за спиной и не верит даже, ведь Кас и так редко стал появляться, а сейчас он нужен Дину вообще по пустяку. - Что случилось? - уставший тихий голос, такой уставший, что будто бы ангел мир от вселенского апокалипсиса спасал... Гхм, неудачное сравнение. Дин садится и кладет руки между ног, потом устало потирает переносицу, и говорит все еще непривычно хриплым голосом: - Бессонница. Вот что случилось. Что ж, раз уж явился, пусть слушает и плевать, что пустяки, думает Дин и оборачивается, и чуть не вскрикивает, не смотря на то, что охота приучила его к внезапностям, потому что Кас сидит рядом прямо спиной к нему. Как этот хренов ангел умудрился сесть на кровать, не издав скрипа, Дин не понимает. - И что же? - ровно задает вопрос ангел, и он, кажется, действительно устал, хотя ему это абсолютно не свойственно. А Дина почему-то бесит этот вопрос, почему-то ему кажется, что Кас должен знать, из-за чего бессонница, ведь это же, черт возьми... Кас. - Мне херово. Я не знаю, отчего. Херово. Меня что-то беспокоит. Мне кажется, что... Что-то должно случиться. Ну, или уже случилось, а я не смог этому помешать, - срывается с раздражением с губ Винчестера, и ему плевать, что он принудил ангела стать его личным психологом на некоторое время. Кастиэль как-то странно вздрагивает, Дин видит это, и ему хочется провести ладонью по плечу ангела, но он не делает этого, потому что практически никогда не делает того, что хочет. - Правда? - вопрос-стрела, тихо пролетевшая где-то над ухом, и Дин выдыхает хриплое „ага”, поворачивается спиной к ангелу и закрывает лицо руками. Ангел молчит, слишком долго и раздражительно для Винчестера, но потом тихо произносит: - Меня сегодня чуть не убили. Фраза втыкается стрелой в ухо, и Дин поднимает голову. - Что? - спрашивает он шепотом, потому что хрипотца настолько заполнила его горло, что на нормальный голос рассчитывать невозможно, и Винчестер кашляет, чтобы избавиться от этого отвратительного ощущения. - Что ты сказал? - повторяет он уже срывающимся голосом, потому что хрипотца до конца не уходит, и поворачивается к ангелу. Тот лишь пожимает плечами, как будто разговор идет о том, что он купил лаваш, а его спросили: „Почему, ведь мы просили хлеб?” - Меня хотели убить, - повторяет Кас. - Но не вышло. Дину, может, и хотелось бы спросить „а кто, а что, да как”, но это ему кажется сейчас таким лишним, таким каким-то слишком ненужным, что он просто молчит, а вот Кас продолжает: - Ты веришь в связь между ангелом и его человеком? То есть, я хотел сказать... - Касу неловко от того, что он так назвал Дина, точнее, неловко от того, что тот его неправильно поймет. Касу... Неловко? - Я хотел сказать: веришь ли ты в связь между человеком и ангелом-хранителем? - наконец выдыхает Кас и поворачивается лицом к Дину, но столь нелепый вопрос вызывает на лице второго издевательскую ухмылку. - Конечно, - говорит Дин в своей привычной манере. - Как и в зубную фею, и в старого доброго весельчака Санта Клауса... К чему ты это вообще? Кажется, Кас знал, что Дин воспримет его вопрос с иронией, заранее знал, поэтому он опускает глаза, отчего напоминает Дину провинившегося ребенка или пса, и тихо-тихо говорит: - Просто... Мне кажется, я понимаю причину твоей бессонницы. Это, возможно, из-за меня. Из-за того, что меня хотели убить. Винчестер закатывает глаза, и ему настолько забавно слышать весь этот бред от Каса, что хочет засмеяться в голос, но он сдерживается. - То есть, ты хочешь сказать, - с иронией произносит Дин уже своим нормальным голосом. - Что между нами есть... некая связь, из-за которой я чувствую на расстоянии, когда тебя там бьют, калечат или хотят убить? А ты, - Дин усмехается. - Чувствуешь, когда я ем, пью или трахаюсь? - Дин, ты извращаешь мои слова, - спокойно, но быстро говорит ангел и глядит на помятое покрывало. - Я предположил... Что мы можем чувствовать на расстоянии друг друга, точнее, чувствовать опасность, которая одному из нас грозит. Все это было сказано на одном дыхании, быстро, сбито, смущенно, что, ну, вот, вообще никак Касу не свойственно, что пугает Дина, и у него загорается желание встряхнуть ангела, так, чтобы у того там все на места встало в его ангельских мыслях. Ангельских ли? - Твою мать, Кас, я не хочу тут быть Фиби из „Зачарованных”, я спать хочу, - выдыхает Дин и внезапно понимает, насколько нелепа и неудачна его шутка, насколько он огрубел по отношению к этому небесному созданию, которое вытянуло его из чертогов ада, которое уже предало всех, кого можно ради них с Сэмом, которое, в принципе-то и не виновато в этой непонятной связи между ними, и соленое слово „прости” застревает в горле Винчестера, рвется наружу, карабкается. - Я понимаю. Я не знаю, чем помочь, ведь я никогда не сплю, - тихий, ровный голос, такой, сука, кроткий, что хочется со стыда сгореть. Дин поджимает губы. - Кас. Прости. Соленое слово само собой вырывается наружу, но не так, как хотелось бы, и вообще, Дин осознает, что этого слова слишком мало, поэтому устало прижимается лбом ко лбу ангела и закрывает глаза. Тот молчит, как-то понимающе молчит, и Дин чувствует, что он совсем ни в чем не винит его. - Связь... - тихо усмехается Дин, чтобы загладить сказанные ранее слова, хотя на самом деле ему хочется смеяться громко и в голос. - Связь между ангелом и человеком... Только вот у человека от этой связи бессонница. Кас молчит и смотрит на Дина, но Винчестер не видит этого, потому что у него закрыты глаза. А еще Дина бьет дрожь от прикосновения к ангелу. Он хочет отмахнуться, отречься от этого осознания, но это кажется таким же невозможным, как вернуться в прошлое и предотвратить смерть матери и отца. Теплая ладонь внезапно гладит его по бритой щеке, и Дин распахивает глаза, и выдыхает, и смотрит в бескрайнюю синеву глаз Кастиэля, и молчит, потому что первый раз в жизни ему не придумать, что сказать, потому что ему кажется, что он тонет. Дин чувствует чужое (или слишком родное?) тепло на губах. Дин понимает, что охота вот нихера не приучила его к внезапностям. Кас не умеет целоваться, впрочем, Дин чувствует это, и ухмыляется, и умиляется, и думает, что если сейчас зайдет Сэмми, то это будет вообще полный атас. - Что это было? - срывается тяжелый вопрос с губ Винчестера, когда Кас отстраняется и опускает глаза. - Я просто... Видел в телевизоре, что в такие моменты нужно поступать так, - спокойно отвечает ангел, и Дин злится, потому что знает, что ангелы не врут, и Кас говорит это искренне, Дин раздражается, потому что это точно не тот ответ, который он хотел услышать. Но он раздражается еще больше, потому что понимает, что хотел бы услышать. - Не все, что показывают по ящику есть хорошо, - злобно выдыхает Дин. - Зачем же тогда показывать? - ну снова он задает глупые вопросы, и Винчестеру хочется придушить его, потому что это не те вопросы, которые сейчас, в данный момент нужно задавать, но Кас, мать его, хмурится, смотрит так внимательно, так искренне, что не ответить хоть что-нибудь будет преступлением. - Чтобы всякие пернатые болваны спрашивали об этом, - выдыхает Дин, и ему все равно, что это было слишком грубо сказано, потому что он сглаживает этот ответ, целуя ангела в лоб. - А зачем ты сейчас прикасаешься своими губами к моей голове? - Заткнись, ради Бога, - Дин закрывает глаза, проводит носом по небритой щеке ангела, внезапно понимает, что неправильно выразился и поправляет себя: - Ну, или, хотя бы, ради меня. Кас послушно молчит, а Дин кладет голову ему на плечо, потому что ему кажется, что только так можно избавиться от бессонницы, ненужных мыслей, головной боли и прочих болезней. - Кас, посиди рядом, пока я не усну, - Дин отстраняется и понимает, как слащаво звучит эта фраза, как это не подходит ему, старшему Винчестеру, да только клал он на это, потому что он и так практически никогда не делает то, что хочет, и ему позволительно иногда сказать маленькую слащавую фразочку. Кас молча кивает, его глаза с какой-то скорбью глядят на Дина, и, кажется, он что-то хочет спросить, сказать, но понимает, что это будет лишним. Понимает. Дин устало проводит ладонью по лицу и также устало падает на кровать, Кас продолжает сидеть, а Винчестер закрывает глаза и выдыхает. Пока он засыпает, он думает о связи между ангелом и человеком, об охоте, о Сэме, который, черт возьми, пока не вернулся, а еще о поцелуе Каса, и обида бьет его по щекам, заставляя их краснеть, потому что он понимает, что Кас целовал его лишь из-за того, что видел что-то вроде этого по телевизору. И ему хочется, чтобы Кас его обманул, солгал ему все же, чтобы на самом деле он целовал его не из-за просмотренной сопливой мелодрамки. Но Дин понимает, что ангелы никогда не врут. Дин не услышит, когда вернется Сэм и как на телефон придет смс-реклама, не почувствует, как подует ветер из приоткрытого окна и как ангел осторожно погладит своей рукой его огрубевшую руку. Потому что старший Винчестер провалится в глубокий и блаженный сон, на зло всем обстоятельствам и проблемам на Земле. И Дин никогда не узнает, что ангелы те еще вруны. Особенно, когда влюблены.