Дневник типичного подростка

4.02 Прости, что долго не писала. Не было ни сил, ни желания что-то делать. Всю эту неделю я пролежала на своей кровати корчась от боли, умноженной ломкой. Вот уже неделю я не принимала ничего. Семь дней я пытаюсь чем-то успокоить себя. Ужасные дни. Иногда совершала вылазки из комнаты, чтобы украсть у отчима парочку дешёвых сигарет. Они абсолютно никак не утоляют жажду моего организма к запрещённым веществам, я беру их для того, чтобы создать хоть какую-то видимость употребления. Организм не обмануть. Ясное дело, что простой табак из магазинчика на углу несравним с действием ЛСД, кокаина или той же марихуаны. Я не знаю, как себя чувствовать. В такие моменты, когда ты просто сидишь в углу комнаты, обхватив колени руками, нервно делая затяжку за затяжкой, невольно задумываешься о суициде. Просто вскрыть вены на запястье и всё. Больше не будет неудач, как и всего остального. Ещё больше хочется вскрыться, когда я думаю о школе. Какова вероятность, что мой полуобнаженный марафон из дома Люка не видел кто-либо из школы? Я думаю, что это как-то проползёт в школу и станет сплетней №1, ведь я уже заработала некую популярность. Доучиться как-то надо, сидеть здесь не выход. Не хочу расписывать одно и тоже, хотя каждый день я именно это и делаю. Мне просто очень плохо. Мама не замечает моего постоянного присутствия в доме, или же не хочет замечать. Наверное, сейчас в её мыслях только новый ребёнок. Как же ревностно это звучит, знаю. Но теперь у меня есть хоть какое-то объяснение её наплевательскому отношению к дочери. А если подумать, то сейчас я не хочу ни с кем говорить, а тем более объяснять причину моего пребывания дома. Может оно и к лучшему? Кто знает, но грузить себя ещё и размышлениями на этот счёт я не хочу. 5.02. Сегодня раздобыла каких-то обезболивающих таблеток. Где-то слышала, что ими закидываются малолетки, которые боятся принять настоящие наркотики. После того, как я выпила большую половину пачки, ничего, кроме головокружения, я не прочувствовала. Стала немного обидно. Когда ты вот так сидишь дома, занимаясь непонятно чем, в голову лезут разные мысли, всплывают все мои косяки. И только сейчас я поняла, что никакой любви к Люку я не испытывала. Возможно, то, что было, перечеркнул поступок недельной давности. Интересно получается, для того, чтобы избавится от влюблённости нужно было просто дать пьяному наркоману себя трахнуть. Как всё просто. А ещё до меня дошло только спустя неделю, что у меня больше нет зимнего пальто. Я оставила свой пуховик у Люка в доме. Понятия не имею, что он с ним сделал, но возвращаться за ним я точно не буду. Придётся остаток зимы ходить в осенней кожаной куртке. Конечно, я могу попросить у родителей купить мне новое, но начнутся расспросы о судьбе предыдущего, а мне это не нужно. В отношении покупки мне новых вещей мои родители редкостные скряги. Тот факт, что остаток зимы я должна доходить в осенней куртке, добавляет в мою копилку минусов выхода из дома ещё один пункт. Как же я устала натыкаться на одни только минусы, всегда хочется найти хоть какой-то плюс, но с каждым днём обстановка всё хуже и хуже. Не знаю, можно ли подсесть на сигареты за семь дней, но меня безумно тянет курить. Отлично, теперь я и к курению пристрастилась. Просто замечательно. 6.02 Питаюсь с перебоями. Таскаю сигареты. Отчим, кажется, заметил пропажу. Но он, похоже, не очень-то умён, раз переложил пачку из кармана брюк в куртку. Самобичевание продолжается. 7.02 Никогда бы не подумала, что это повторится вновь, но всё-таки это произошло. Сегодня, когда отчим ушёл на работу, а мама куда-то исчезла, я, как обычно, сидела в комнате выкуривая очередную сигарету. В дверь постучали. Гостей я не ждала, а если бы это были родители, то они бы непременно воспользовались ключом. Сначала я пыталась игнорировать назойливый звук, но, когда терпение совсем закончилось, я потушила сигарету о письменный стол и выползла из комнаты. Я открыла дверь, на пороге стоял Билл, держа в руках весь заляпанный и испачканный пуховик. Мой пуховик. И тут я поняла, что он был у Люка и в курсе всего произошедшего. Мне хотелось убежать, провалиться сквозь землю, никогда не показывая своего носа. Он всё знает. Мы просто молча стояли и смотрели друг на друга, пока он не вошёл в дом, аккуратно положил пуховик на тумбу, протянул мне прозрачный крохотный пакетик с белым порошком. Затем он подошёл ко мне, обнял меня и сказал, что всё будет хорошо. В этот момент я разрыдалась. Всю эту страшную неделю мне казалось, что я выпала из жизни, что для меня она остановилась. Я думала, что больше никогда не смогу влиться в неё. А тут Билл пришёл сам, он пришёл меня поддержать. Я просто съехала на колени и рыдала. Билл присел рядом. Сегодня он был моей жилеткой. Не знаю, сколько бы мы ещё там просидели, если бы он не сказал, что ему нужно идти. Билл захлопнул за собой дверь, а я так и осталась сидеть посреди прихожей, роняя слёзы на паркет. Через какое-то время я услышала чьи-то шаги по ту сторону двери и быстро помчалась к лестнице наверх. Не хотелось пересекаться с пришедшим, будь то мама или отчим. Я заперлась, скрутила из первой попавшейся бумажки трубочку и вдохнула белый порошок, принесённый Биллом. Знаешь, мне стало намного легче. 8.02 Сегодня я завела будильник, умылась, замазала синяки под глазами, нашла чистую футболку, напялила пару джинсов. Я решила идти в школу. Я сгребла все, что находилось на столе, в сумку и поплелась в школу. Пуховик был весь измазан какой-то жидкостью, по запаху похожей на что-то алкогольное, поэтому в школу я всё-таки пошла в осенней куртке. Было холодно, но я старалась бодриться, чтобы снова не впасть в депрессию. Я вошла в школу, сбросила все книги в шкафчик и направилась в кабинет. Там ничего не изменилось. Почти все ребята уже сидели на местах, моего появления почти никто не заметил. Уселась на место, достала тетрадь. Я твёрдо решила вновь начать заниматься. Несколько первых уроков я отчаянно пыталась начать вникать в темы, пыталась отвечать на уроках, но как-то не получалось. Настал обеденный перерыв, на котором я обычно стояла за столовой. Сегодня же, предварительно выкрав у матери мелочи, отправилась в столовую, чтобы хорошенько перекусить. На все деньги я купила себе здоровенный гамбургер. Пару раз ко мне подходили старшеклассники и спрашивали про траву, я говорила, что больше не работаю. Они странно переглядывались. Я заметила шёпот за своей спиной. Девчонки, сидевшие сзади, начали переговариваться. Да, это было действительно неприятно, но я изо всех сил старалась не замечать этого и не терять утренний настрой. Не получилось. Уже к концу последнего урока я была полностью раздавлена. Последний урок - математика. Практикантка была ужасно рассержена, несколько раз за урок вызывала меня к доске, основательно погоняла меня по темам, которые я и не собиралась учить. После урока она выразила своё недовольство относительно того, что я не выполняю свою сторону договора. Пригрозила рассказать директору или вызвать полицию. Я не знала, что ответить. А ведь действительно, что я могла ей ответить? Совершенно ничего. Стояла с виноватым видом и разглядывала каменную плитку на полу. Было стыдно. Расстались мы не на очень оптимистичной ноте. Плелась домой безо всякого настроения. Дома снова стащила у отчима сигарету и уснула с окурком в руке. Стыдно. Просто стыдно за то, что я такая. Больше нечего сказать. 9.02 Снова утро, снова школа. Я еле-еле вышла из дома. Ужасно не хотелось снова там появляться. По дороге в школу я встретила Билла, который ехал на машине как раз туда же. Пригласил присесть. Безо всякой задней мысли я согласилась. Села в машину и отправилась в школу. Всё-таки теплее, чем тащиться по снегу в осенней куртке. Когда мы подъехали к школе, я, естественно, вышла из машины. Ты просто не представляешь, сколько пар глаз были направлены на меня в этот момент. Меня разглядывали со всех сторон, смотрели на меня не отрываясь. Я застыла. Не знала, что мне делать. Очень вовремя подскочил Билл. Взял меня за руку и потащил в школу. Ученики всё ещё не отрывали от меня своих взглядов. Было страшно и спокойно одновременно. Когда Билл держал меня за руку, я чувствовала себя какой-то защищённой. Я даже не знаю, как это описать. Но меня всё ещё напрягали эти люди, пялящиеся на меня. Двоякое ощущение. После уроков Билл забрал меня и отвёз домой. Всё это время мы почти не говорили, он казался каким-то занятым и сосредоточенным. Ну а что? Я просто была рада за то, что он так мне помогает. До сих пор у меня осталось уйма вопросов, связанных с ним. Что с Карин? Почему он так напряжён в последнее время? Почему он так учтив со мной? Что я к нему чувствую? Просто друг? Я окончательно запуталась. Сейчас я просто хочу выпить то, что Билл принёс мне сегодня. Я даже не разбираюсь в этом, я просто принимаю таблетки, который он мне даёт. Я знаю, что после них мне становиться легче, и я считаю, что этого достаточно. Наверное, у меня никогда не получиться завязать.