Hikikomori

Многого о своей жизни я не расскажу, ведь она до безобразия однообразна. Начнем с того, что мне двадцать два года, а я до сих пор сижу у родителей на шее. Работы нет, как и у братца, но только ему прощается, ведь мелкому проглоту только пятнадцать. Из своей комнаты почти не выхожу, разве что взять еды на кухне и в ванную. Короче, всем и так все ясно. Я – пропащий человек, правда, не сильно парюсь по этому поводу. Даже то, что моя комнатка по размерам напоминает чулан, абсолютно не волнует, главное, что меня никто не заставляет выходить в свет. Ну, как не заставляет, - родители при каждом случае пытаются выставить меня, они считают, что я подаю плохой пример проглоту. Хотя в чем-то они правы, только вот покидать свое пристанище я пока не собираюсь. Моя комната – моя обитель, на которую я променял весь мир. Темно-зеленые обои почти полностью прячутся под разными плакатами, в основном с аниме-персонажами, два бордовых кресла на колесиках – одно нормальное - на нем я сижу, а второе - сломанное, засыпанное мангой, книгами, рисунками и прочим. Относительно чистый компьютерный стол, возле которого стоял еще один столик, именно на нем нашли приют старые серые колонки и принтер. Прямо перед левой колонкой я разместил небольшой фиолетовый мусорник, заваленный фантиками да бумажными салфетками. Эти кучи стали препятствовать звуку, исходящему из самой колонки, только выносить их было невероятно лень, потому они так и громоздились на столе. Возле принтера буквально похоронены три бутылки с холодным чаем – две из них пустые. Еще в комнате занимают место шкафчик с книжками и комод, опять же заваленный хламом. На стене, прямо напротив моих глаз, висит старое расписание уроков, оно вызывает чувство, как будто я все еще учусь в школе. На этом описание моего жилья исчерпано - согласен, не шик, но мне вполне хватает. Раньше я жил в комнате побольше, но родители заявили следующее: «Раз сам не зарабатываешь и объедаешь нас, будешь жить скромнее, не можем мы позволить тебе королевскую роскошь». К сожалению, это касалось не только комнаты - есть мне разрешали только то, что лежало на специально отведенной мне полочке в холодильнике. Естественно, клали они туда совсем немного, да и качество было куда хуже того, что ели они, потому я постоянно пытаюсь стащить какую-то печеньку, конфетку или даже яблоко с вазочки, которая стоит на кухонном столе. Это дико бесит родителей, знали бы вы, как они на меня орут по этому поводу. Сейчас часы показывают шесть утра – самое время сходить в ванную и пополнить запасы провизии, ведь в семь утра начнется «опасное время» - родители просыпаются, ходят туда-сюда, будят проглотище, оккупируют ванную, завтракают. Затем мама с папой уходят на работу, а еще через пару минут братец уползает в школу, конечно, если не решает прогулять. Когда такое случается, он меня немного огорчает, ведь время от времени он вылезает из комнаты и возникает большая вероятность, что мы пересечемся с ним где-то, допустим, в коридоре. Я его давно не видел (и слава Богу), ведь избегаю любых контактов с людьми, даже орут на меня через дверь. Это очень удобно – снаружи тебя ругают, а тем временем ты показываешь двери некультурные жесты. Вот я, как храбрый пехотинец, шагаю по коридорчику и проверяю туалет на присутствие людей. Никого нет – просто чудесно. Я спокойно умылся, кое-как расчесал сено на своей голове, которое у обычных людей называют волосами. В моем случае они реально напоминают сено – такого же цвета, кудрявые, торчащие в разные стороны, формирующие некое воронье гнездо или ершик для унитаза. Они никогда мне особо не нравились, как и вечные синяки под глазами, от которых не спасал даже семнадцатичасовой сон. Хорошо, что я не выхожу на улицу, я слишком завишу от чужого мнения. Задерживаться долго в ванной – не мой принцип, надо ведь еще столько успеть перед тем, как будильник разбудит предков. Я снова бреду по коридору – он соединяет все комнаты и дверь наружу. В самом его конце есть квадратное окно, завешанное полупрозрачными оранжевыми шторами, которые идеально подходили к бежевым стенам и коричневому ковру. Сейчас осень, солнце еще встает довольно рано, потому его свет с самого утра заливает все вокруг, слепит меня, тем самым вызывая какое-то необъяснимое чувство удовлетворения и радости. Как же прекрасна пустая квартира! Не описать словами… Тишина, а вокруг все будто залито медом – такое же желтое, приятное на вид. Я подошел ближе к окну, раздвинул шторы, увидел, что снаружи не менее красиво – практически пусто, светло, только иногда проезжают одинокие машины. Я мог бы вечно наблюдать за этой картиной, только вот надолго задерживаться вне комнаты не стоит, не очень хочется выслушивать всякое с самого утра или видеть их сонные рожи. Захожу на кухню, сразу же нахожу главную цель – холодильник. Открываю его белую дверцу и вижу открытую пачку сосисок на одной из «не моих» полок. Удача! Оттуда всегда можно стащить одну или две сосиски, никто и так не догадается, сколько их было до моего визита и кто сколько взял. На «моей» полке я нашел весьма пригодную к еде колбасу, немного странного салата домашнего изготовления, который стоял и на «не моей» полке. Думаю, этого вполне хватит на утро, а после обеда, когда родители снова уйдут, а мелочь засядет у себя, я сюда вернусь. Я отрезал несколько кусков хлеба и соорудил некие бутерброды с найденной колбасой. К сожалению, запасы чая скоро закончатся – в следующий раз заварю себе целый двухлитровый термос. Я более-менее аккуратно сложил все на краю стола, туда же положил пару чистых тарелок. Затем я открыл окно, которое было куда больше коридорного, оперся ладонями об подоконник, выглянул наружу. Тут вид был намного лучше, свежий утренний воздух наполнил мои ноздри и чуть не свел с ума – радость так и переполняла мою душонку. Удивляюсь, как надо мало для счастья. Тут мой взор пал на часы – до пробуждения родителей осталось меньше двух минут! Я в панике поспешил закрыть окно, схватить еду, тарелки и убежать в комнату, никогда еще я так долго не задерживался. Хорошо еще, что мне хватило ума посмотреть, сколько времени. В темноте комнаты мои привыкшие к яркому свету глаза ничегошеньки не видели, пришлось присесть около двери и подождать, пока не начну различать хоть что-то. Спустя некоторое время я услышал, как открылась дверь в коридоре – родители проснулись, началось «опасное время». В этот промежуток времени было просто нереально выйти из убежища, но этого и не требовалось, ведь я все продумал наперед. Наконец, я встал, положил взятое на кухне на стол, включил любимый компьютер, с которым провожу большую часть времени. Снова из коридора слышно шорох – батя пошел будить проглота, который еще будет упрямиться полчаса, стукать кулаками в стену (нашу общую стену!), протестуя побудке. На подобные случаи у меня под рукой всегда лежат большие наушники, которые больше подходили бы диджею, а не парню со стареньким плеером. Я нажимаю на кнопку пуска, и сразу же появляется приятная, довольно легкая мелодия. Звуки наполняют мое тело, уносят в совсем другое место, что находится где-то за морями или даже на другой планете. Воображение рисует невероятный мир, в котором не действуют земные законы физики, логика и прочая ерунда, все в светлых голубых, фиолетовых и зеленых тонах. Трек заканчивается, начинается другой – я перемещаюсь в другой мир… И так далее, без конца. Не заметил, как прошло два часа. В квартире снова воцарилась блаженная, прекраснейшая тишина. Можно было, наконец, привести свое жилище в божеский вид. Я нехотя встал, собрал все пустые бутылки, мусор, грязную посуду и унес все в кухню. Там помыл тарелки, чашки, ложки, вилки, утрамбовал хлам в мусорное ведро, а это далось мне не без усилий, ведь нормальный человек не станет запихать столько всего в один несчастный мусорник. Затем я наполнил водой и поставил на плиту самый большой чайник, который нашел, так как электрочайником мне не разрешалось пользоваться. Пока вода медленно бурлила, я подготовил кастрюлю, в которой собирался заваривать чай, достал ситечко, которое всегда использовал для процеживания от заварки. Тихо, не спеша я сделал, что хотел, и с чувством выполненного долга отправился назад, держа горячий термос в руках – мне нравилось это покалывающее ощущение в пальцах. Оно напоминало о том, что я все еще живой. Я глянул на ближайший плакат, который гордо украшал кусок зеленых обоев. «Нехорошее у меня предчувствие, парень»,- обратился я к нарисованному персонажу, который пафосно опирался рукой о катану. Подобные предчувствия всегда мучили меня перед наступлением очередного «опасного времени». Родители пришли на обед, напряжение в квартире моментально возросло. Я не могу обвинять их в том, что они возвращаются в собственный дом, это было бы просто неправильно. Я просто должен переждать. Если честно, я сам не помню, почему стал таким нелюдимым. Причина была, но какая? Неужели это еще одна загадка человеческого разума? Нет, нельзя мне философствовать, мои пессимистические выводы никогда еще не помогали. Входная дверь снова открылась – брат вернулся. На кухне сразу же начался какой-то выговор – проглотище, как я понял, прогулял какой-то урок и провалил контрольную. Припоминаю себя в его возрасте, я никогда не прогуливал, я всегда был довольно нудным пай-мальчиком со странностями. Поэтому со мной никто не хотел общаться. А я, в свою очередь, не хотел общаться с ними, ведь считал их не менее странными. Мама шумела еще недолго, а папа вообще не принимал участия в воспитательных процессах, потому вскоре все затихло. Все, кроме моего желудка. Он начал воспроизводить звуки погибающего в муках кита. На мое превеликое счастье, родители задержались совсем ненадолго, и как только дверь захлопнулась, я выбежал навстречу своему счастью, даже не подумав о том, что проглот еще не вышел из кухни. Когда же я, наконец, осознал, что на меня бессовестно глазеют, убегать было слишком поздно. - Брат! - как давно я его не видел, даже успел забыть, как он выглядит. Я немного неуклюже развернулся к братцу лицом, затем ушел, гордо опустив голову. Я еще на настолько истосковался по обществу, чтобы поддерживать с кем-то контакт длительнее трех секунд. Чувство голода не отпускало, но при таком раскладе даже оно могло стать терпимым. *** В подобном темпе миновали все мои дни, иногда я переставал отличать вечер от утра, а день от ночи. Осень медленно, неспешно превращалась в зиму, воздух все больше холодал. Наступил и тот момент, когда пошел первый снег. Я часами сидел возле окна и вглядывался в белую массу, летящую с неба, будто зачарованный, неотрывно следя за премудрыми траекториями пушистых снежинок, которые издалека напоминали тополиный пух, на который у меня была аллергия. Как ни странно, в такие моменты я не думал ни о чем, мои мысли были подхвачены тоннами снега, которые непрерывно летели на асфальт. Часы молча демонстрировали моему взору пару цифр: «19:55». Мама уже была дома и по неизвестной мне причине шумела последние полчаса. Из коридора так и доносились ее разговоры по мобильному, сути которых я не мог понять, ведь до моих ушей доходили только неразборчивые звуки. Буквально через секунду она ворвалась ко мне, но не было похоже на то, что она собралается меня ругать. - Ты видел брата? Он возвращался домой? Где он может быть? - лицо матери выказывало то волнение, которым просяк ее голос. - Нет, не видел, - до меня только дошло, что он так и не вернулся со школы. - Я ему уже звонила, он не отвечает! - теперь она уже обращалась к тому, с кем разговаривала по телефону. Скорее всего, этим собеседником был отец. После того как мама ушла, все еще крича в трубку, я подумал о том, о чем не думал уже очень давно. Я задумчиво, медленно встал с насиженного и дорогого моему сердцу места, прямо на домашнюю кофту надел найденный в шкафу свитер, который уже давно не применялся по назначению, затем неспешно натянул поверх спортивных штанов джинсы. Старый мобильник я брать с собой и не думал, он разрядился год назад. Причин заряжать его не было, я не ожидал звонка или сообщения от кого-либо. В последний раз я грустно осмотрел комнату, по необъяснимым причинам у меня появилось чувство, что сюда я больше не вернусь. В коридоре в небольшом высоком шкафу меня ждало забытое серое пальто, шарф, шапка, а в комоде среди своих собратьев отдыхала моя пара теплой обуви. Как только я прикоснулся к дверной ручке, сердце сдавил некий страх и паника – все мое тело протестовало против выхода из квартиры. Только отступать уже было некуда, все ровно меня рано или поздно выставят отсюда. Я так долго не выходил за эти двери, что и забыл, как выглядит подъезд. Звонкие звуки шагов по ступеням порождали во мне новые эмоции, которые я никак не мог причислить к негативным. Что же это было? Страх и волнение, перемешанные со счастьем? А на улице меня приветливо встретил снежок, за которым еще недавно я наблюдал, вот только сейчас мне не стоило отвлекаться. Я четко представил свой курс, он должен был вести к школе брата. Где-то глубоко в душе теплилась надежда, что я его найду. Только с каждым шагом, с каждой минутой она медленно угасала. Уже давно стемнело, дорогу освещали витрины да вывески магазинов. Все вокруг вгоняло в сон, хотелось остановиться и лечь прямо посреди дороги, не обращая внимания ни на людей, ни на снег, который все падал и падал. А я все шел, шел, боролся с этим весьма настойчивым желанием, пытался не утратить те капли веры в чудо, что у меня еще остались. Иду… иду… иду, чувствую, как время давит на меня, как его вес постепенно опускается на мои плечи, вжимая в землю. - Это бесполезно, - тихо сказал я сам себе то, что понял еще на полпути. – Бесполезно! - крикнул я настолько громко, насколько позволило горло, отвыкшее от каких-либо разговоров. Та пара-тройка людей, которая проходила около меня, обернулась на мой немного хриплый уставший голос. Только мне было плевать, причем на все. На мать, на отца, на дом, на себя, на окружающих. Хотя, я только что сам себе наврал: я хотел найти проглота, именно это желание помогало делать шаг за шагом. - Бесполезно, - тихо, словно в первый раз, промямлил я. - Брат?! - практически в нескольких шагах от меня на лавке оказался тот, кого я искал. Злость буквально накрыла с головой, я подбежал к нему и щедро угостил снегом, которого нагреб с земли. - Идиот! Ты знаешь, который час?! - я стал трепать брата, рот которого теперь был полон снега. - Нет. А что, уже так поздно? - искренне удивился он. - Да! Чего ты трубку не брал? Мама вся извелась, меня извела, даже отца достать успела! - я не останавливался, просто не мог остановиться. - Я потерял его. Стал искать. - Так долго?! Да ты издеваешься! - Ну, сначала я задержался с друзьями, мы решили погулять немного. Тогда я заметил, что телефон где-то выпал из кармана. Уже стемнело, я искал, не нашел. Устал, потому решил присесть, отдохнуть, а тут уже и ты появился, - как это было похоже на него, всегда он так. Делает, а потом уже думает. - Сколько раз тебе говорили не носить мобильник в кармане, дебил?! - тут я уже снял свою шапку и с ненавистью кинул ее в снег. Почему я так поступил? Почему злюсь? - Прости, я больше не буду. Спасибо, что пошел меня искать. - Да иди ты, - я развернулся и уверенно пошел в сторону дома, слыша, как братец спешит за мной. Взрослый же человек, а веду себя как ребенок. Или же как родитель? Моя голова слишком устала, чтобы размышлять на подобные темы. *** Вещи я уже собрал, они послушно ждали меня в коридоре в небольшом чемоданчике на колесах. Теперь сюда я точно уже не вернусь. Маленькая комната, ранее обклеенная плакатами, заваленная разным хламом, теперь грустно демонстрировала свои зеленые обои, прощаясь со мной. Прощай, моя обитель, прощай, моя крепость. Теперь мой мир значительно расширится, даже не знаю, рад я этому или нет. Столько лет ты защищала меня от ненавистных людей, от их презрительных взоров и вечных замечаний. Теперь я сам собираюсь выйти к ним. Вот он я, стою посреди толпы серых людишек, которые куда-то спешат, появляются на секунду и тут же исчезают с поля зрения среди подобных им. И никогда я больше их не увижу, а если и увижу, то не узнаю, они для меня никто. Хотя у каждого из них своя жизнь, свои заботы, свои проблемы, каждый из них о чем-то думает, о чем-то мечтает. Для кого-то из них я точно такой же неприметный человечишка. Скоро начнется моя новая жизнь, я понятия не имею, чем буду заниматься в будущем. Но пока что это не играет никакой роли, я просто стою посреди толпы, держу за ручку чемодан, гляжу в небо и ловлю лицом снежинки, которые любезно на него опускаются. А все мысли уносятся потоком людей, которые куда-то спешат.