О волшебстве, сказках и бесконечных дорогах

- Здравствуй, мой друг. Пусть ты и не самый частый гость в моем доме, но мне кажется, что я чувствую твое присутствие за краткий миг до твоего деликатного стука в мою дверь. Кстати, я разве не говорила, что тебе позволено входить без него? Проходи же, не стой на пороге, как в первый раз. Ты каждый раз ведешь себя так скованно, словно и не ты заглядываешь ко мне не реже, чем каждый месяц. Словно не тебя я после зимних стуж отпаиваю глинтвейном, а после летнего зноя – светлым прохладным чаем с гвоздичными звездочками. Ты не откажешься выпить горячего? К слову, ты заметил, насколько изменился с нашей первой встречи? Наверняка нет, но главное, что я это вижу. …Впервые мы с тобой встретились на тонкой границе зимы и осени в маленьком трактире, стоящем на нижнем краю мира – там, где воды морей и океанов вынуждены вечно ниспадать в пустоту. Его название давно стерлось со старой вывески, слишком часто умываемой дождями и густыми туманами. Зато внутри было тепло и почему-то пахло южным морем. Даже у разносчиц там был странный южный акцент, а в гомоне посетителей каких только языков не сплеталось. Как же ты там оказался – я совершенно не представляю. Я сидела у камина так же близко, как ты сейчас ко мне. Я рассказывала тебе, что умею видеть сказки? Ты глубоко ошибаешься, думая, что я их придумываю. Они, может, и не живые существа, но уж точно очень умные. Умнее нас с тобой, поверь. Во времена моей молодости, они нападали на меня шумными стайками, вились у ног, подставляя спинки, которые невозможно погладить. Они сопровождали меня всюду: повисали, невесомые, на моих плечах или пытались игриво прыгнуть на спину. Они заглядывали мне в глаза, и в их огромных зрачках я читала невысказанные истории, которыми потом развлекала и тебя, и многих-многих других. Уж не знаю, что они находили во мне… Удивительное было время, друг мой. Пожалуй, тогда Сказочница была собой, а не… мной. Сейчас сказки приходят реже. Теперь они тихи и серьезны, словно у них есть какие-то свои, сказочные проблемы. Так вот, я сидела у камина (помнится, успела попасть под дождь и сушила тонкое платье), а очередная сказка свернулась теплым клубком у меня на коленях и настойчиво царапала мягкой лапкой сердце, чтобы я ее выпустила и «показала» остальным. Не прошло и четверти часа, как рядом со мной примостилась стайка заинтересованных ребятишек. Они сидели на бревенчатом теплом полу и слушали. Разносчицы сидели на кухоньке и, я уверена, тоже слушали, тихо переговариваясь и обсуждая меня. ...Я рассказывала о деве, чье сердце было цельным куском искрящегося льда – прекрасного и равнодушного, а красота сравнима лишь с холодным зимним солнцем. Я рассказывала о мужественном рыцаре, влюбившемся в нее и твердо решившим растопить ее сердце. Он не боялся изморози на доспехах и ее холодных ответов – его собственное сердце было столь горячо, что могло бы согреть их обоих. И спустя некоторое время, холодная дева полюбила его – и в тот самый момент по ее сердцу пробежала едва заметная трещинка. И чем сильнее становились ее чувства, тем больше трещинок пронизывали ее сердечко, тем тоньше становился ледяной хрусталь. А потом он растаял. Даже самые прекрасные девы, не могут жить с пустотой в груди… но любовь мужественного рыцаря создала для нее новое сердце, сотканное из огненных языков пламени… Сказка недовольно ворочалась. Она мне показала совсем иную концовку, но, так уж повелось, что сказки должны быть добрыми. Ты сидел у стены, прямо под кабаньей головой, пришпиленной к стене, и, кажется, слушал, – а я, пожалуй, впервые не могла определить, понравился ли мой рассказ. Когда я закончила, ты поднялся и громко сказал, что такого никогда не могло случиться, что мне просто нечего делать, и я зря забиваю детям головы волшебством. Что они вырастают мечтателями и вместо того, чтобы смотреть в реальный мир, уходят к грезам. Ну-ну, ты выглядишь слишком виноватым. Перестань же. Ты повел себя не лучшим образом – детям не стоило слышать твоего мнения, – но я рада, что сейчас ты это понимаешь. Ты действительно изменился, друг… …У тебя тогда был злой, усталый и очень бесцветный голос. И вид. Среди ярких и громких южан ты выглядел белой вороной даже больше, чем я. Ты обидел сказку, что сидела у меня на коленях, и она растворилась в воздухе раньше, чем я успела досмотреть конец, который предлагала она. Сейчас мне его уже и не вспомнить. Мне почему-то тогда подумалось, что ты очень несчастный человек, раз не веришь в волшебство. Не обижайся, пожалуйста, но мне стало тебя ужасно жаль. Потому я и мягко намекнула, что не буду против видеть тебя на своем пороге, чтобы пообщаться один на один, а не пугать детей резкостью. Я хотела помочь тебе! Но ни капли не верила, что ты действительно придешь, - ты тогда был полон какого-то напряженного презрения, как будто застал меня за кражей. Я нередко встречаю такое отношение к себе, и никто, никогда-никогда, не заглядывал ко мне. Однако ты сухо кивнул, чем поразил меня, и удалился, а на следующий день пришел под вечер, продрогший от ледяного дождя, но в куда более благодушном настроении. Мы заговорились и незаметно засиделись до самой ночи. Ты был неразговорчив, как, впрочем, и всегда, мой милый друг, но меня это никогда не напрягало. Веришь, я с легкостью могу и молчать, и говорить за нас двоих. Ты приходил ко мне еще несколько раз, а потом… мне пришлось уехать. Ты ведь знаешь, оставаться долго на одном месте – значит потерять себя среди знакомых людей. Раствориться в них. Но, к моему удивлению, ты нашел меня. И находил после этого еще и еще. Как тебе это удавалось, поделись секретом? Догнать пешую Сказочницу несложно, но откуда ты знал, чем были вымощены мои дороги? И куда заводили меня мечты о новых краях? Сколько же лет назад это было? И с каждой нашей встречей ты становился… ярче. Не бледной, потухшей тенью человека, как раньше. А мне было немного лестно, что в этом есть крохотная доля моих заслуг. Прости, я, верно, тебя смущаю… Сейчас же… ты светишься. Ты наверняка не чувствуешь, но на твоих коленях лежит сказка. И если ты не веришь мне, поверь ей – они любят светлых людей… Я слишком много на тебя сегодня взвалила? Прости-прости, ты же знаешь, я никогда не умею остановиться вовремя. Тебе уже пора уходить – посмотри, за окном глубокая ночь. Видят боги, я не хотела тебя задерживать, но время с тобой всегда летит незаметно. Ты заходи в следующий раз, я всегда рада тебе. Я буду ждать.