Предельная себестоимость

      На кухне раздавалось мирное тиканье часов. Сами виновники сего нарушения тишины показывали почти семь вечера. Сидя за столом, девушка без интереса ковырялась вилкой в тарелке с подгоревшим рисом. Блюдо, мягко говоря, было не из приятных, но что уж поделать, другого выбора у русой просто-напросто не было - мать иного не купила, да и физически не могла. Все деньги Пшенициных уходили на алкоголь и сигареты, которые так любила Наталья Викторовна, мать Инги. Когда на плите закипел чайник, девушка хотела было только подняться, как в комнату ворвалась сама виновница однотипного и противного на вкус обеда. Как поняла по внешнему виду матери Инга, та была пьяна в стельку, как говорится. Черные от краски волосы с болезненно-тусклым темно-русым отливом были собраны заколкой в косой хвост, серый свитер с декоративными пуговицами и юбка со складкой спереди были безбожно смяты. Единственное, что изменилось, - отсутствие кольца с большим фиолетовым камнем. Оно было натуральный украшением, хотя казалось цыганской подделкой. Инга сразу поняла - потеряно или пропито. - Ну, дрянь, что встала? - раздался невнятный и до невозможности пьяный голос. Инга лишь усмехнулась, выключив чайник и налив себе чаю. Она уже настолько наслушалась всего, что просто не воспринимала.       Радости в последние дни Инги не доставляло ничто. Совершенное и такое объемистое ничто. Большую часть дня девушка проводила дома, читая книги и слушая музыку, чему не раз дивился Карпов. Уж ему-то и влечение к одиночеству было непонятно, да и Пшеницина отличалась скрытностью. Пожалуй, только ночные беседы могли помочь брюнету хоть что-то да разузнать о девушке.       В одну из таких ночей Инга долго не могла уснуть. Мир, который внимательно смотрел на девушку, что мелодично подпевала в такт песни. На удивление, она не шарахалась от Карпова, чему тот был втайне рад. Уж если был она и бегала от него, так было бы еще хлеще. Решившись, брюнет слегка приобнял девушку за плечи, отчего так резко села на своей половине дивана, уставившись мокрыми от слез глазами на нарушителя покоя. Пшеницина убрала волосы назад, а затем толкнула парня в плечо. - Что тебе? - хрипло прошептала она, ложась лицом к лицу с Миром. - Я это, спать хочу. - Тогда зачем плачешь? - все так же безэмоционально бросил Карпов, неосознанно гладя Ингу по волосам. - Устала, - так тихо, что Мирослав почти не услышал, буркнула она, стирая слезы тыльной стороной ладони. - Просто не могу быть настолько оптимистичной. - И? Это повод сдаваться? Как глупо. - Карпов усмехнулся, приподнимаясь и почти нависая над Ингой, которая в то время, прикрыв глаза, следила за ним. - Что? - язвительно буркнула девушка, упираясь в грудь брюнета руками. - Так интересно провоцировать меня? - В каком смысле? - искренне удивился молодой человек, на миг просто замирая. - Не имеет значения, - тут же добавила русая, - пора спать. - Чай, - холодно бросила в ответ русая, снова возвращаясь к уже остывшему рису. - Что, обнаглела совсем?! Жри давай! - вновь взревела Наталья, скидывая куртку на стул. - Сама, - почти прошептала девушка, вдруг резко вставая и подходя к женщине с тарелкой в руках. Почти безумно ухмыльнувшись, она опрокинула мерзкий рис ей на голову, довольно удаляясь в комнату.       Из кухни раздался вопль, а затем еще и еще. Уже больше не хотелось оставаться в этом доме, который она так ненавидела. Отца в ее семье давно не было, а по матери плакал отрезвитель. Впрочем, сдать эту падшую женщину Инга никуда не могла - тогда люди бы узнали историю ее семьи, что точно бы испортило ее репутацию, которая и без того была склеена по-китайски. Криво, косо, слабо. Медленно собирая вещи в небольшую спортивную сумку, девушка слушала плеер, качая головой в такт музыке. Попутно переводя английский текст на свой родной русский, она достала из шкафа пару футболок, джинсы зимние и легкие синие, красный свитер и спортивный костюм, который обычно носила дома. Свернув все, она уселась на кровать, уставившись в потолок. Белила смотрелись обшарпанно, старая люстра не работала уже дня три - работа Натальи, несомненно. На столе завибрировал телефон, оповещая о входящем вызове. Медленно поднявшись, девушка нажала кнопку "принять". На том конце послышалось веселое щебетание Лены Константиновой, ее лучшей подруги.       То, что так и не поняла до конца Пшеницина, произошло под вечер нового года. Она знала, что Мир отправится в клуб с друзьями, да и сама была приглашена. Только вот отказалась, не желая высовываться из теплой квартиры, где ей оставалось прожить лишь три дня, а дальнейший маршрут был неизвестен. Когда за окном стемнело, и начался вечер, в квартиру раздался звонок, который все-таки и отвлек девушку от чтения конспекта. Поднявшись, она поправила футболку, затянула потуже хвост и пошла открывать дверь. Потянув ручку вниз, отперев тем самым дверной замок, перед Ингой предстал сосед собственной персоной. Только шрам на щеке, который притом немало кровоточил, смутил русую, отчего она поспешила отправить этого гуленого на кухню, чтобы хоть обработать рану, если причину Мир упорно не называл. - Идиот, - как бы невзначай обвинила она брюнета, доставая с полки пузырек перекиси водорода и пару ватных дисков. - Какого черты ты полез? - Переживаешь? - хитро улыбаясь, уточнил юноша, ставя локоть на стол и подпираю здоровую щеку ладонью. Он мысленно радовался, что цель потасовки оставалась негласной. Не очень-то ему хотелось говорить, что виной всему сама Инга. Как оказалось, желающих приютить девушку было не так мало, как раньше полагал Карпов. Уж больно не хотел отпускать ее. По своим, собственно, причинам, которые оставляли ему лишь отрицательные моменты. - Предположим, - просто пожав плечами, ответила Инга, подходя к брюнету и прося его не рыпаться, чтобы была хоть маленькая возможность обработать эту чертову царапину. - Слушай, - неуверенно пробормотала русая, - можно я у тебя на ночь останусь? - А что случилось? - встревоженно осведомилась она, но тут же добавила, догадавшись: - Запой? - Ага, - тут же согласилась Пшеницина. - Ну, как? - Тут такое дело... - словно извиняясь, произнесла Елена, - я не в городе. - Хорошо. Спасибо, - на выдохе бросила девушка. - Мне пора.       Последний шанс ушел. Теперь у Инги оставалась лишь одна возможность - прогулки по ночному городу. Заранее вспомнив про телефонную книгу и деньги, она собрала вышеперечисленное и скинула их к остальным вещам. - И все. - Девушка усмехнулась, а затем пошла в коридор, где наскоро накинула дубленку и обула сапоги. С кухни же доставалась громкая музыка и пьяные рыдания матери. Инге хотелось смеяться. Долго, жестоко, но все же самосохранение не позволяло.       Спустившись вниз, она остановилась у подъезда и глубоко вздохнула. Идти было некуда. Надеяться на приют у незнакомых - глупо. Хотя вечер только начинался, ведь было лишь восемь, то девушка решила отправиться сначала в магазин, а затем прогуляться. Просто так, без цели. Посему Пшеницина быстро направилась в сторону ближайшего "Магнита", где первым делом пошла положить денег на счет мобильного. Она не замечала даже преследователя, который настиг ее внезапно.       Мирослав Карпов, оповещенный встревоженной Леной, к поискам ее подруги приступил не сразу. Помялся сначала, поотнекивался, зная, что это именно та Инга, которая извечно играла с ним в молчанку. Только вот парень предполагал, что это от личной неприязни. А то, что он уже не первый год был влюблен в эту мрачную девушку, только подбавляло масла в огонь. Что же будет, если им придется прожить неделю вместе? - Эй, - решившись, молодой человек окликнул Ингу и дотронулся до ее плеча, отчего та вздрогнула и резко обернулась, - пошли. Ленка сказала, что ты из дому ушла, а жить негде. - А ты еще что? - грубо оборвала его речь русая, упрямо и безэмоционально смотря ему в глаза. - Маньяк, скажи еще, ты. - Черт, Инга, ты издеваешься?! - свистящим шепотом произнес он, не выдержав этой наглости. - Идешь или нет? Ждать не собираюсь.       Девушку с минуту помолчала, закрыв глаза, а затем кивнула, подхватывая юношу за руку. - Идем. - Она поправила шарф, после чего улыбнулась. Слабо, апатично, нервно. Вот кто ж просил ее связываться с этим неизвестным маньяком?       Спустя три дня, приехала и сама Елена, хозяйка квартиры. Первым делом она решила узнать о планах подруги, так как искренне хотела ей помочь. Да и идея была, только такая, что приподнести ее нужно было очень и очень осторожно. - А ты с Миром пожить можешь, - задумчиво выдала она, подмигивая двоюродному брату. - У него как раз две комнаты. - А как же... - только начал парень, как подлючая кровь прервала его: - Мир! Мы же говорили об этом.       Инга, которая в то время бездумно сидела на диване, слушая музыку в наушниках, совершенно не обращала внимания на родственников, которые так и не смогли решить ничего. "Как глупо, - подумала девушка, усмехаясь, - они стараются помочь мне, прекрасно зная, что у меня нет будущего. Просто физически нет возможности". - Эй, Инг, а ты что думаешь? - тут же осведомилась порядком раскрасневшаяся от спора Лена. - Мне пора домой, - на выдохе сказала девушка, пожимая плечами. - Оно не стоит того. Видишь же, что так и должно быть, верно? - Но... - начала подруга, красноречиво кивнув, зная, что распространяться про семью Пшеницина не любит, - ты ведь знаешь, что это неправильно. - Ненависть, - хмыкнув, объявила русая, - дает хоть стимул, да и шанс маленький. - Прекрати! - неожиданно холодно бросил Мирослав, тут же уходя из комнаты. - Он вернется, - улыбаясь, пояснила Елена. - Только надейся на лучшее. Думаю, и переезд твой отметим скоро. Дети ненавидят щедро и причудливо. Их ненависть немногого стоит. А вот стать объектом ненависти взрослого – всё равно что принять посвящение в серьёзную новую жизнь. Иногда людская ненависть и злоба бывают сильней цикуты.