Сны

Когда в моём почтовом ящике обнаружился серый конверт, я поначалу опешил. Перебраться в этот тухлый райончик, найти неприметную квартирку мне казалось хорошей идеей, чтобы никто не смог найти меня. Тогда кто же прислал этот злополучный серый конверт? Сквозь пыльные окна на лестничные клетки пробиваются последние лучи солнца, с каждой секундой погружая всё вокруг в темноту. Сжимая уголок конверта между пальцев, я быстро проскакал несколько лестничных пролётов. Остановившись у потрёпанной стальной двери, скидываю на прижатое к двери колено потёртый рюкзак и, немного в нём порывшись, выуживаю, наконец, связку ключей. После двух оборотов слегка погнутого ключа, дверь поддаётся и с неприветливым коротким скрипом открывается. Шагаю во тьму коридора, и только убедившись, что запер дверь, зажигаю свет. По коридору растекается тусклый свет потолочного светильника. Спихиваю прямо у двери ботинки, вешаю на вешалку рядом куртку, предварительно отряхнув капюшон от остатков снега, и, прислонившись спиной к стене, наконец-то обращаю внимание на письмо. Абсолютно чистый серый конверт. Ни пометок, ни имени, ничего. Обернув его пару раз вокруг себя, раскрываю. Внутри такой же серый вкладыш, на котором от руки, обычной синей ручкой написано лишь время и место. Адрес, который что-то значил лишь для одного человека помимо меня. Внимательно всматриваюсь в записку. Завтра, перед закатом. Прогибаясь волной, от пят к затылку, отрываюсь от стены и иду дальше по коридору, оставив конверт на комодике у входа. Щёлкнув выключателем, захожу на кухню и щурюсь, пока лампочка старается проморгаться спустя несколько дней моего отсутствия, притом не безуспешно. Включаю чайник и присаживаюсь к батарее, подвинув ближе табурет. Начинаю чувствовать, насколько озяб, пока добирался домой. Из-за неожиданных заморозков старенький мотоцикл даёт сбои, временами глохнет, так что домой добраться было тяжело. Мой старик, тоже наверное сейчас наслаждается теплом в подъезде, разумно припаркованный мною у батареи. Окно плотно завешано несколькими покрывалами, поэтому нигде нет сквозняка, в квартире тепло, максимально для тяжёлых времён уютно. Вздрагиваю всем телом от неожиданного в безмолвном помещении щелчка чайника. Завариваю большую чашку чая и отправляюсь в одну из комнат, погасив за собой большой свет, но оставив на кухне горящий бра. Свет проникает в импровизированную гостиную-кабинет бледной широкой полосой, но этого света мало, поэтому приходится нащупать выключатель. Усаживаюсь в кресло и включаю телек. Остальной вечер проходит в прострации. Я витаю где-то в облаках, пока по ящику крутят новости и дурацкие кино, которые выпустили ещё до безумного мирового переворота. Прихожу в себя уже за полночь, без промедлений отправляюсь под горячий душ, затем в постель. Я погружаюсь в сон почти мгновенно. Словно Сэндмэн набил сонным порошком мой матрац. Единственное, что я успеваю, это взглянуть на удивительно чистое звёздное небо сквозь незакрытое окно. Утро встречает меня крупными хлопьями снега, плавно опускающимися на землю и старательно пробивающимися сквозь облака солнечными лучами. Поднимаю взгляд на старенькие электронные часы. До судьбоносной встречи остаётся несколько часов. Проспал я часов 10 или 12, поэтому чувствовал себя вполне отдохнувшим и бодрым. Контрастный душ и крепкий чай довершают это ощущение. Внимательно поглядываю то на часы, то на записку, оставленную вчера вечером на столе на кухне. Наконец решительно собираюсь. Джинсы, футболка, ботинки, куртка. Спускаюсь в подъезд и вывожу в морозную реальность своего старичка. Тот недовольно рычит на меня, но всё же заводится, я устраиваюсь поудобнее, глубоко вдохнув-выдохнув, трогаюсь. Нужное здание встречает меня абсолютной пустотой. В центре давно никого нет, дома здесь пустые, заброшенные. И даже бродяги не решаются остаться здесь больше, чем на одну ночь. Я припарковываю мотоцикл у парадного входа. На лестнице видны чуть присыпанные пушистыми снежинками следы. Слишком знакомые следы, чтоб сердце не подступило к глотке. Тяжёлые двери бывшей библиотеки с трудом поддаются, но я всё же проникаю внутрь. Когда-то я проводил здесь десятки часов, в запой читая книги. Прохожу в главный зал. Все столы со стульями и диванчики, что я так любил сидеть, перевёрнуты, многие книги свалены на пол, я прохожусь вдоль полок, просматривая то, что смогло пережить погромы и сырость. На удивление не так уж и мало книг ещё можно унести отсюда, сохранить. Но я здесь не для этого. Дохожу до конца зала и поднимаюсь по похрипывающей винтовой лестнице на балконы, и продолжаю осматривать полки с книгами. Стараюсь смотреть под ноги, так как в некоторых местах проломан пол и выломаны перила. Наконец я останавливаюсь на большом выступающем балконе, что над входом в зал и оглядываюсь. Сквозь давно пробитый купол в зал сыпет снег, застилая пол и всё, находящееся на нём, белой пеленой. Опустив глаза в пол, подбираю книгу, и отряхнув её, вздрагиваю. Она. Та книга, что вызывала так много эмоций, так много споров. Так связывала нас с тобой. Осторожно пролистываю ветхие отсыревшие страницы. Она ещё в хорошем состоянии. Отряхиваю обложку и прячу книгу за пазуху. -Вот мы и встретились. Опять. – До дрожи в коленях. Знакомый голос прямо за спиной. Такой родной и такой далёкий. Я не ошибся, это был ты. Ты нашёл меня, как я не прятался от тебя, как ни прятался от всех. -Не опять, а снова. – Бросаю, не подумав, на что слышу только усмешку. Боюсь повернуться. Боюсь снова увидеть тебя. -Хах. Ты не изменился, всё так же пререкаешься. – Ты приближаешься. Снег предательски похрустывает у тебя под ногами, а я, наконец, решаюсь. Резко оборачиваюсь. И снова вижу тебя. Твои густые волосы снова отросли до плеч, но они всё того же цвета серебра, что и в нашу последнюю встречу. Тоже в тёплых ботинках, в куртке с меховым капюшоном, но в отличии от меня, на распашку. – И всё так же ходишь без шапки. – Мягко усмехаясь, вытаскиваю из кармана куртки скомканную шапку, но тут же запихиваю обратно. -С шапкой. -Но не на голове. – Отрезаешь ты, тут же меняясь в лице с мягкой усмешки на лёгкую злобу. Да, верно. Когда я сбежал от тебя, тоже была зима, и я тоже уехал без шапки. Нервно сглатываю и пытаюсь незаметно нащупать пистолет, спрятанный в кобуре, пристёгнутой к бедру. Но ты всё равно замечаешь. – Давай ка без глупостей. – Ты резко выхватываешь из-за спины ружьё и нацеливаешь на меня. -Тише, тише. Успокойся. – Выставляю руки вперёд, как бы успокаивая тебя, словно это когда-то помогало. Затем осторожно вытаскиваю пистолет и кладу на пол. – Видишь. Всё, больше ничего нет, клянусь тебе. – Я снова выпрямляюсь и держу руки перед собой, дышать тяжело, пальцы предательски дрожат. -Умничка. – Ты довольно улыбаешься, но ружьё не опускаешь. Сдерживать дрожь становится всё сложней. – Ты и правда надеялся, что скроешься от меня? Что тебе так легко сойдёт всё с рук? Всё, что ты от меня скрывал? -Нет! Нет, я.. -Молчать! – Ты огрызаешься, вздёргиваешь ружьё и демонстративно снимаешь его с предохранителя, от чего я нервно вздрагиваю. Ты ведь не будешь сдерживаться, за тобой не заржавеет. – Как ты вообще посмел свалить!? -Прости… - В ушах раздаётся глухой хлопок. Голова резко идёт кругом, пол уходит из-под ног. Я делаю шаг назад, потом ещё один. Не понимаю, что только что произошло. Я настолько оглушён, что не слышу ничего вокруг. Я вижу перед собой только твоё лицо, твои тёмные глаза, в которых смешалась злость, страх, вина. Ты резко бросаешь ружьё и порываешься в мою стороны, но ноги отказываются слушать меня. И я чувствую пустоту… …На мягкое снежное покрывало с высоты 6 метров навзничь падает бездыханное тело, разметая снег в стороны, окропляя его яркими алыми каплями. Раздаётся громкий глухой удар, тихий булькающий звук и пронзительный крик. Под телом молодого человека медленно растекается алое море, словно лепестки роз рассыпаются по белоснежному покрывалу. Солнце плавно сползает за линию горизонта. Ещё один пронзительный крик; и темнота… …Резко вздрагивая, я просыпаюсь…