Причина

Прекрасные милые грезы, почему же вы меня оставили? Почему бездумно бросили в пустоту, кидаясь осколками проклятий в самую душу? Почему же все разом рухнуло, разбилось и моя жизнь потеряла всякий смысл…а хотя, какой он был до этого? Бабочки оттого и прекрасны, что неповторимы, ибо день их рождения – их кончина. Они беззаботны, словно дети. Какая разница – умереть на миг раньше, но почувствовать тепло света или же молча сохнуть в углу? Эти чудные созданьица не познают настоящую правду жизни, им она будет всегда казаться какой-то чудесной страной, неизведанной и светлой. Но не ей. Йосуга не помнит, как очутилась там. В аду. Хотя, как сказать, от жизни за оградой цирка под названием «страна чудес» это место мало отличалось. Может это был ад потому, что он не прикрывался иллюзией порядка и доброты, как тот жалкий мир, который ее раньше окружал. Да, он был таким, каким должен был быть. И она смирилась. Со всем. Знаете, Йосуге даже понравилось. Настолько, что она стала такой на долгие годы. Йосуга не ненавидела, что вы. Ненависть – жалкое чувство, для таких же мерзких существ. Когда она впервые заметила его, то решила, что это очередной разгильдяй, который просто сильней остального мусора, который там находился. Такой же наверняка заносчивый, как и другие. Бабочки живут всего лишь один день, поэтому они счастливы. Им не важно, когда умереть, часом раньше или позже. Людям бы у них поучиться. Так если бы я умерла тогда, чуть раньше, было бы лучше. Все равно причины моего существования не было. А вот когда брызнула кровь, Йосуга совсем не испугалась. Наверно, красиво бы выглядели ее конечности, все в крови и холодные. Особенно, если их так быстро и мастерски разрезать. Но почему же он так не сделал? Почему он защитил ее? Неизвестно. Он звал Йосугу старшей сестренкой и улыбался. Он почему-то всегда отдавал ей спасающие конфеты и помогал. Но почему – она же слабая и ничтожная. Он все время врывался в комнату девушки, особенно, когда она читала, особенно, когда в книжках происходили самые интересные события. Он страшно надоедал. И...с ним, действительно…было весело. Ах, Тото, Тото…странный, безумный Тото. Он был одинок. Наверно, этим они были до странности схожи. Но Йосуге он был ни к чему, она ведь просто не хотела жить. Не нужны были леденцы, она бы с радостью умерла от удушения. Не нужен был новоиспеченный младший братик…Но ей так не хотелось его прогонять, и она лишь молчала, изредка отпуская саркастические замечания. А он смеялся. Радостно так, словно ребенок. Наверно, поэтому Йосуга и привыкла к нему. И в жалкое существование смертницы влилась маленькая, но необходимая птичка-пересмешник. Но ведь она знала, что нельзя. Нельзя было привязываться. Потому, что стоит отдастся счастью быть с близким человеком – как тут же потеряешь его. Навсегда. А в душе Йосуги и без того было много ран, кровоточащих и полупрогнивших от тоски. Она не хотела доверяться, не хотела привязываться, но разве обманет судьбу слабая, но нужная марионетка в цепочке событий? И она же знала, что он опасен. Знала, что он обязательно ее убьет. Но глупое женское сердце, оно не собиралось останавливать свой учащенный бег в пустоту. Мучительный орган, как бы Йосуге хотелось прекратить его жизнь. Ведь кровь – лишь жидкость. Которой теперь можно убить не только себя. А потом Тото принес новую игрушку. Пластмассовый пистолетик. Но сначала смертница думала, что он настоящий. И они пообещали друг другу, что бы ни случилось, они всегда найдут способ забыть все и умереть. Все это было легко и невинно. Как раз в духе сумасшедшего братика Тото. А как с ним хорошо было смеяться, держа за руку, теплую и живую! Может быть, в этой руке и скрывалась причина жизни маленькой смертницы. И не подумаешь, что на следующий день братика запрут в клетке подсознания из-за отвратительного существа, которого зовут Кукловодом.