Пробуждение было весьма и весьма приятным. Сбоку ко мне прижималось нечто теплое, пушистое и мило сопящее. На лице сама собой расцвела глупая улыбка. Но тут мой взгляд упал на часы. Fuck! С этим котенком моя дисциплинированность катится к черту! Я и так на работе не появлялся уже несколько дней. Я попытался осторожно вылезти из кровати, при этом, стараясь не разбудить ушастика. Когда мне это удалось, я облегченно вздохнул и направился в ванную. Холодный душ помог мне окончательно проснуться, и я, посвежевший и полный сил, бодрым шагом вернулся в свою комнату.
Там меня ждало довольно забавное зрелище: сонный, завернутый в кокон из одеял Тсуна сидел и отчаянно зевал, при этом, стараясь сфокусировать на мне свой блуждающий взгляд. Я усмехнулся, но не отказал себе в удовольствии потискать сонной чудо, которое, в свою очередь, стало недовольно бурчать и вяло отбиваться. Моя улыбка стала только шире. Эх, если бы я сейчас не опаздывал на работу, я бы его еще помучил... Но, видно, не судьба. И я, тяжело вздохнув, поплелся к гардеробу.
Одев свою стандартную, классическую одежду, я нацепил на рукав красную повязку, обозначавшую мою принадлежность к Дисциплинарному Комитету. За моими действиями с интересом наблюдал Тсуна. Вскоре он не выдержал и задал вопрос, видимо, давно его интересующий:
- Кёя, а ты куда?
Я развернулся к любопытному зверьку лицом, параллельно застегивая манжеты белоснежной рубашки.
- Я собираюсь на работу, котенок. Так что тебе сегодня весь день придется сидеть дома.
И пока Тсуна растерянно хлопал глазами, я успел полностью одеться, взять парня на руки вместе с одеялом и спуститься вниз на кухню. Посадив зверька на стул и, сев напротив, я смущенно спросил:
- Я, конечно, понимаю, что поступаю по-свински, поднимая тебя с постели так рано, но все-таки... Ты не мог бы сделать мне завтрак? - на этих словах я попытался скопировать щенячий взгляд, но когда у ушастика нервно дернулся глаз, я понял, что это не прокатит. Тяжело вздохнув, я встал со стула и с самым несчастным видом отправился к плите. Но меня остановили руки, неожиданно обвившиеся вокруг моей талии. Я недоуменно обернулся. Тсуна обнимал меня сзади, уткнувшись своей мордашкой мне в районе лопаток, громко сопя.
При этом, он что-то увлеченно бубнил. Так как я АБСОЛЮТНО ничего не слышал, мне пришлось развернуться к ушастику лицом и приподнять его личико за подбородок. В его глазах стояли слезы. Я испугался, не понимая, чем же мог задеть своего малыша.
- Котенок? Что случилось? Чем я тебя обидел?
Тсуна всхлипнул и произнес скороговоркой:
- Я такой никчемный, что не смог встать пораньше и приготовить тебе завтрак. Я такой никчемный. Прости меня, - с этими словами ушастик спрятал лицо у меня на груди. Я почувствовал себя чудовищем. Так стыдно мне не было никогда. Подхватив свое чудо на руки, я опустился обратно на стул, при этом, усадив котенка к себе на колени.
- Малыш, тебе не за что просить прощения! Это я во всем виноват, даже не предупредил тебя вчера, что с утра ухожу на работу. И фиг с ним, с этим завтраком, - я сожалеюще взглянул на свое чудо и, вытерев соленые дорожки слез с его очаровательных щечек, запечатлел легкий поцелуй на кончике носа. Ушастик смутился, но плакать перестал. Он обнял меня за шею, уткнувшись своей мордашкой мне в районе ключицы. Я же блаженно зажмурился от такого действия. Но тут, тело на моих коленях напряглось, и Тсуна, резко вскочив на ноги, сказал то, о чем я совершенно позабыл:
- Кёя! Ты же на работу опоздаешь!
Тут уже была моя очередь вскакивать и нервно носиться по комнате, гневно рыча и матерясь.
В итоге, я рванул наверх за документами.
Когда я уже бегом спускался обратно, котенок держал в руках какой-то контейнер, который в последствии мне и вручил. Я не стал ничего спрашивать, быстро чмокнув малыша, и, торопясь на выход, бросил через плечо: «Я позвоню».
Закрыв дверь на ключ, я поспешил в школу, в которой, собственно говоря, и работал. Когда я добрался до учебного заведения, звонок на первый урок уже прозвенел, и я, приняв самый суровый вид, беспрепятственно прошел на второй этаж к своему кабинету. Там меня ждал Кусокабе, мой заместитель, которому я вчера позвонил и предупредил о своем приходе. Перекинув на него все заботы об отчетах, я блаженно растянулся в своем любимом кресле и, пока одной рукой набирал свой домашний номер, достал контейнер, который дал мне Тсуна.
В ожидании ответа, я успел открыть и посмотреть содержимое пластиковой коробочки. М-м-м, яичница с беконом! И когда он только успел?
Как раз в этот момент на другом конце провода раздался неуверенный голос:
- Кёя, это ты?
Я не смог сдержать улыбки.
- Да, малыш, это я. А теперь послушай меня внимательно, Тсуна. Пока ты дома один, тебе нужно соблюдать парочку небольших, но важных правил. Если ты не против, я тебе их сейчас расскажу.
Дождавшись согласного «угуканья» со стороны, я продолжил:
- Итак, первое правило — никогда и ни при каких условиях не открывать никому дверь. Даже мне. Потому что у меня есть ключи.
Правило второе — не выходить без меня на улицу. По крайней мере, первое время точно. На улицах сейчас стало слишком много ублюдков, от которых я, находясь далеко, не смогу тебя защитить... - под конец мой голос предательски дрогнул.
Я просто не мог допустить даже мысли, что с моим котенком может что-то случиться. Замолчав, я стал напряженно ждать ответа. Выдержав небольшую паузу, Тсуна тихо проговорил:
- Кёя... Я тебя понял. Хорошо.
Я облегченно выдохнул. Я не думал, что ушастик так легко согласится на некоторое ограничение своей свободы. И то, что он все-таки не стал возмущаться, доказывало, что он мне доверяет. А это, в свою очередь, меня очень радовало.
- Ты даже представить себе не можешь, как я счастлив, малыш. Я, конечно, понимаю, что сидеть дома весь день - не самый лучший вариант, но без этого пока никак. Со временем я попробую что-нибудь придумать.
- Я буду ждать сколько потребуется, - прощебетало мое чудо. - А во сколько ты придешь с работы?
Задумавшись ненадолго, я ответил:
- Часов в семь, любовь моя.
Не нужно обладать даром предвидения, чтобы догадаться, какой цвет приобрели щечки Тсуны, после такого обращения. Хоть я его и не видел сейчас, но, скорее всего, так и было.
Еще немного поговорив по телефону ни о чем с пареньком, я завершил разговор.
Итак, приступим к работе.
***
Спустя несколько долгих часов, я, усталый, но довольный, стоял у входа в свой дом и пытался открыть дверь. Когда мне это удалось, я тихо прошел внутрь и разделся. Ушастика нигде не было видно. Тогда я решил пройти в гостиную. Там я и обнаружил свое пушистое чудо. Тсуна свернулся калачиком на диване и мило посапывал; по телевизору в это время шел какой-то детский мультфильм. Сердце защемило от нежности при виде такой картины. Я, стараясь не шуметь, подошел к дивану и присел рядышком с Тсуной.
Проведя рукой по его, как обычно, спутанным волосам, я наклонил голову к его ушку и прошептал:
- Вставай, солнышко. Уже вечер.
Ответом мне стало возмущенное мычание и сонливый взгляд, уже полюбившихся мне глаз. Сфокусировавшись, наконец-то, на мне, Тсуна смущенно улыбнулся и пробормотал:
- Привет. А я, это... сел тебя ждать и заснул случайно...
Я лишь усмехнулся и, потрепав котенка по голове, подхватил его на руки и потащил в сторону кухни.
После прекрасного ужина, приготовленного моим ушастиком, мы привычно завалились смотреть фильм. Котенок, как обычно, не дождавшись конца фильма, уснул, и мне пришлось нести его до спальни на руках. И не сказать, что это доставляло мне неудобства. Наоборот. Я обожал укладывать свое чудо спать, смотреть, как он забавно морщит носик во сне... И, безусловно, мне нравилось прижимать Тсуну всю ночь напролет к себе и чувствовать тепло такого родного тела.
***
Наша идиллия длилась уже около двух месяцев. Ушастик все также смущался по любому поводу, а я старался не давить на него, оставляя лишь целомудренные поцелуи на его пухленьких губах... и чудесном носике... ну, и, конечно, на таких очаровательных щечках!
Хотя, если четно, сдерживаться уже не было сил. Но я же мужчина и дал обещание своему чуду. Поэтому, я наслаждался утренними объятиями и теплым домашними вечерами.
И, как я уже говорил, мы были счастливы уже как два месяца. Приближался день рождения моего котенка. Все было прекрасно.
Прекрасно, ровно до этого дня...
