Знаете, на этот Ангст меня вдохновила композиция Evanescence – My Immortal. Если будет угодно, прочитайте под неё :)
Каждый день проходил для меня невыносимо медленно. Я не замечала ничего вокруг. Жизнь кружилась мимо меня, знаете, так бывало во многих фильмах, когда главный герой просто стоит на месте, а всё на быстрой плёнке проматывается вокруг него. Не думала, что когда-то мне придётся испытать подобное. Каждое такое осознание отдавалось глухой болью где-то внутри.
Первые дни я не обращала ни на кого внимание, только концентрировалась на тупом отчаянии внутри. Никогда я себя не чувствовала в такой безысходности. Казалось, что моя линия жизни вот-вот прервётся, а я этого даже не замечу. А в одних моментах я даже хочу этого. Провалиться в пустую бездну и не думать совершенно ни о чём.
Я не замечала те отрывки, когда я спала, беззвучно всхлипывала, а когда существовала. Я не могла назвать своё существование полноценной жизнью. Я действительно, просто существовала, как безликое комнатное растение, которое не может понять, почему вдруг хозяин перестал поливать его? Тоже самое, что чувствует кошка, которая поцарапала маленького ребёнка и в мгновение ока оказалась на улице. Тоже, что собака порвала диван, и её побили за это. Тупой животный вопрос - почему?
Мне не хотелось верить в то, что происходило каждую секунду. Именно поэтому я спала. Я старалась много спать, надеясь, что всё это окажется дурным сном. Окажется сном то, что меня кинул близкий человек, то, что просто предала лучшая подруга. Иногда я бредила и просила Боженьку всё повернуть вспять. Но мои мольбы не были услышаны.
Это действительно настолько больно, что я не могла описать то чувство словами. Даже слёзы высохли, устав плакать. Я больше не видела смысла своей жизни. Я не понимала, к чему моё существование? Что и почему со мной происходит?
Но самое больное для меня было то, что сейчас для меня необычайной поддержкой оказался Сын Хён. Да, это так. Я произношу его имя внутри сознания так, что моя душа просто разрывается на части. Просто он не может понять, что он для меня больше не никто. Да, этот придурок не подозревает, что творится у меня на душе. Да, я даже перестала смотреть ему в глаза. Вдруг, увидит мою больную душу? Вдруг, испытает отвращение?
Да, признаться, Генри был заменой. Глупой, блеклой заменой. Я думала, может мне стоит попытаться излечиться от этой глупой Чхвезависисимости? Шесть месяцев. Шесть чёртовых месяцев в пустую. Наивная, думала, смогу победить болезнь. А, конечно. Мечтай, милашка.
Треугольник. Никогда не любила эту фигуру. Такая острая, режущая. На части, на крупные куски. А теперь, у меня их целых два. Один уже почти превратился в прямую - оставшиеся две трети его умерли. А я, последняя треть, осталась. И если внести её в оставшийся треугольник, то что получиться? Даже знать не хочу.
Падают последние башни, последние бастионы моего измученного сознания. Однажды, с дуру признаться, я нечаянно(специально?) резанула себя по запястью ножом, намазывая хлеб маслом. С этаким платоническим любопытством я взирала на свою руку, из которой стекала медленными струйками кровь. Даже, несколько равнодушно. Нет, мне не было больно. То, что внутри меня - было гораздо сильнее. Назвать это обычной болью просто язык не поворачивается. Правда, тогда пришёл Сын Хён. Как он орал, как орал...
С того момента дни, казалось, текли медленнее. Но, в один вечер, всё казалось поменялось. Просто в один вечер, Сын Хён оставил еду на подносе, а сам сел напротив.
- А теперь давай поговорим, - жёстко произнёс он, и я посмотрела ему в глаза.
***
POV Чхве Сын Хён.
Чёрт возьми, вот у меня по жизни всё не слава Богу!
Всё началось с того самого дня, когда, выезжая из ресторана на Saleen S7 Twin Turbo, я в превосходном настроении двинулся домой. Моё дело было сделано, а о последствии я не задумывался. Но, начальные сюрпризы того вечера только начинались. Для меня, и в какой-то степени для Одри.
У нашего дома, прямо около поста охраны, дрожа стояла лучшая подруга моей жены. Хе Юна, кажется. Дождь полностью накрыл её, и она, мокрая, с этакой мольбой в глазах смотрела на меня. Что не сделай, а это лучшая подруга Одри. Поэтому, не впустить её - можно было нарваться на очередной скандал. А мне этого крайне не хотелось.
Увы, Хе Юна согласилась на чашечку кофе. Зная эту девушку, она была безмерной фанаткой нашей группы. И это порядком раздражало - еле сдерживая восторги, она иногда попискивала. Да нет, это не просто раздражало. А это именно бесило.
Когда я оставил агасси в комнате, и ушёл делать кофе, я довольно ощутимо волновался за свои вещи. И, как следствие, не зря - как только я вошёл в гостиную, Хе Юна отскочила от тумбочки, сделав вид, что рассматривает декоративную картину. Что поделать - я "поверил" в её "благие и чистые" намерения.
Но дальше, случилось то, что даже меня повергло в шок. Стоило мне только отхлебнуть из своей чашки, как эта
сумасшедшая идиотка девушка выпалила:
- Господин Чхве я давно хотела вам сказать - вы мне очень нравитесь!
Я аж подавился. Мало того, что это было произнесено со скоростью пулемётной очереди, так ещё она это и выкрикнула на два тона выше, чем нужно. Сказать, что я опешил - ничего не сказать. Но спустя мгновение на моём лице показалась фальшивая маска безразличия.
- У меня есть жена.
Честно признаться - я ненавижу огорчать своих фанатов с их фанатской любовью. И, что врать, я просто боюсь огорчать их с этим. Мало того, у меня есть моя девушка, которая меня очень любит. Мне вполне достаточно такого гарема.
- И что?! Сын Хён, ты ей нахер не нужен, она сама говорила! А тебя я люблю вот уже много времени!..
И понеслась. Чёрт, ладно бы я был не в своей квартире, но здесь-то. Даже не развернуться. А между тем девушка стала всё больше и больше распаляться, так ещё и подходить ближе. Да, пригрели на груди сасэн-фаната. Просто отлично. Но неожиданно, девушка замахнулась, и я инстинктивно сжал её руку в полёте. Воспользовавшись секундным - как!? - замешательством, она прильнула к моим губам. И тут, прямо в течении пятнадцати секунд, пока я не успел оттолкнуть Хе Юну, раздался кислый тон:
- Да вы что, блин, издеваетесь все?
Эта сцена заняла не больше трёх минут, но мне она показалась вечностью. Неожиданно, маска с моей жены слетела. Раньше я думал, что Одри - сильная волевая женщина, с гаммой своих причуд и поступков. Но я ошибся. Это был просто маленький ребёнок, который мало что понимал в этой жизни. Это было настолько неожиданно, что в моей памяти резко отпечатался образ ребёнка, которого в первый раз ударили. С болью окунули в грязь. И сейчас он просто ничего не понимает. Для него мир намного сложнее, чем дважды два.
И спустя щелчки в моём сознании я побежал следом. Слава Богу, в этот раз мои лбы не ступили, а побежали следом. На охранном посту я увидел, как ещё двое ломанулись за ней, и с ликованием подумал - ей не уйти. Однако, горькое это было чувство. Неприятное и липкое.
Спустя пять минут погони, она сбилась с пути и забежала в тупик. Глянув на неё, внутри заныло все, заболело от гадкого предчувствия. Что-то внутри судорожно сжалось, и я прошёл дальше, к стене. Она сидела, прислонившись к стене, мелко вздрагивая. Дав знак мужикам из охраны, я подошёл первый и наклонившись, спросил:
- Одри? - голос звучал как-то с хрипотцой, и как-то слишком надрывно. Я сам себя не узнал.
Она медленно подняла голову и меня как-будто парализовало. На мгновение. Боль. Мучительная, пронзающая. Её глаза, словно присыпанные пеплом страшной тоски, жгли невидящим взглядом. Передо мной на полу сидела не жизнерадостная девчушка. Передо мной скорчилось существо, испытывающее невыносимые страдания. В конце концов я нашёл в себе силы и скинул с плеч пиджак, после чего протянул к ней руки. Она дико взглянула, отшатнулась и съежилась на полу, спрятав лицо в руках. Глаза, наполненные пеленой слёз, были жутко пустыми. Но, не взирая на её ужас, я подхватил её на руки и понёс домой, попутно дав указания выпроводить из квартиры сумасшедшую подругу.
Как только я опустил её на кровать, она сжалась в позу эмбриона, ухватившись за мой пиджак. Чёрт, моё сердце в тот момент просто захлебнулось кровью, а душа - отвращением к себе. Блять, ну как же всё не вовремя.
Мало всего прочего, у Одри на следующий день поднялась температура. Врач констатировал тяжёлую ангину, так ещё и риск заражения крови - идиотка бежала и ходила босиком. А так, как в наших закоулках много бомжей, ноги она распорола себе капитально. В первый день всё было плохо. Её движения, когда она поднималась с дивана, были слишком механическими и слишком неживыми. С какой-то паникой я наблюдал за тем, что она делала весь день. Спала, плакала, спала. Даже не притронулась к еде, которую я оставил. Но самым страшным местом были её глаза - в них ничего не осталось. Сгоревшее пепелище.
Она вела себя так, словно никого не видела, и не слышала. Находиться с ней было просто невыносимо - я был в ответе за все её страдания. Это были мои ошибки. Целую ночь и весь следующий день девушка провела на диване почти не шевелясь. Только пару раз она переводила пустой и страшный взгляд в другую точку. Только пару раз шевелилась и сразу застывала, как будто каждое движение приносило боль. Не было и мысли о том, чтобы сводить её к психологу. Мне было просто страшно её к нему вести.
Почти всю ночь я провёл около её двери, слушая, шевелиться она или нет. Заснуть мне так и не удалось, всю ночь я прислушивался. Под утро, когда сон меня все же сморил, меня разбудил странный клокочущий звук. Одри съёжилась на своей кровати и вздрагивала. Сквозь тишину пробивались тихие рыдания, а вскоре она зарыдала навзрыд, кашляя, задыхаясь. Обхватив себя за плечи, она спрятала лицо в коленях, глотала слёзы и тихонько выла, как побитый зверь. Я поднялся и вошёл в комнату, после чего тихонько коснулся её дрожащего плеча. Одри вздрогнула, но отстраняться не стала. И тогда я осторожно приобнял её за плечи, уже готовясь, что меня оттолкнут.
Но меня не оттолкнули.
Одри продолжала рыдать, и эти рыдания каким-то ржавым гвоздём царапали всё внутри. Осмелев в конец, я взял пересадил её к себе на колени и прижал к груди. Однако, и сейчас она не стала вырываться, а лишь уткнулась в домашнюю рубашку, будто хотела спрятаться. Я гладил её по голове и шептал на ухо какой-то бред. В один момент мне показалось, что она совсем задохнулась от слёз, но мои опасения были напрасны. Она лишь заснула, изредка редко вздрагивая. Когда я выходил из её комнаты, я чувствовал, как сильно щемит у меня в груди. Совесть ломиться наружу.
А затем, третий день тоже шёл своим чередом. Сейчас, действия Одри оказывали слишком тяжёлое давление на меня. Девушка вела себя так, словно ничего не произошло. Но, если она себя не видела со стороны, это видел я и ужасался. Бледное привидение, с температурой под сорок. Такое растрёпанное и блеклое, что я никогда не чувствовал себя так хреново. Но затем, перед зеркалом, я мысленно отвесил себе пощёчину. Что, чёрт возьми, я творю? Я сам гублю свою же жену, но делаю из себя пострадавшего.
К вечеру её "спокойствие" окончательно уверило меня - это обман. Девушка ходила, словно была голограммой: не живая, словно картинка. До ужаса захотелось схватить за плечи и как следует наорать, чтобы хоть какой-то живой отблеск появился в опустевших глазах.
Но четвёртый день оказался самым худшим из всех. Я проснулся оттого, что услышал в соседний комнате крик. От крика звенело в ушах, неистово стучала в висках кровь. Хотя нет, это был не крик. Это был
вой. Что же нужно испытывать, чтобы
т а к кричать?.. И так прошёл весь день. На все попытки она что-то невразумительно орала, да так, что кровь стыла в жилах. Но, к вечеру всё стихло. Или охрипла, или уснула.
Шестой день потряс меня неожиданным обстоятельством. Когда я в очередной раз принёс ей поесть, и вышел из комнаты, вспомнил, что забыл принести ей нужное лекарство. Но стоило мне войти в комнату, как эмоции вновь забурлили вокруг меня, заставляя злиться и просто орать от безысходности. Одри сидела на кровати и смотрела на свою руку, окровавленную к слову, словно впервые её видела.
- Ты что?.. Что с тобой?! Тебе плохо?! - вырвалось у меня.
- Нет, - она дико глянула на меня, - Всё хорошо.
- А я говорю - не хорошо! - чёрт, выбесило. Я резко подошёл и поднял её с кровати. - Ты вообще рехнулась!? Ты поранилась! Неужели, не больно?
- Всё равно.
Я кричал на неё долго, пока сам не сорвал голос. Но, мои труды пропали даром - моя бестолковая жена попросту не слушала меня. Но, одному я был рад точно - серая пустота стала распадаться.
Стена, которую она выстроила между собой и всем миром, с одной стороны защищала от осуждения, а с другой – душила, уничтожала с мучительной медлительностью. Замкнувшись на себе, девушка совершала роковую ошибку: чувство вины, нежелание себя саму простить неторопливо подтачивало её изнутри.
На седьмое утро, я сам того не зная позвонил Ин Кан, странно, но всё моё откровение она выслушала спокойно, тихо проговаривая такие междометия, как "ага, а, о". Но затем, из моей спокойной, уравновешенной девушки вышел монстр, который беспросветно орал на меня минут двадцать. "Как я могу" и "какой я урод" попадались чаще всего. Но в конце, её тон стал стихать. Было тошно и радостно одновременно - я сразу урезонил двоих девушек с двух сторон баррикады.
- Поговори с ней. И сходите уже вместе куда-нибудь, - голос моей девушки звучал отрешённо, и она почти сразу сбросила.
После того, как я собрал новый сух.паёк, и зашёл в её комнату, я плотно захлопнул за собой дверь. Поставив поднос, я придвинул к её кровати стул и спокойно произнёс:
- А теперь давай поговорим.
- О чём? - безучастно спросила она, и я почувствовал, как начал злиться.
- О том, как ты себя ведёшь.
- Оставь меня, старушка, я в печали, - ив этот момент она грустно улыбнулась. Я чуть не взвыл победоносно.
- Нет. Значит так, мне надоело, что ты хандришь, - она смерила меня злым взглядом. - Во-о-от, уже прогрессируем.
- Что тебе нужно? - спокойно, в тон мне спросила она.
- В общем, - я выдохнул. - Завтра в двенадцать мы идём в Сеульский Lotte world. Возражения не принимаются.
Одри пыталась что-то вякать в ответ, но я смирил её таким злым взглядом, что девушка тут же замолчала и уставилась в окно. Нет, я был крайне доволен собой. Может, хотя бы так я смогу исправить сложившеюся ситуацию.
***
Ну вот, начинается третья часть, где наконец-то всё станет ясно.
И ребятки, я знаю, что это не прилично, но...
Автор очень просит: оставляйте отзывы. А то смотреть смотрят, а вот отзывов нет. Автор теряется, автор грустит и от автора уходит вдохновение.
