Принципы трех Л

Данная часть писалась в критических условиях. С отсутствием света, сна и совести. Многие мечтают о вечной жизни, о том, чтобы не знать ни проблем, ни забот. Творить, что душе угодно, искать приключения на свою мадам «сижу», не бояться божьей кары и наслаждаться своей неуловимостью. Люцифер явно к таким не относился, он уже давно подумывал о самоубийстве, но понимая всю абсурдность своего желания, решил, что будет куда проще поубивать (еще раз!) всех обитателей ада. Эта мысль прельщала ему больше всего, жаль только, что в своем исполнении она была невозможна. Если раньше вам казалось, что Дьявол никогда не дремлет, да и, в принципе, в этом не нуждается, то можете смело попрощаться со своими радужными представлениями, помахав им на прощанье носовым платочком. Ночной тусовщик в нем умер, так и не успев родиться. Но такая маленькая роскошь, как сон, выпадала очень редко. Будь то обязательное присутствие на священном суде, особенно оно стало обязательным после попытки отправить вместо себя духа лжи Пифона, чтобы самому хорошенько выспаться. Однако князь вернулся довольно быстро, вместе с презентом в виде острых стрел в мягком месте от праведных ангелов, передав, что «анальная кара» в последующем не заставит себя долго ждать. Люцифер смекнул, что с такими вещами Иисус шутить не будет, это у него излюбленное, поэтому пропустить неприятное мероприятие больше не удастся. Даже сейчас, когда ни священный суд, ни новоприбывшие души грешников не требовали его внимания, поваляться вдоволь в своей любимой костяной кровати не получалось. Он давно привык к бесконечным крикам агонии, дикому смеху и бьющему в нос смраду обугленных тел, которые наполняли собой пространство преисподней. Дьявол шел ровно и быстро по темному коридору с низким потолком, стараясь не раздавить огромными ногами маленьких, с пламенем вместо шерсти, гиен, служивших своеобразной охраной на каждом ярусе. Чем ближе он приближался к заветной комнате, тем отчетливей била в голову мысль: «Убить, убить, убить». Ну, а если убить никого не получится, то голову оторвет он точно. Сильным ударом ноги Люцифер снес хрупкую дверь, и перед его взором предстало такое, от чего не то что плакать, но и смеяться, казалось абсурдным. Посреди комнаты, закрыв лицо руками, стоял на коленях Гоголь. Обстриженный, обиженный и оскорбленный. То, что это Гоголь, было понятно не сразу, ибо теперь его завидная шевелюра больше походила на стрижку под пуделя. На кожаном кресле в открытую истерично ржал Булгаков, а на его коленях пристроилась пятилетняя Лилит, даже не стараясь спрятать ножницы от посторонних глаз. - Ха-ха-ха-ха! Да ладно тебе, Коля, разница не так уж и заметна. Ах-ха-ха-ха-ха, - издевался писатель. - Вы что тут устроили? – наконец-то подал голос Люцифер, хотя его глаза до сих пор едва не вылезали из орбит от шока. Михаил Афанасьевич взглянул на Дьявола, и в этот момент его, похоже, прорвало окончательно. - Ух-ха-ха-ха-ха-ха! Что это? Сатана? Ах-ха-ха-ха-ха, - Булгаков продолжал заливаться смехом, тыча в Люцифера пальцем. - Папочка, ты спишь в колпаке? – хлопая серыми глазками, спросила Лилит. Люцифер вспыхнул, так он еще никогда не лажал. Яростно сорвав с головы любимый черный колпак с мягкой кисточкой, он круто развернулся к выходу, позвав за собой дочь. - Михаил Афанасьевич очень добрый, - лепетала девочка, с улыбкой наблюдая, как папа грозно топает по коридору, словно маленький ребенок. – За что он здесь? - Вот за такие шутки, - недовольно буркнул Дьявол. – Зачем ты остригла Гоголя? - Он был слишком мрачен. - Стало быть, потеря волос его развеселила? - По крайне мере он проявил хоть какие-то эмоции, - равнодушно пожала плечами Лилит. «Человеческого в ней становится все меньше»,- подумал про себя Люцифер. Шли года, а дьявольщины в Лилит становилось все больше, но это не мешало быть ей всеобщей любимицей. Гоголь простил свою модную стрижку, а милый папочка продолжал закрывать глаза на любые шалости, которые в последствие уже превратились в откровенные издевательства. - Дочка у вас растет красивая, - заметила пышногрудая дьяволица, попивая лавовое пиво вместе с Люцифером. Тот гордо кивал в ответ с блаженной улыбкой. – Вот только на вас, Сир, совершенно не похожа, - и тут же Дьявол обиженно надул губы, думая, как бы перевести разговор на ту тему, где он предстанет в более выгодном свете. А ведь действительно, от отца Лилит переняла лишь маленькие острые зубы и свое бессмертие, со всеми отсюда вытекающими: способность не чувствовать боль, умение читать мысли и просто невыносимый характер. Внешне она была похожа на простую девушку, в ее лице не было тех аристократичных черт, как у отца, и кожа была бледной, а не пунцовой. И, к огромной радости, ей не достались большие острые когти, а волосы были светлыми и мягкими как у матери. - Стоп, а где она? – Люцифер хлопал глазами, пялясь на пустое место, где только что сидела Лилит. - Стареете, господин, - усмехнулась собеседница, наматывая прядь огненно-рыжих волос на тонкий когтистый палец. – Она уже как час на танцполе. Горящие угли, огороженные прочными цепями на масштабной возвышенности, служили для обитателей ада танцплощадкой. Может они и умерли, но праздник после смерти никто не отменял. Среди танцующих можно было разглядеть мелькающие силуэты Бони Скотта, Джима Моррисона, Курта Кобейна, Сида Барретта и Лилит в самом центре всей компании. Девушка наслаждалась весельем, изображала из себя рок музыканта и звонко смеялась. А повод был, ведь ей сегодня исполнилось восемнадцать. Люцифер критично осматривал огромный торт - летучую мышь со всех сторон. Приглядывал, не стекал ли сливочный крем с краев и не промахнулись ли черти-повара с количеством свечек. - Глупые людские традиции, - бурчал себе под нос Дьявол. – По обычаю она должна была в первый раз содрать кожу с грешника, а не заниматься этим извращением! – Люцифер продолжал возмущаться, то и дело активно жестикулируя руками и пиная под зад любого, кто попадется на глаза. А в этот момент нежданно-негаданно из торта выпрыгнул весельчак Есенин. Сказать, что Сатана был в шоке – не сказать ничего. Крылья мыши развалились на части, сливочный крем украшал собою стены, а одна свеча даже прилетела Дьяволу прямо в лоб. - Ёсяяя! – радостно завопил Есенин, раскинув руки в широкие объятия. - Сеняя! – ворвался, откуда не возьмись, Сталин, несясь со всех ног к поэту и заключая того в объятия. - Обнимашки, - пропела в унисон странная парочка. - Кретины, - сделал печальный вывод Люцифер. Лилит счастливая и окрыленная спешила к отцу. В восемнадцать лет любой обитатель ада обязан отправиться в мир смертных и прожить там ровно год, практикуя свои силы. Девушку давно тянуло к людям, пусть и частично, но она была одной из них. - Вам уже восемнадцать, а выглядите все также как в нашу первую встречу, Принцесса, - этот сладкоречивый голос она могла узнать из тысячи. - А ты ничуть не изменился, все такой же противный, - перед Лилит выросла темная фигура, облаченная в насыщенно бордовый плащ Верховных Демонов. - Вас проводить? – Демон изобразил шутливый реверанс и едко усмехнулся. Локи – Демон лести и обаяния, из Верховных он больше всех походил на человека и был выше Лилит на две головы, к слову, у них была взаимная неприязнь с первой встречи. У Локи потому, что он ненавидел смертных, даже если они являлись таковыми наполовину, ну, а у Лилит из-за врожденной вредности. - Обойдусь,- девушка тряхнула длинными волосами, и гордо подняв подбородок, двинулась вперед. - Если бы вы не были дочерью Господина… - Ты бы все равно ничего не сделал, Князь Крендель, - не дала договорить Лилит, хлопнув дверью перед его носом. Картина была многообещающей: Есенин и Сталин сладко обнимались в цветной куче неведомого чего, маленькие чертики, оттирали стены от чего-то яркого и липкого, а Люцифер, не прекращающий поливать парочку отборным матом, истерично подскакивал на полу, как ребенок, которому не хотят купить шоколадку. - Пап, Сергея Александровича опять стошнило? – девушка подозрительно покосилась на стены. - Это меня сейчас стошнит, - буркнул в ответ Дьявол, устало шлепнув себя по лбу. - А ты помнишь, какой сегодня день? Пришло время отправить меня в мир смертных,- заулыбалась Лилит. - Тебе это необязательно. Мне будет гораздо спокойней, если ты всему обучишься дома, под моим жестким контролем. Этого она и ожидала, поэтому уступать не собиралась: - Ну, папочка, - бросилась в атаку девушка. - Наизлейший, наипакостнейший, великий злодей. Тот, от чьего имени трепещет любое существо, перед кем страшатся ангелы добра и света. Разве ты можешь оставить свою кровинушку без такой практики, разве ты готов опустить свой авторитет в глазах своих подданных? Разве я, твоя дочь, не должна научится сеять семена раздора среди смертных, поселять в их душах смятение и творить невообразимый хаос в их мире? - Красиво поет, - вмешался Сталин. - Заткнись, ты вообще умер! – вспылил Люцифер и поглядел на дочь, чьи глазки уже пылали адским огнем желания. Он задумался, а ведь и вправду, нечего давать Иисусу пищу для издевательств, лучше ему потом самому поглумиться над Богом за то, что всегда так яро защищал эти жалкие куски мяса. - Ну ладно! – сдался Сатана. – Но одну я тебя не пущу! Я выберу самого верного! - Да, папочка, да! - Путем сложнейших испытаний… - Я полностью с тобой согласна! - Того, что пройдет жесткий отбор… - Именно! - Господин, простите, но я… - Ты! – завопил Люцифер, тыча когтистым пальцем в Локи, чья физиономия только что появилась в дверном проеме. - Ась? - Путем жестокого отбора, как же, - пробубнила Лилит, злобно поглядывая на Демона. - Ты станешь сопровождать мою дочь в мире смертных, Локи! - Нет, папочка! Только не Князь Крендель, - умоляюще завопила девушка, схватившись за подол темной мантии отца. - Тогда фигушки тебе, а не мир смертных, - заулыбался Люцифер. – И вообще! Мои приказы не обсуждаются. Лилит злобно зарычала и топнула ногой. - Так нечестно! - Я Дьявол. Какая честность? – откровенно издевался отец. Девушка направилась к выходу с недовольной миной. - Ну, держись, Князь Крендель,- прошипела она, поравнявшись с Локи. - Уже коленки трусятся, Принцесса, - вторил ей Демон. - Ёся! - Сеня! - Дурдом! – простонал Люцифер, хватаясь за голову.