***
Фрейд было мысленно простился со всеми близкими, но с обидой подумав, что его дорогая Марта сразу же продаст все его наработки конкурентам, взял себя в руки. Бросаться на пациента не имело смысла — Зигмунд никогда не отличался тягой к спорту, — поэтому ему оставалось только попытаться спрятаться. Возможно, это было недостойно мужчины, но его мозги еще должны были пригодиться будущим поколениям. А это будет проблематично с дырой в черепной коробке. — Что-то мы засиделись, — громко произнес Фрейд и вскочил на ноги. — Не желаете чаю? Не дожидаясь ответа, психолог решительно направился к двери. — Если можно, покрепче, — обрадовался мистер Смит. — А пирожных у вас нет? Обожаю сладкое! Фрейд чертыхнулся и вышел из кабинета, размышляя, согласится ли жена дворника выдать ему чайник с кипятком. И делиться с сумасшедшим англичанином купленными поутру вафлями очень не хотелось. В голову Фрейда пришла предательская мысль зайти в аптеку через дорогу и попросить мышьяку, но такого удара его карьера точно бы не выдержала. Добившись таки после долгих увещеваний от дворничихи кипятка и проведя очередной рейд в буфете на предмет чего-то съестного и недорогого — были найдены сухари, бывшие в прошлом месяце тортом — Зигмунд щедро насыпал в заварник чай, присланный в подарок тестем, и отправился на поле боя. Стараясь как можно тише подниматься по лестнице, Фрейд размышлял, не стал ли он жертвой розыгрыша или, тем паче, конкуренты решили вбить последний гвоздь в гроб его репутации. После выхода скандального труда от него шарахались добропорядочные граждане, доходы упали ниже некуда, и если они с семьей не пошли по миру, стоило благодарить отца Марты, обожавшего внуков. Тем не менее, известные психологи продолжали видеть во Фрейде того, кто рано или поздно отберет у них львиную долю доходов (а сам Зигмунд в этом и не сомневался), поэтому не упускали ни малейшей возможности подложить ему свинью. Да и англичанин его интересовал, признался себе Зигмунд и остановился у двери, прислушиваясь. Стояла мертвая тишина. В сердце Фрейда поднялась надежда от мысли о том, что чудной посетитель ушел. С другой стороны, было бы крайне жаль потерять такой материал для будущих работ. Возможно, Зигмунд и не успел познакомить и пообщаться с посетителем как следует, но его чутье ученого и опыт психолога говорил ему, что у юноши были серьезные проблемы с психикой. Настолько серьезные, что Фрейду понадобилось бы написать не менее десяти работ, чтобы только пройтись по поверхности проблем. Оставаться дольше в коридоре не имело смысла, поэтому Зигмунд, подцепив носком ботинка угол двери, ловко открыл ее и, умело балансируя подносом, осторожно вошел в комнату. Со странным чувством удовлетворенного сожаления Фрейд понял, что ему придется-таки выпить чаю с мистером Смитом. Потому как письменный стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой стояли изящные фарфоровые чашки, вазочка с вареньем и поднос с выпечкой и сладостями. — Дорогой господин Фрейд, — скривил губы в своей нехорошей улыбке английский пациент. — Я решил, что негоже вам суетиться, собирая на стол, поэтому взял на себя смелость и принес все самое свежее и вкусное! Фрейд аккуратно поставил на край стола поднос, на мгновение устыдившись горсти сухарей на видавшей виды тарелке. — Премного благодарен, — медленно произнес психолог, — только… Зигмунд не успел даже сообразить, каким именно образом стоит спросить психопата о том, где именно и когда он все это украл, и стоит ли спрашивать вообще, как англичанин по-хозяйски схватил заварник и принялся разливать чай по чашкам. — Хорошая чашка чая никогда не помешает, — безапелляционно заявил пациент, всучив психологу горячую посудину. — Это много лучше алкоголя или, — англичанин поморщился, — какого-нибудь морковного сока. Он налил чаю и себе, затем, ловко ухватив вазочку с вареньем, снова откинулся на кушетку. Фрейд, с опаской поглядывая на чай, перевел взгляд на довольного пациента. Любые планы относительно грядущей беседы совершенно выветрились из его головы. — Вы интересный человек, Зигмунд, вы гениальны в своем стремлении рассказать людям об их природе, — Смит замолчал и сделал глоток. — И если сейчас у вас появились сомнения в этом… — О, нет, — помимо своего желания вдруг произнес Фрейд и, не веря своим ушам, продолжал. — Чувственная сфера человеческой природы — это неисчерпаемо привлекательная тема. Фрейд откусил от аппетитного рогалика, наслаждаясь нежным вкусом, и внимательно посмотрел на молодого человека. Тот, явно изображая аристократа, аккуратно держал чашку и, в свою очередь, изучал лицо психолога. Фрейд отвел взгляд, отчего-то избегая смотреть ему в глаза. — Сфера чувственности — это несоизмеримо прекрасная область человеческого сознания, — повторил он. — Но люди почему-то этого стыдятся. А вы, мистер Смит? Не хотите ли вы рассказать, что вы думаете на этот счет? Помнится, вы говорили о моем методе, как занятном эксперименте, а вы их любите, судя по вашим словам. Не мучают ли вас подавленные сексуальные желания? «Что я несу, — ужаснулся Фрейд. — Нельзя же так прямолинейно. Того и гляди он снова потянется за оружием. Мне бы усыпить его бдительность…» — Я, — неловко кашлянул англичанин, и психолог невольно посмотрел на него. Щеки мистера Смита залил ярко-багровый румянец, а глаза были закрыты. — Позвольте спросить прямо, — внутренне паникуя, продолжил Фрейд, — были ли у вас половые контакты с женщинами? Или вообще контакты? — Я был женат несколько раз! — словно оправдываясь, воскликнул посетитель, очевидно, он не ожидал лобовой атаки от Фрейда. Прозвучало все до невозможности нелепо и фальшиво. Мистер Смит принялся делать мелкие глотки чая, перемежая их невнятными фразами. — Я, господин Фрейд, имел в виду несколько другую сферу человеческой природы, а не только, — англичанин живо замахал руками, изображая то ли извращенный половой акт, то ли сумасшедшую мельницу, но умудрившись так и не разлить чай. — Это. У меня было множество знакомых женщин, красивых женщин, — румянец на его щеках стал еще более интенсивным. — И со всеми из них я вступал в контакт, дружеский контакт. Именно поэтому я столько знаю о человеческой природе и стремлюсь найти людей, с которыми можно это обсудить. — Похоже, тема сексуальности кажется Вам чем-то неприличным и запретным? — Фрейд хитро прищурился, похоже, он нашел ахиллесову пяту своего сумасшедшего, благодаря которой он мог не только выведать о его психических проблемах, но и хотя бы некоторое время побыть в безопасности. — Знаете, когда я работал вместе с Жаном-Мартеном, то пришел к выводу, что такое поведение обычно может быть связано с сексуальными травмами в детстве, — все внутри Зигмунда сжалось в тугой узел, и он внезапно понял, как чувствует себя дрессировщик, заходящий в клетку с тигром. — Поэтому мне бы все-таки хотелось узнать об отношениях с Вашей мамой, мистер Смит. Пациент неожиданно скривился и всхлипнул, возвращая чашку на стол, закрыл ладонями лицо и откинулся на кушетку. Фрейд терпеливо ждал. Точнее, одна его часть наблюдала за смертельно опасным экспериментом, а другая призывала к немедленной капитуляции и побегу. — Мне было восемь лет, — неожиданно начал молодой человек. — Это было слишком давно. Фрейд в предвкушении с такой силой сжал карандаш, что тот треснул надвое. — Мы никуда не торопимся, — произнес психолог со спокойствием заядлого рыбака, закинувшего удочку в рыбном месте. — Если хотите, я помогу Вам. Вашего отца по какой-то причине не было рядом, и Вы вынуждены были выполнять его роль в семье, не так ли? — Роль отца, — оживился вдруг Смит, энергично подскочил и хлопнул в ладоши. — Один мой знакомый римский центурион всегда хотел быть отцом. И даже стал… В какой-то степени. «Черт бы тебя побрал, — беззвучно простонал Фрейд. — Какой ты изворотливый, гадкий, но до жути привлекательный тип! Какой материал, какой материал!» Англичанин как-то странно осклабился. — Конечно, мне пришлось немного им посодействовать. То есть, сначала не мне, кто же знал, что моя дорогая секси-девочка окажется такой хитрюгой. Только не говорите ей, что я так называл ее в присутствии других людей. Но в итоге все закончилось хорошо, — нахальная улыбка вернулась на свое место. — Для меня. Фрейд понял, что прямых ответов он от этого человека так и не получит. — Вижу, что Вы интересуетесь историей Древнего Рима, — решил найти новую тему для обсуждения Фрейд. — Это как-то связано с Вашей профессией? — Никогда и нигде не работал, — гордо сообщил Смит. — Я вечный студент. Изучаю мир! Хотя, конечно, большинство произошедших событий происходили не совсем так, как нам кажется. Если вообще происходили. Уже. Все случается здесь и сейчас — о, милый Альберт тотчас же со мной согласился. — Если у Вас есть возможность так долго учиться, значит, Вы воспитывались в обеспеченной семье? — Фрейд не оставлял попыток выведать что-то о прошлом молодого человека. — Что же тогда заставило Вас искать моей помощи? Пациент мгновенно помрачнел лицом и опять потянулся к внутреннему карману пиджака. «Все, конец, — подумал несчастный психолог.- Зачем я вообще вел с ним эти разговоры, где же мой опыт в общении с подобными людьми? Он явно решил свести счеты с жизнью, но перед этим отправить на тот свет кого-нибудь за компанию. А так как он страдает галлюцинациями, то, возможно, не отдает себе отчета в реальности происходящего» И сам Зигмунд Фрейд тоже не мог поклясться, что все происходит наяву…***
Психолог бросил беглый взгляд на дверь и окно, прикидывая свои шансы сбежать. Шансов не было. К удивлению Зигмунда, весь практический опыт психолога, вместе с долгими часами выслушанных лекций, выветрились из его головы перед лицом опасности. — Послушайте, мистер Смит… Джон, совершенно не обязательно… Я уверен, что мы вместе решим Вашу проблему. Англичанин удивленно приподнял бровь и достал из кармана продолговатый предмет чуть длинней ладони. Он небрежно встряхнул его, отчего предмет зажужжал и засветился ядовито-зеленым светом, и направил в сторону Фрейда. «Это бомба», — отрешенно решил психолог, делая попытки не упасть в обморок. Он невольно закрыл глаза и почти перестал дышать, слушая, как Смит встал с кушетки и приблизился к нему. Предмет продолжал издавать странные звуки, и где-то в мозгу приятно засвербело в ответ. Фрейд готов был поклясться, что это какая-то своеобразная диагностика. — Я совершенно точно рассчитал время моего появления у Вас, Зигмунд, — недоуменно произнес пациент. — Однако вы по-прежнему задаете совершенно неправильные вопросы. Фрейд осторожно приоткрыл один глаз, оценивая обстановку, и увидел, что молодой человек по-прежнему лихорадочно трясет вибрирующим устройством и маниакально рассматривает его со всех сторон. — Что… — Психолог тяжело сглотнул. — Что Вам от меня нужно? Кто Вы? Пациент попытался было схватить его за плечи, но неимоверными усилиями сдержался. — Нет же, нет, — яростно зашептал он. — Ничего! Абсолютно ничего! Фрейд понял, практически оцепенев, что перекошенная физиономия Смита находится в считанных миллиметрах от него лица, словно сумасшедший тип собрался поцеловать его. Странный продолговатый предмет уперся ему в бедро, посылая вибрации по его телу. И прежде чем он успел остановить себя, Зигмунд поднял голову и встретился взглядом с англичанином. Словно две воронки вне времени и пространства, безумные глаза мистера Смита заворожили его и заставили податься вперед. Фрейд пришел в себя через мгновение и тотчас отпрянул к стене, перевернув стул. Он постарался собрать все свои силы и как можно тверже произнес: — Прием окончен, мистер Смит. Попрошу освободить мой кабинет, — но голос психолога был на несколько октав выше привычного, не говоря уже о предательской дрожи. Англичанин тягуче поднялся с кушетки и угрожающе двинулся по направлению к Фрейду, поигрывая на ходу своим своеобразным орудием. Психолог прижался к стене и мысленно простился со всем, что было ему пока что ценно: жизнью, здоровьем, рассудком. Словно под гипнозом, он следил за приближающимся к нему пациентом, не в силах проронить ни слова…***
— Где ваша ваза? — спокойным голосом спросил англичанин, мирно возлежа на кушетке. Фрейд тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Он снова сидел на своем стуле, словно и не было тех ужасающих мгновений, когда психолог решил, что его жизнь вступила в финальную стадию. — Ваша ваза, Фрейд? — в голосе мистера Смита сквозило скукой. — Где она? — К-какая ваза? — возможно правы были те, кто не советовал ему злоупотреблять кокаином. — Чудная греческая ваза, которую Вам подарила Мари. — Я не знаю никакую Мари, — осторожно произнес Фрейд, гость поднял на него взгляд, и психологу показалось, что реальность снова ускользает от него, как палуба из-под ног в десятибалльный шторм. — Мари Бонапарт, ваша ученица. Великолепная женщина! — Мистер Смит мечтательно закатил глаза. — Она так анализировала мои сны… Жаль только, что ее муж был таким напыщенным болваном. Зигмунд нервно хохотнул. — Ученица? У меня нет денег даже на постоянную горничную или на няньку. Я не могу себе позволить тратить время на чье-то обучение! — В мавзолее Эрнеста Джорджа в Голдерс-Грин, — раздался ровный, лишенный эмоций голос, и Фрейд от неожиданности подпрыгнул на стуле. У окна парила полупрозрачная фигура старика, но черты его лица были словно смазаны и растворялись в воздухе. — Спасибо, голосовой интерфейс, — ответил Смит и в который раз подарил психологу свою ужасающе-притягательную улыбку. Первое, что почувствовал Фрейд, когда фигура растворилась в воздухе, была обида. Как же обрадуются все его коллеги-злопыхатели, которые в пух и прах раскритиковали последние работы Зигмунда, когда психологу самому придется обратиться к ним за помощью. — У Эрни вышел чудный мавзолей, — все с той же улыбкой произнес англичанин. — Хотя мосты у него выходили лучше. Люблю, знаете ли, мосты. — Мосты, — послушно повторил Фрейд. — Я их тоже люблю. — Тогда вам следовало бы показать Висячие сады Семирамиды, о, это действительно было чудо! Не то, что скучные пирамиды. Фараоны — это совсем не круто, особенно Аменхотеп, он же Эхнатон. Смит, как ни в чем не бывало, лежал на кушетке, закинув ногу на ногу, и время от времени аккуратно поправлял бабочку. — Я, конечно, польщен, что он решил построить мне храм и устроить культ, хотя Атон совсем не то имя, которое я бы для себя выбрал. Но это было совершенно заслужено, Вы бы видели, как я гениально расправился с этой инопланетной саранчой, — англичанин бросил быстрый взгляд на Фрейда. — Только не говорите никому, что Сахара до этого была намного меньше. И не говорите, что я Вам это сказал. Вообще, забудьте про Сахару. — Зигмунд согласно кивнул, и посетитель продолжил, как ни в чем не бывало. — Но пытаться меня казнить за то, что я похитил его жену, — Смит осуждающе покачал головой. — Хотя неизвестно кто кого еще похитил. Нефертити была той еще штучкой. Англичанин издал звук, отдаленно напоминающий мяуканье кота в брачный период и подмигнул совершенно обалдевшему Фрейду. — А еще у него была глупая фараонская шляпа, — на лице англичанина появилось мечтательное выражение. — Не то, что феска. — Феска, — эхом отозвался Фрейд, пытаясь зацепиться хоть краешком сознания за разлетающуюся вдребезги реальность. — Фески — это круто! — добавил Смит.***
…Зигмунд стоял перед дверью в кабинет с чайником и подносом, размышляя, чего это ради он решил угощать этого странного юношу. «Выгляжу совершенно глупо», — сказал себе психолог и решительно вошел в комнату. …Зеленый свет из продолговатого предмета слепил глаза, а жужжание усиливалось. Фрейд моргнул… — И тогда я решил скрыться, бежать и никогда не останавливаться, чтобы ненароком не увидеть то, что за спиной, — глухо проговорил «Джон Смит»; он сидел на кушетке, закрыв лицо руками, и нервно дергал плечами, по-видимому, только что подытожив рассказ о своем детстве. Одна часть сознания Фрейда была в этом абсолютно уверена. Что же касается другой, то он предпочитал ее не слушать и вообще пока отбросить все сумасбродные идеи. Зигмунду хотелось немедленно бежать отсюда и не останавливаться, пока даже малейшие воспоминания о таинственном госте не сотрутся из его памяти. Реальность снова закружилась вокруг него, словно воспротивившись таким мыслям, и остановилась только, когда мистер Смит снова поднял на него взгляд. — Так что Вы посоветуете мне, мистер Фрейд, как психолог с мировым именем? Часы в столовой глухо пробили полдень, на мгновение заглушив новую порцию назойливого жужжания в его голове. — Вы… — неуверенно начал Фрейд, пытаясь вспомнить или хотя бы понять, что мог рассказать ему этот странный пациент. Стандартную схему взаимоотношений «сын-мать» или нечто более специфичное? — Я пришел именно потому, что надеюсь на Вашу помощь, Зигмунд, — на лице посетителя появились умоляющие нотки. — Вы не представляете себе, каково это, постоянно бежать. Фрейд и вправду не представлял, но с каждой секундой, проведенной в этом кабинете, он все больше и больше желал узнать. Психолог готов был поклясться, что в его черепной коробке копаются самым что ни на есть варварским образом: жужжание не смолкало, волосы вставали дыбом, и по всему телу шла непонятная вибрация. — Ведь какая-то причина должна быть, — шептал ему на ухо холодный, но безумно притягательный голос Смита. — Она просто обязана существовать! …Зигмунд с трудом сдержался, чтобы не схватиться за голову и не закричать. — Господин Фрейд, — с отчаянной мольбой воззвал к нему пациент. — Помогите! И впервые в своей карьере Зигмунд растерялся. — Я не… не знаю, — Фрейд готов был сделать что угодно, только бы все прекратилось. И его голос сорвался на крик. — Я не знаю, мистер Смит! Я сошел с ума? Неужели все именно так и происходит? Никогда бы не подумал, что порождение моего сознания будет таким странным и пугающим. И эта жужжащая фаллическая штука… Неужели в моей жизни было так мало секса? На лице англичанина отразилось искреннее удивление. — Вы прекрасно отвечали на мои вопросы в прошлом… — пациент задумался. — Или это было будущее? Не знаю, мне трудно мыслить такими категориями. Щелк. И громкий стук двух сердец. — Не понимаю, о чем вы, — обеспокоенно произнес Смит. — Что с вами? Вы внимательно выслушали мой рассказ, неужели он произвел на вас такое впечатление? Мои родители… …Перед глазами Зигмунда плыли цветные пятна, по лицу тек пот, внутренности закрутило в тугой узел, кровь бешеными волнами приливала к низу живота в такт оглушительным звукам скрипки. — Вивальди, «Времена года», — простонал тягучий, приглушенный голос. Фрейд обернулся, пытаясь поймать хотя бы тень реальности, но вместо этого услышал звонкий детский смех. — Я знаю, чтобы я не делал сейчас, всему виной мое прошлое, — настойчиво продолжал мистер Смит. — И я выбрал именно Вас, чтобы разобраться с этим. Поверьте, я не каждому позволяю дотронуться до своего прошлого. Я не всегда позволяю это себе. Но я должен понять и Вы единственный человек, который… Зигмунд? Смех в голове Фрейда усилился, перекликаясь с восторженным ропотом толпы. В глазах зарябило от ярких кругов, и он упал на колени, плотно прижав ладони к вискам, словно это могло защитить его сознание от раскатистых волн изменчивой реальности. — Зигмунд, очнитесь! — Время — это такая зыбкая, нестабильная материя… — О, как же невыносимо чудесно узнать причину такого поведения, блаженство! Музыка и смех слились в оглушающий океан звуков, ослепленное сознание пыталось покинуть оковы тела. — Очнитесь! — Подумайте! — Вкусите! Фрейд понял, что его тело и дух, распавшись на крошечные частицы, летят в кроваво-черном водовороте. — Янежмныгоддуншодутинв… Взрыв.***
Долгое время в его голове не было ничего кроме пустоты, перемежающейся странными завывающими звуками. Первым, что проникло в его сознание, был голос Марты. — Зигмунд, нужно выбрать, где ты будешь принимать пациентов. Не кажется ли тебе, что арендовать целую квартиру для этого — слишком накладно для нашего бюджета? Фрейд поднял голову, силясь понять, где он находится. Где-то в подсознании роились странные образы, а ощущение тяжелого похмелья заставило психолога поморщиться и возжелать стакана прохладной воды. Марта стояла рядом с его стулом, грозно уперев руки в боки: — Писать свои статьи ты можешь и дома, дорогой, а вот вопрос с клиентурой нужно решить немедленно. У тебя на этой неделе назначен сеанс с единственным клиентом, и я сомневаюсь, что этого гонорара будет достаточно для оплаты всех долгов. Все-таки терпение моего отца небезгранично. У нас пустует комната прислуги, — Марта многозначительно посмотрела на мужа, давая ему понять, что виной этому именно он. — Ты со своей кушеткой мог бы спокойно разместиться там. Не думаю, что мистер Смит будет слишком возражать, учитывая, как настойчиво он искал встречи с тобой. — Мистер Смит? — Фрейд был рад, что так и не получил свой стакан воды иначе точно бы подавился. Зеленоватое свечение снова мелькнуло на периферии сознания. — Дорогой, у тебя не так много клиентов, чтобы ты имел роскошь их забывать. Мистер Смит тот самый эксцентричный англичанин, который записался на прием на прошлой неделе. — Марта кокетливо поправила выбившуюся из высокой прически прядь волос. — Он еще был одет в старомодный костюм. Супруга говорила еще что-то, но Зигмунд уже не слушал ее. Он был слишком занят, пытаясь побороть липкий страх, который холодной рукой схватил его за горло.