Dance For Two

Когда Вы танцуете, Вы не потеете: Вы пылаете. — Диди #1 На улице было очень темно, только свет из огромного окна на первом этаже падал на меня. Сильный ветер буквально сдувал с места, но я намертво схватился за железные прутья, защищающие окно. Я старался быть как можно тише, как можно неприметнее, лишь бы меня не заметили танцоры, которые занимались в студии. Пятеро девушек и двое юношей, словно заведенные игрушки, двигались в такт друг другу: медленно, плавно, но паркет пылал под ними. Я приходил туда каждый вечер: и в снег, и в дождь, и в палящий зной. Смотрел и смотрел, будучи зачарованный пируэтами, которые они выполняли. Занятия у них всегда были открытые, но я никогда не решался сесть на одну из скамеек внутри, как дворовые мальчишки и девчонки. Если бы я все-таки был внутри, то корил бы себя и чувствовал монстром, будто бы мог убить их, как бабочек, лишь потерев пальцем о расписное крылышко, но только своим взглядом. Иногда там занимался еще один парень. Кудрявый, с длинными и красивыми ногами и никогда не угасающей улыбкой на лице. Он танцевал на порядок лучше них, будто бы и первые шаги он совершал в полупальцах. Мне было смотреть на него приятно и чертовски радостно, потому что, глядя на него, я с уверенностью мог сказать, что вижу настоящего Артиста Балета. Движения легки, непринужденны. Никакой боли на лице, только чувственность и грация. Руки, словно крылья, возносят его все выше, и выше, и выше... А потом студия пустеет. Свет выключаются. Представление окончено. На следующий вечер я снова там же. Место встречи изменить нельзя. Держась за решетку, вглядываюсь в лица балерин и их эмоции. Знают ли они о том, насколько прекрасны, насколько блаженны. В такие моменты я чувствовал себя одновременно самым счастливым и самым сломленным. Щенячья радость переполняет меня от того, что я могу смотреть на такую красоту, но тупая боль колола сердце, ведь в детстве никто не разрешил мне заниматься балетом. "Что за гомосятину ты несешь?" — это был ответ на все мои мольбы к отцу о допуске к занятиям. Я закрывался в своей комнате и много плакал, а потом брал сумку со спортивной формой и шел на футбольную тренировку юниорской команды нашего города, куда меня определил отец. И как-то, проходя мимо детской студии, я увидел в окне занятия танцоров. С тех пор я всегда стоял там после занятий спортом. Там я мог стоять долгое время. До судорог в ногах или пока отец не начинал искать меня по всему району, а когда он вскоре стал находить меня там, у алтаря танца, он лупил меня со всем остервенением, которое было в его душе. Вдруг в комнату вбежал кудрявый, явно запыхавшись. Он быстро кивнул остальным, и, скинув с себя куртку, под которой уже был одет в надлежащий костюм, встал у бортика. Кудрявый начал разминку, которая, как мне кажется, с его гибкостью совсем ни к чему. И вдруг его приспичило посмотреть в окно, где стоял я. Никто никогда не смотрел сюда, а я, ей-богу, как ребенок, сразу присел. Воздуха стало резко не хватать. Через минуту, осмелев, я приподнялся на пару дюймов, чтобы торчала лишь макушка и глаза, но на этот раз в окно смотрели все... В голове метались мысли, хотелось убежать, потому что у меня нет идей для объяснения того, что парень двадцати лет пялится на балет через окно. Слева раздались шорохи. Я зажмурился, а затем чья-то рука приземлилась мне на плечо: — Привет, — распахнув глаза, я увидел того парня, который заметил меня первым. Он улыбался. Я бессвязно что-то промямлил, а он, взяв под руку, потащил в сторону входа. Мы зашли в помещение, где все занимались. Изнутри оно еще просторнее и светлее, чем может показаться за оконной решеткой. Гарри, как представился он мне, познакомил меня с остальными, а затем усадил на самую ближайшую к ним скамейку. И они просто начали танцевать. Я не мог отвести взгляд. Хлопал в ладоши, будто бы ребенок, смеялся и радовался, охал от удивления в напряженные моменты, постоянно любовался ими, а в особенности — Гарри. И вот все хорошее, как известно, имеет тенденцию заканчиваться. Занятие тоже не могло длиться всю жизнь. Музыка затихала, а я поднялся, улыбнулся благодарной улыбкой и направился к выходу, как повелительный голос приказал: — Сядь обратно. И я не мог не повиноваться этому парню. Танцоры направились в сторону раздевалки, и Гарри пошел с ними, прихватив сумку. Потом, после переодевания и душа, все стали расходиться, прощаясь со мной. Гарри даже не переоделся. Я вопросительно глянул на него, когда он запер за артистами дверь. — Но... Что ты?... Зеленоглазый быстро подскочил ко мне и заткнул самым избитым, но самым приятным способом — поцелуем. Поцелуй был легкий, нежный, как и он сам. Затем, в своей же манере, потащил меня за руку, не разрывая поцелуя. Мне пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до него. И я, споткнувшись, вперился в него. Гарри от души рассмеялся. — Не хочешь потанцевать, Лу? #2 Наверное, это чья-то злая шутка, но так распорядилась судьба, что над театральной студией находился танцевальный класс. И пока некоторые пробуют себя в роли героев пьесы Шекспира, другие ребята дают жару под танцевальные хиты, топая, сбивая бедных актеров с изученных до дыр монологов великого драматурга. Луи, руководитель театра, был сдержанным молодым человеком, но определенно не из робкого десятка, поэтому, когда танцоры изрядно потрепали ему нервы, он решил подняться и разрешить проблему. Поднимаясь по лестнице, парень чертыхался. Как же он ненавидел этих зазнаек, танцующих "брейк-дансы" всякие и прочие извращения. Явно мозгов не хватает, чтобы разучить, например, вальс. Стучаться в дверь танцевального класса он не стал. Его все равно бы никто не услышал. Луи влетел в студию, бросая злобные взгляды в студентов, и отключил их колонки. Тишина повисла в зале. — Кто тут отвечает за этот балаган? – раздраженно спрашивал руководитель театральной студии. — Отвечайте! — Ну, допустим, я, – вальяжно произнес, только что вышедший из толпы танцоров, парень в серой шапке. — Под вами занимаются театралы. Будущие звезды, — поправив очки, заявил Луи. — Вы мешаете. Парень ухмыльнулся. — Звезды? Эти ботаники, читающие текст по бумажке — это и есть будущее театра? Тогда не хотелось бы мне оказаться в этом будущем. Луи медленно, но верно закипал. Главарь танцоров рассмеялся, а затем, сняв шапку, под которой оказалась копна кудрей, положил ее в руку и жалобным голосом начал завывать: — О, Йорик, мой бедный Йорик... По студии тут же прокатилась волна смеха. — А, по-твоему, крутить задницей, даже не попадая в ритм — это лучше? — с вызовом спросил юноша в очках и подошел к кудрявому. — А включите ему музыку, кто-нибудь. Пусть попробует "подвигать задницей". Студенты окружили их двоих, а из колонок снова доносилась отвратительная, по мнению Луи, музыка. Но он лишь самодовольно улыбнулся и начал двигаться в такт, крутить и вертеть своей пятой точкой, которая, к слову, была просто потрясающей. Танцевальный гуру открыл рот от удивления, а среди студентов послышался удивленный гул, который перерос в поддерживающее ликование. Луи подошел вплотную к парню и начал водить руками по его телу, при этом тряс своей задницей и иногда прижимался пахом к своему партнеру. И, уже напоследок, заканчивая свои манипуляции, потянулся и смачно чмокнул в щеку опешившего танцора. Все засмеялись, а Луи, выключив музыку, удалился. Больше громкие биты не донимали театральный класс. #3 Гарри сидел на диване в темной комнате без единого работающего источника света. Облачившись в свитер своего молодого человека, который снова допоздна задержался где-то, он согнул ноги в коленях и прижал их к себе, обвив руками. Парень явно был расстроен. Слезы катились по его щекам, но он не спешил их вытирать. Гарри вспоминал их знакомство. Это был солнечный летний день. В городе проходил фестиваль, на котором выступала танцевальная команда, в которой выступал Он. Гарри, затаив дыхание, наблюдал за слаженными движениями танцующих ребят. Вся публика не могла отвести от них взгляд, а Он отчего-то решил вытащить кудрявого танцевать вместе с ними. Не попадая в такт, оба кружились и смеялись на сцене, этим потешая народ. Гарри уже тогда понял, что Он — это его Судьба. Только его Судьба где-то шаталась, хоть на часах далеко за полночь. Наверное, после репетиции, как обычно зашел со своими друзьями в кабак опрокинуть стопку, а может две. Затем еще несколько, а потом, взяв бутылку самого дорогого пойла, взял за руку девушки или парня и повел... На этой мысли Гарри особенно сильно и печально всхлипнул, а затем усталость парализовала его тело, и он уснул. Проснулся он уже на их общей кровати в Его объятьях. Гарри буквально вжался в Него, вдыхая аромат. — Бу, как же я тебя люблю, – прошептал кудрявый ему в грудь. — Я тебя тоже люблю, – сонно ответили ему. — Очень сильно. Луи потянулся, зевнул, и, соскочив с кровати, поднял вместе с собой Гарри. — Я хочу показать тебе кое-что. Зеленоглазый уставился на Луи с глупой улыбкой. Наверное, тот опять хочет показать ему какое-нибудь отточенное движение. — В общем, я знаю, что ты переживаешь, когда я задерживаюсь. Засыпаешь в моем свитере на диване. Не удивлюсь, если в голове у тебя постоянно вертятся глупости... Поэтому, – они вышли в гостиную. — Я вчера ходил по приютам и нашел вот такую очаровашку. Луи расплылся в улыбке и отошел, открывая Гарри обзор на лежак, который уже успел облюбовать маленькое рыжее чудо. Кудрявый чуть ли не завизжал от радости, но вместо этого он обнял своего любимого парня. — Спасибо-спасибо-спасибо, – тараторил Гарри, вися на Лу. Рыжий котенок еще спал, но уже чуял, что ему попались самые лучшие хозяева.