Телекинез

Курт был не таким как все. Он был другим. С самого детства родители Курта замечали, что их ребенок не играет с другими ребятами, что ему намного интереснее выводить странные черные рисунки на больших альбомных листах. Он никогда не плакал, потому что родители ему ни в чем не отказывали. Потому что он ничего не просил. Маленький Курт часто сидел в поле за их домом. Он просто сидел, разглядывая колышущуюся траву, капельки росы, стекающие по зеленым стебелькам, маленьких кузнечиков. Ему не нужны были машинки, роботы, лего и прочие игрушки, у него была одна - почти полностью разорванный заяц, который пал жертвой их соседского пса. В тот день Курт выбежал на улицу, и когда собака, наигравшись, подбежала к нему ластиться, он заплакал в первый раз. Он отбежал от собаки и схватил этого зайца, сжимая его из-за всех сил своими маленькими детскими ручками. Он плакал и плакал, и долго не хотел идти домой. Он сидел на земле, прижимая к груди разорванную игрушки и перебирая пальчиками шерсть. Мама Курта - Роуз всеми силами старалась его успокоить, купила ему большого радиоуправляемого робота и альбом с супер героями, и это сработало. Курт действительно успокоился, потому что знал, что маму расстраивает, когда он плачет. Курту исполнилось семь лет, и он пошел в школу. Никто с ним не дружил. Курт часто плакал из-за этого. А потом Роуз умерла. И его мир разрушился. В тот день были камни. Сейчас, оглядываясь назад, Курт не понимает, почему он вообще это помнит. Папа никогда не заговаривал об этом, и Курт задумывался, помнит ли он вообще, что в тот день упали камни. Странно, что этот момент сохранился в памяти у самого Курта. Ведь семь лет - не так много. Он помнит самого себя лишь с десяти. В тот день, после похорон, Курт зашел в дом и подошел к окну. Он ненавидел себя, ненавидел тех людей, которые забрали у него Роуз, ненавидел всем своим маленьким сердцем. Возможно, он не знал смысла этого слова тогда, ибо был всего лишь ребенком, но хотел, чтобы весь мир почувствовал его боль. Чтобы те, кто причинил боль его маме, сами пережили то же. Берт сидел за столом, склонив голову. Курт смотрел в окно и, не увидев ничего, что могло бы его хоть на толику утешить, хотел было вернуться к столу, чтобы поддержать папу, но тут увидел, что с неба упало что-то большое. Что-то блестящее. Курт подумал, что это просто большой круглый кусок стекла. Он ударился о край крыши их соседей, семьи Нельсон, которые всегда тыкали в него пальцем, а миссис Нельсон всегда говорила Берту и Роуз отдать Курта в детский дом, потому что "этот ваш психованный ребенок пугает моего мальчика, уберите его, отдайте специалистам". Курт всегда слушал эти разговоры и плакал, но знал, что мама и папа не отдадут его другим людям. Курт уже повернулся, чтобы сказать об этом Берту, но тут эти штуки посыпались прямо как град. Глыбы падали на крышу Нельсонов, на задний двор, на лужайку перед домом, на наружную дверь в погреб. Эта дверь была сделана из листового железа, и, когда по ней ударила первая глыба, раздался такой низкий звон, словно звук церковного колокола. Берт вскочил, подошел к окну и прижал к себе сына. А потом вдруг все кончилось. Из дома напротив не доносилось ни звука. Курт видел, как тают на солнце осколки льда, и стекает по черепице вода. Огромный кусок льда застрял там между скатом крыши и невысокой трубой. Солнце блестело так ярко, отражаясь в этой глыбе льда, что больно было смотреть. Никто не понял, что произошло тогда.

***

Курту было четырнадцать, когда он еще неокончательно смирился с самим собой. В школе он всегда сидел один на самой последней парте у окна. Никто не разговаривал с ним, одноклассники его боялись, учителя избегали. Курт был красивым мальчиком: мягкие зачесанные вверх волосы, острые, похожие на эльфийские, уши, но прожигающий насквозь взгляд голубых глаз и болезненная худоба сильно портили впечатление. Над ним даже не издевались, как над другими, и футболисты, которые обычно отпускали плоские шуточки, проходя мимо, рядом с ним молчали. Курт замечал странные вещи, которые происходят вокруг него. Однажды он увидел, как Дэйв и Азимио из футбольной команды хотели кинуть мальчика в инвалидной коляске в мусорный бак. Курт был очень сильно зол, но знал, что подходить нельзя, потому что будет хуже. Злоба росла и росла, и когда Арти, так звали мальчика в коляске, уже подняли и приготовились кидать, в Дэйва откуда-то сбоку полетел кирпич. Арти отпустили, а Дэйв получил сотрясение и две недели лежал в больнице. Курт ненавидел себя. Ненавидел свою белую, почти прозрачную кожу, ненавидел свою худобу, ненавидел свои глаза, скулы, волосы и все, что было в нем. Он стоял в мужском туалете, упершись руками в раковину, и пристально смотрел на себя в зеркало. Что со мной? Что со мной не так? Зеркало треснуло и разбилось. Курт испуганно отпрыгнул и оглянулся. Он уже знал тогда, просто не понимал, что происходит в его голове. Однажды рядом с ним на литературе села девочка с розовыми волосами. У нее было красивое имя - Куинн. Они подружились, что, кстати, было действительно огромным шагом вперед для Хаммела. Он почти ни с кем не разговаривал, кроме отца и учителей, когда они задавали ему вопрос. Куинн была очень милая, и она понимала его, как никто другой. Ее родители умерли, и ее растила ее тетка, которая ненавидела Фабрей и воспринимала ее, как досадную обузу, которая мешает ей жить своей нормальной жизнью. Куинн тоже была другая. Но все же не такая, как Курт.

***

Курту было шестнадцать, когда он окончательно принял себя и понял, кто он. Он проводил каждый день после школы, обложившись книгами по телекинезу и магическим способностям, он много тренировался, и да, он научился управлять своими способностями. Он не сказал отцу, но он сказал Куинн. И она поверила ему. Однажды Куинн спросила: "Курт, ты гей?" Курт ответил, что никогда не думал об этом. Он действительно никогда не уделял этому внимания, потому что всегда были проблемы посерьезней сексуальной ориентации. И тогда Курт поймал себя на мысли, что никогда не чувствовал ни к кому привязанности. Только к маме. Да, у него была Фабрей, но это другое. Он решил, что подумает об этом позже. Берт очень сильно любил Курта и изо всех сил пытался помочь ему жить нормальной жизнью. Тогда в их доме появилась Кэрол, мама одноклассника Курта, Финна, безмозглого, но доброго бугая из футбольной команды. Финн тогда пытался поговорить с ним, обсудить, что будет дальше с отношениями их родителей, но Курт всегда сбегал от него под различными предлогами. Он не хотел думать, что будет дальше, ведь все только начало налаживаться. В их школе была элита. Все делилось на так называемые касты. Вершина - футбольная команда и девушки из группы поддержки. Чуть менее круты были баскетболисты и хоккеисты. Далее идут плавание и волейбол. А дальше по наклонной вниз: клуб воздержания, "команда Бога" и хор. Хор был на самом дне этой пирамиды. Верхние едят низших. С точки зрения биологии, все логично. Азимио чаще всех издевался над хористами: закидывал их в мусорные баки, запирал в туалете, толкал на шкафчики, обливал слашем и еще бесконечное количество способов сделать максимально неприятно человеку. Зимними вечерами они с Куинн развлекались тем, что устраивали полный кавардак в доме одного из футболистов из окна дома Курта.

***

Курту семнадцать. На последнем году старшей школы, Хаммел понял, что он гей. Никто не знал об этом, потому что всем было наплевать. Куинн увезла в другой город ее тетка, и теперь у Курта не было никого. Никого. Он все еще сидит на последней парте у окна. Слова учителя становятся одним бессвязным потоком звуков, ударявшим по барабанным перепонкам. В голове звучит настойчивый голос: "Я ненавижу их" "Я никто" "Я ненавижу себя" Осталось пережить всего один год.