Без названия

Серые пески пустыни кажутся бесконечной могилой, а луна, висевшая высоко над горизонтом, бледным надгробием. Здесь ужасно тихо. Тишина давит всё тело, сжимает в тиски. Ичиго не слышит ни звука собственных шагов, ни давно сбившегося дыхания, ни бьющего сердца. Он бежит словно в вакууме. Впереди по-прежнему серые пески, бледная луна и Лас-Ночес, который не приближается ни на метр ближе. Как будто насмехается. Гонит прочь настолько же, насколько Ичиго к нему приближается. Он бежит и даже не вспоминает, что в гарганту прошел не один. Он видит только "белый дворец" и пытается протянуть к нему руку, словно надеясь поймать его за одну из белых башен, удержать и не отпускать, боясь, что он снова выпорхнет как ласточка из рук. Но это так же бесполезно, как надеяться на то, что вода в ладонях никуда не утечёт. Гонимый лишь одним желанием, Ичиго чувствует, как бьётся о спину собственный зампакто. Куросаки даже не удивляется, что на пути не встретил ни одного пустого. Он просто не думает об этом. Они сейчас не важны. Ичиго не замечает, как начинается буря. Песчаный ветер хлестает по щекам, рукам и оставляет маленькие кровавые метки, а всё ещё далекий впереди дворец начинает плыть, растворяться в сером вихре. Ичиго останавливается, тяжело дыша, и прикрывает рукой глаза. Попавший песок под ресницы жжёт глаза и противно скрипит на зубах. Сильные порывы пустынного ветра сбивают с ног. Ичиго падает на колени и не видит ничего, кроме серых вихрей. Они припечатывают к земле, склоняют, будто подчиняют себе. Царапины на лице горят. Ичиго мельком вспоминает Бьякую и его дивный зампакто, а потом задыхается. Открывает рот глотнуть воздуха, но горло заполняет песок, закупоривая пути для вздоха. Лёгкие взрываются от боли, и Ичиго пытается кричать. Крика не выходит. Выходит только сдавленное хрипение. он валиться на землю, раскрывая и закрывая рот, как выброшенная рыба на берег. Перед закрытыми веками пляшут красные пятна так быстро, что начинают сливаться в такой же буран, как и "снаружи". Ему больно, адски больно и он не может вдохнуть. * * * Яркое мерцание с экрана освещает почти половину залы и кожа сидящего Айзена кажется такой же белой, как и у Пустых. Соуске сидит, подперев рукой голову, и улыбается одними уголками губ. Ему нравится, как бьётся в агонии мальчишка, как пытается кричать. Ичимару Гин проскальзывает в залу змеёй и останавливается по левую сторону от бывшего капитана. - Вы их разделили, капитан Айзен? Это так бана-а-ально. - тянет Гин, но Соуске не отвечает, лишь усмехаясь. На самом деле он был прав. Это было банально и просто. Совсем не так, как он привык: планировать, точно продумывать каждую деталь, каждый шаг, словно чётко выверенные алгоритмы. - Гин, всё готово? - почти утвердительно говорит Айзен, потому что знает, что всё готово; потому что по-другому не может быть. Ичимару кивает. Потом резко разворачивается на пятках и уходит. Уже у самого выхода останавливается, чуть поворачивает голову в сторону экрана и бросает: - Слишком не увлекайтесь, капитан Айзен. Люди хрупкие создания. - Ты хочешь прочитать мне мораль, как глупому юнцу, Гин? Ичимару подбирается, настораживается и улыбается ещё шире - Конечно, нет. Я напоминаю, – и быстро уходит. Айзену не нужны напоминания. Он и сам знает, что в этом мире (во всех мирах) следует отвергать и уничтожать, что нужно трепетно хранить и оберегать, из чего или кого извлекать пользу. Ему не нужно напоминать, что люди до ужаса хрупкие и играть с ними нужно осторожно. Не сломать раньше времени. Айзен зовёт Улькиорру и тот появляется мгновенно. Соуске просит-приказывает привести мальчишку во дворец. Эспада кивает и исчезает. Луна на небе сияет ярким пятном. Айзен улыбается и думает, что на сегодня можно и поиграть с наглым мальчишкой, который пришёл в неизвестный ему мир. * * * Ичиго открывает глаза. Ресницы разлипаются так, словно он сутки плакал без перерыва. Он проводит руками по глазам и засохшие корки в уголках рассыпаются и попадают обратно на глаза. Куросаки резко поднимается и вспоминает: песчаные ленты ветра, исчезнувшей дворец и жуткую боль в теле. Он озирается вокруг и находит кувшин с водой. Хватает его быстро, ломаными движениями. Глотает жадно, словно не видел воды несколько мучительных месяцев. Глотает так, что несколько струй стекают по подбородку, груди и скрываются в вороте косоде. Ичиго спешно вытирает мокрые следы и с громким стуком ставит кувшин на место. Куросаки осматривается вокруг. Он был абсолютно уверен, что от испытываемой тогда боли он погиб. Мучительно долго. А сейчас он где-то неизвестно где. Ичиго находит взглядом окно и оттуда на него опять смотрит эта отвратительная луна. Ему кажется, что она усмехается, что у неё отчётливо проявляются контуры губ и Куросаки смаргивает, встряхивает голову. Что за глупое наваждение? Ичиго снова осматривает комнату и не находит ничего, кроме столика с кувшином и дивана, на котором сидит. Стены кажутся ему голубым мрамором от света луны. «Как будто в склепе» - думает Куросаки и откидывается обратно на спину. Опять тихо. Как там. В этой мёртвой пустыне. * * * Почти никому из Эспады нет никакого дела до высокой башни, заключённый в капкан барьера и до "гостя" в ней. Когда Гриммджо узнаёт, что в Лас-Ночес появляется дерзкий мальчишка Куросаки, он первым дело прорывается к нему. Шестого Эспаду останавливает только груз тяжёлой рейацу и он скрипя зубами оставляет пока всё как есть, подчиняясь. Гриммджо не понимает совсем, почему "Айзен-сама" вдруг меняет свои приоритеты на счёт синигами и остается недовольным, раздражённым. Шипит и язвит больше, чем прежде, как взбесившаяся кошка. Айзен не обращает абсолютно никакого внимания на обиженного, словно ребёнка, Шестого и отправляется в башню. Соуске открывает дверь и останавливается. Куросаки лежит спокойно. У него мерно поднимается грудь, и блестят губы. Айзен немного прищуривается: кувшин почти пуст. Он ухмыляется и думает, что губы мальчишки похожи на вишни в глазури. Соуске проходит вглубь комнаты, останавливается возле синигами, тянет руку к лицу Куросаки, но останавливается на полпути. Он убирает руки обратно в карманы и осторожно садиться рядом с Ичиго. - Ичиго Куросаки... - зовёт Айзен и терпеливо ждёт. Ичиго начинает ворочаться, хмурить свои рыжие брови и задевает сидящего Айзена ногой. Во сне Куросаки, кажется, что его зовет дивная райская птица, согревает своим теплом. Он не хочет уходить от неё, упускать и поэтому хватает за перья ветвистых крыльев. Хватает и чувствует мягкость в руках. Птица опять зовёт его по имени и на Ичиго вдруг накатывает тяжёлая волна. Он резко открывает глаза и вскрикивает. Айзен сидит и смотрит выжидающе, на губах цветёт фальшивая добрая улыбка. Ичиго внимательно смотрит испуганными глазами сначала на предателя, потом переводит взгляд на свои руки. Они крепко вцепились в светлое одеяния врага так, что побелели костяшки пальцев. Куросаки резко отдергивает руки, словно от огня и быстро вскакивает с места. Его сердце колотиться загнанной птицей в клетке, всё тело трясется, и злость накатывает мгновенно. Кисти рук сами собой сжимаются в кулаки, и к лицу приливает кровь. Ичиго даже не пытается потянуться за Зангетсу - его с ним нет. А Айзен улыбается так, как улыбалась в окно луна. И её свет бросает тени на лицо врага, делая черты опасными и острыми. Молодой синигами стоит и не двигается. Его тело напряжено как пружина. Ичиго не знает, что делать и первый раз в жизни жалеет, что не может использовать кидо, как его друзья. В его голове проносятся вихрем лица Ренджи и Рукии, и Куросаки успевает подумать, почему они здесь не с ним. Но мысли быстро уходят, когда мальчишка слышит шорох ткани и два оглушительных шага. Он взирает на своего врага бешеным лихорадочным взглядом. По виску скатываются капли холодного пота. Айзен делает ещё шаг, а Ичиго не может пошевелиться. Стоит, как кролик перед удавом, ожидая финального броска и смертельных объятий. Соуске смотрит на Ичиго оценивающе: теперь грудь мальчишки вздымается рвано и под ней наверняка ходуном ходит сердце; брови сведены вместе и взгляд такой дикий, со страхом. Ичиго такой живой и Айзену хочется к нему прикоснуться. Просто протянуть руку и коснуться, например, дерганой жилки на шее. Или провести рукой по рыжим прядям. Бывший капитан Пятого отряда Готей-13 был заинтересован в этом юнце долгое время. Он был отличным экспериментальным материалом и показывал, ожидаемы результаты, даже превосходя их. В нём сила росла так быстро, что мальчишка еле успевал её контролировать. Вместе с силой Куросаки Ичиго досталось храброе сердце и львиное благородство. Он был открыт, и сила хлестала из него фонтаном. Её хотелось черпать вёдрами и пить до тех пор, пока не захлебнёшься. Айзен делает ещё один шаг. Ичиго будто прошибает током, будто он просыпается от долго сна и резко, хрипло выкрикивает: - Стой! Стой, где стоишь! Он действительно не знает, что делать, как быть и начинает пятиться назад: настороженно, не спуская глаз с мужчины, выставляет назад руку и нащупывает стену. На стене – шов. Выход из змеиной норы у него за спиной. - Я не советую тебе этого делать, - негромко говорит Соуске, начиная шагать к синигами, – Куросаки Ичиго. Ичиго замирает и, кажется, сердце бьётся ещё быстрей. Мысли проносятся с огромной скоростью, сменяются одна за другой. Они не останавливаются и не дают сосредоточиться. Если всё так и будет продолжаться, он не уйдёт из этого места живым. А ему нужно. Во что бы то ни стало! Айзен смеётся и его хрипловатый глубокий смех раздаётся по всей комнате, а глаза блестят, отливая в свете луны серебряными всполохами. У Куросаки пробегают мурашки. - Ты боишься меня. - Не спрашивает, а утверждает Соуске, не отрывая взгляда от глаз мальчишки. - Не неси чушь, Айзен! – зло шипит Куросаки. Всё было бы проще, если бы это юное создание умело подчиняться. Но было бы ужасно не интересно, если бы он был покорным. Этот дерзкий взгляд вперемешку с испугом словно жжётся, как пламя и Айзен снова хочет к нему прикоснуться. На этот раз он протягивает руку и кладёт ее на грудь Куросаки. Он был прав: сердце бьётся ужасно быстро. И кожа горит, словно охвачена адским пламенем. Ичиго вздрагивает, уходит из-под ладони и упирается спиной в дверь. Змеиная нора оказалась куда опаснее, чем казалась на первый взгляд. Айзен делает один шаг и ладонь вновь ложиться Ичиго на грудь. Мысли кажется, удвоили скорость и теперь оставляли после себя мазки. Айзен смотрит сверху вниз, улыбается и не делает ничего больше. Это место и этот человек сводили с ума. Куросаки, кажется, что его враг умеет гипнотизировать не только с помощью своего зампакто, но и с помощью своих дьявольских глаз. Ичиго, кажется, что они приближаются к нему, что тянут на дно. Он чувствует тепло на своих губах и не сразу соображает, что происходит. Глаза Айзена и в правду оказываются близко, как и его лицо. Ичиго рефлекторно упирается в грудь и давит с силой в попытке оттолкнуть. Если бы Куросаки был бы девушкой, - думает он, - в какой-нибудь "мыльной опере", то они бы, несомненно, поцеловались. Страстно, расковано или нежно. Кто знает? Но Ичиго не девушка и ситуация не располагает к романтической обстановке. Перед ним враг, который не меньше хочет убить синигами, чем он сам. Ичиго чуть сильнее надавливает ладони и толкает в грудь Айзена. Тот делает шаг назад, и его рука соскальзывает, задевает ворот тёмного косоде. Ичиго хмурит брови и вздергивается, будто от небольшого разряда тока, а потом смотрит яростно, выплёскивая вокруг себя голубоватые нити рейацу. Они змеями ластятся к его телу, окутывают и пронизывают насквозь. Скалиться, как волчонок, и рычит. Предупреждает. Глаза окрашиваются в цвет рейацу и блестят ярко в свете луны. Как два драгоценных камня. Айзену безумно нравиться, что мальчишка ведёт себя как дикий зверь в клетке, и ему хочется с новой силой подчинить себе. Рейацу Куросаки начинает хлестать и Айзен давит её своей. Глупой маленькой мышке следует уяснить, где она и с кем. Соуске резко хватает мальчишку синигами за горло, чуть приподнимая, и тот также резко впивается ногтями ему в руку, сдавлено шипит и смотрит с ненавистью. Этот восхитительный взгляд будит внутри собственного зверя и Айзен жёстко впивается в обветренные и искусанные губы Ичиго, пробует их, подчиняет. Куросаки ещё сильней вонзается ногтями в чужую руку и кусает Айзена за губу. Соуске отстраняется медленно, смеётся. Их губы окрашиваются алым, во рту становиться солёно. Ичиго надеялся, что его отпустят, но хватка не ослабевает и его впечатывают в дверь так, что воздух из легких вырывается вместе с хриплым болезненным всхлипом. Он прижат так, что носки еле достают до пола. Соуске облизывает губы коротким движением, наклоняется медленно к шее Ичиго и больно кусает, оставляя кровавые кляксы. Куросаки шипит и рефлекторно дергает коленкой. Она больно тычется Айзену в рёбра, отвлекает, а потом он слышит: - От...пус...ти, ублю...док! - Глупый мальчишка, - отвечает Айзен и снова кусает то место, добивается шипения, - зачем ты сюда пришёл? Ичиго замирает и смотрит на Айзена широко распахнутыми глазами. Пытается вспомнить причину, но она ускользает как вода и не оставляет следов. Он совершенно не знает, зачем сюда пришёл, что здесь было такого, чего ему нужно было забрать и Ичиго отвечает совершенно честно: - Не… зн…аю… Айзен вновь смеётся и смотрит на мальчишку, как на неразумное дитя, - Ты такой глупый и наивный, что пришёл к врагу с неясной целью и попался. Не считаешь ли ты это как минимум безответственно? Ичиго не отвечает и пытается вырваться: царапает руки, как бешеная кошка, но хватка всё равно держит, никуда не исчезает. Куросаки пару мгновений по инерции трепещется, убеждается, что не высвободиться и досадно опускает руки вдоль висящего тела. - Успокоился? – интересуется Соуске и вновь прикасается к губам напротив. Ичиго дергается назад и больно ударяется головой о твёрдую поверхность. Айзен целует властно, пытается показать, что глупая мышка в капкане и ей уже не выбраться. Отпускает мальчишку и сразу зарывается в рыжие вихри, перекрывая путь отступления. Ичиго мычит в поцелуй и снова упирается ладонями в грудь мужчине; хмуриться и сжимает пальцы до побеления. Куросаки чувствует чужое сердце. Оно бьётся ровно и это злит ещё больше. Когда Соуске разрывает поцелуй, он смотрит на блестящие малиновые губы и хочет их снова поцеловать. И в разрез со своими мыслями связывает Ичиго кидо, подхватывает на плечо. Куросаки успевает больно укусить Айзена за лопатку. Соске лишь ухмыляется, щурясь от небольшого жжения, и похлопывает по заднице мальчишки. Тот вновь начинает брыкаться и больно колоться коленками. Айзен скидывает Ичиго на диван, накрывает ладонью глаза и шепчет на ухо: - Спи.