Влюбленная в легенду

Шум бушующих волн. Запах соленого моря. Крики чаек. Такое родное. Такое знакомое. Я чувствую, как ветер ласкает мою кожу, развивая мои волосы на ветру. Осень. Вода в море уже холодная – не искупаешься. А жаль. Сейчас бы окунуться в прозрачную воду и забыться; забыть обо всех ужасах, что творятся в Панеме; забыть обо всех проблемах, что нависают над бедными семьями; забыть о жестокой власти; забыть всё. Я наклоняюсь и смотрю на свое отражение в воде: круглое лицо, губы алого цвета, вечно мечтающий взгляд серо-зеленых глаз, две ямочки на левой щеке. Все всегда удивляются: « У тебя что, две ямочки на одной щеке? А можно потрогать?» Я никогда не понимала, почему у людей возникал такой дикий интерес к такой мелочи. У меня же не шесть пальцев на одной руке. Но в действительности, это единственное, что люди замечают во мне. Я как тень в этом мире – меня никто не слышит, никто не видит, словно меня и вовсе не существует. Одиночество…. Это действительно страшное слово. Я боюсь остаться одна; боюсь потерять родителей; боюсь потерять сестру; боюсь потерять себя. То время, в котором я живу – время Голодных Игр. Игры отнимают у людей то, что им действительно дорого – близких. Мы живем по строгим правилам и, нарушая их, мы подвергаем себя огромному риску. Хотя, жизнь в 4 Дистрикте не так плоха, как, например, в 11 или 12. Но и не лучше, чем в 1 или 2. Но после 65-х Голодных Игр, жизнь здесь заметно улучшилась. Но опасность не ушла. Каждую минуту, любой из нас ждет, что произойдет что-то страшное. Страх никогда не покидает жителей Панема. На улице начали сгущаться сумерки. Подхватив свою небольшую вязаную сумку, я с тоской в сердце покидаю этот удивительное место. Я прохожу огромный пустырь, через который я обычно попадаю на пляж. Люди здесь редко ходят. Это заброшенное место. И вот я уже бреду между небольших прилавков, которые работают с самого утра до позднего вечера. Я прохожу этот маленький рынок и попадаю на улицу, где раскинулись маленькие жилые домики, все как один похожие друг на друга. Всё вокруг сейчас покрыто багряным покрывалом; осень сделала свое дело. Иду я медленно, никуда не спеша, полностью окунувшись в свои мысли. Тишина; все люди сейчас или отдыхают, или на работе. Другого не дано. Не успела я переступить порог своего дома, как мне навстречу выскочила мама; в руках она держала плетеную корзинку. Щеки её были красными, а короткие светлые волосы взъерошены. Было видно, что она только что суетилась на кухне, а сейчас хочет поручить мне какое-то задание. - Амелия, где ты так долго пропадала?- быстро заговорила моя мама. - Гуляла. - Ох, доченька. Что-то ты мне не нравишься в последнее время. Вон бледная какая. - Всё нормально, мам. Я просто устала,- вяло улыбнувшись, говорю я. - Ты всё время одна… - Мам, не надо. - Ну ладно, ладно,- сдалась женщина и протянула мне корзину. – Сходи к Мэгз, проведай старушку. О нет. Только не в Деревню Победителей. Только не туда. - Пусть Элен сходит, пожалуйста,- взмолилась я. - Амелия, я не понимаю, в чем проблема? Что здесь такого? Тебе сложно проведать свою троюродную бабушка? Или что? – возмутилась миссис Гудвин. - Нет…дело не в этом… - Тогда разговор оконченСтрого сказала мама. – Тем более, Мэгз сама уже жалуется, что ты её не навещаешь. - Ладно. Деревня победителей – это последнее место, где сейчас я хотела бы находиться. И дело тут совершенно не в старушке Мэгз. Между площадью в центре города и Деревней победителей – каких-то полмили, а кажется, будто перенеслась куда-то далеко-далеко. Здесь находится отделенная от внешнего мира община: несколько домов вокруг прелестной зеленой лужайки с цветущими кустиками, каждый дом – в десять раз больше того, где живу я. Дом Мэгз излучает тепло настоящей жизни: освещенные окна, дым из трубы. Я спешу к парадной двери, чтобы не встретится с её соседом. Но не успеваю. Дверь соседнего дома открывается и на пороге появляется отлично сложенный юноша с золотистой кожей, бронзовой шевелюрой и потрясающими бирюзовыми глазами. При виде него, сердце мое начинает биться с невероятной скоростью. - Привет, - произносит Финник Одэйр, словно мы знакомы всю жизнь. - Привет, Финник,- неуверенно отвечаю я, и на моих щеках появляется румянец. Финник Одэйр – живая легенда Панема. Пережив 65-ый сезон Голодных игр в четырнадцатилетнем возрасте, он так и остался самым юным из победителей. Капитолийцы слюной исходят по этому мальчику. В принципе, я ничем от них не отличаюсь. Я очень давно влюблена в него и именно это было причиной того, что я не хотела идти в Деревню победителей. Я просто не могу трезво мыслить, находясь рядом с ним. Мы не знакомы с ним лично. Так, видели друг - друга пару раз. Он вряд ли помнит меня. Я конечно не уродина, но внешность моя весьма не примечательная, как мне кажется. Выглядит он безупречно: белый вязаный свитер и серые шерстяные брюки в клетку сидят на нем идеально. Мне стало неловко от своего вида: старые потертые джинсы, которые я подворачиваю из-за того, что они слишком длинные и толстовка цвета хаки, на два размера больше меня. Чтобы сэкономить денег на что-нибудь стоящее, я донашиваю вещи свое старшей сестры. К моему ужасу, Финник направляется к дому Мэгз. Наверное, тоже решил навестить старушку: она ведь была его ментором на играх. Резко отвернувшись, я со всей силы начинаю барабанить в дверь. - Смотри, а то дверь разнесешь,- предостерегающе говорит парень, остановившись рядом со мной. Даже не смотря на него, я чувствую, как он улыбается. Это глупо, но я почему-то краснею. Пытаюсь вернуть себе самообладание и шепчу: - Увы, моих сил недостаточно для того, чтобы сломать эту дверь. Я набираюсь сил и поворачиваю голову на парня – и в нескольких сантиметрах от меня вспыхивают знаменитые бирюзовые глаза. - А ты... - Амелия Гудвин. - Элен твоя сестра?- спрашивает он. - Да, моя старшая сестра. -А тебе сколько лет? – спрашивает он так, будто бы ему действительно интересно. - Семнадцать,- отвечаю я, пытаясь ничем не выдать своих чувств. Я с облегчением вздыхаю, когда Мэгз, наконец-таки, открывает дверь. Увидев меня, её лицо озаряет счастливая беззубая улыбка, и я начинаю ненавидеть себя за то, что так долго не навещала её. Я подаюсь вперед и заключаю в объятия эту милую хрупкую старушку. - Финник,- радостно объявляет старая женщина, переведя взгляд на него, и, подойдя к юноше, обнимает его. Он с такой заботой смотрит на неё, что я чувствую, как тепло разливается по всему моему телу. Мы проходим внутрь; все комнаты выдержаны в светло-пастельных тонах. Мэгз приглашает нас на кухню и в спешке ставит чайник на плиту. Она достает заварник, собираясь сделать чай, но Финник её останавливает. - Прошу, Мэгз, не суетись,- говорит он и бросает в заварник несколько листочков сушеной мяты.- Позволь мне поухаживать за дамами. Его голос, словно приятная музыка, наполняет комнату. Я, наверное, целые сутки могла бы просидеть так, просто устремив свой взгляд на него. - Как поживают родители?- спрашивает Мэгз, немного картавя: год назад она перенесла инсульт. Я присаживаюсь за стол, на котором уже стоят три дымящиеся чашки; в нос ударяет приятный запах мяты. - Хорошо. Папа всё так же работает на пристани, а мама хлопочет по дому. - А твои как дела? Ты так давно ко мне не заходила… - Прости,- виновато опускаю голову, пытаясь не обращать внимания на сидящего напротив Финника. - Эми, почему в твоих глазах столько печали?- тихо говорит Мэгз и аккуратно берет мои руки в свои. Её ладони такие теплые и мягкие; они греют мои холодные руки и в тоже время согревают мое сердце. - Разве? – я пытаюсь улыбнуться более правдоподобно. – Всё хорошо. Правда. Я вижу, что она мне не верит, но спорить не собирается. Когда я вспоминаю, что здесь находится Финник, мои щеки невольно краснеют. Всё это время, он тихо наблюдал за нашей короткой беседой. - Можешь ещё раз улыбнуться?- вдруг спрашивает он. Я непонимающе смотрю на него, а он словно ребенок добавляет: - Ну, пожалуйста. Отвожу глаза в сторону от смущения, но все же делаю, как он просит. Лицо юноши озаряет довольная улыбка, и я начинаю понимать, в чем дело – мои ямочки. - Ты очень милая девушка,- открыто говорит победитель и я теряю дар речи. Услышать такие слова из его уст – огромное потрясение для меня. Не в силах вымолвить и слова, я лишь киваю в знак благодарности. Этот парень умеет сделать приятное людям. Теперь понятно, почему его все так любят. Его просто невозможно не любить. Я беру в руки горячую кружку и делаю маленький глоток; напиток очень успокаивающий и приятный на вкус. Мятный чай меня очень расслабил, и я полностью окунулась в свои мысли. Мэгз и Финник о чем-то увлеченно болтали, но я плохо понимала, про что они говорят. Изредка, я выныривала из омута своих мыслей и мой взгляд сразу же падала на победителя 65-х Голодных игр. Честно говоря, как-то не верилось, что я сижу в одной комнате, даже не просто сижу, а ещё и разговариваю, с легендой всего Панема. Время пролетает очень быстро. И вот за окном уже темнота. - Уже темно,- говорю я и встаю со своего места.- Мне пора домой. - Неужели ты заговорила,- воскликнул Финник и картинно, словно не веря своим глазам, посмотрел на меня.- Я уж было подумал, что ты уснула. Я теряюсь, не зная, что ответить, но ко мне на помощь вовремя приходит Мэгз. - Амелия у нас очень мечтательная натура. Бывает, полностью уходит в себя с головой, забывая об окружающем её мире.- Говорит она и ласково гладит меня по плечу. Мне становится как-то неловко за себя, и поэтому я обнимаю Мэгз, обещая ей, что отныне буду приходить к ней чаще, быстренько прощаюсь с Финником и спешу к выходу. Уже на улице юноша догоняет меня. - Я тебя провожу. Такого я точно не ожидала. - О, не стоит,- говорю я улыбаясь.- Я и сама дойду без проблем. Тут недалеко. Для меня это сильно большая роскошь. Я не хочу строить иллюзий по поводу него. Я ведь могу и замечтаться. Такая моя натура. - Возражения не принимаются,-отрицательно кивает он головой.- Я не могу отпустить молодую девушку одну, по такой темноте. - Тебя Мэгз попросила? – осведомляюсь я. - Ты очень плохого мнения обо мне. - Совсем нет,- возражаю я. – Наоборот. Я думаю о тебе, как нельзя лучше. Вернее бы было сказать, что я думаю о нем днями и ночами, но он этого знать не должен. - Так мне нравится больше,- говорит он и ухмыляется так, что мне кажется, будто бы земля сейчас уйдет из под моих ног. Всю дорогу до моего дома, он рассказывал о жизни в Капитолии, о людях, которые там живут, о сливках общества. И мне стало обидно за тех людей, которые так бедны, что не могут позволить себе даже кусочка хлеба. Таких людей полно в 4 Дистрикте. Перед глазами встают изнеможденные тела ребятишек, которые околачиваются на рынке возле продуктовых прилавков, в надежде получить хотя бы ломтик черствого хлеба. А там, в Капитолии, по рассказу Финника, люди блюют ради удовольствия вновь и вновь набить свои животы. Не потому, что больны, не потому, что еда испорчена. Просто все так делают. Иначе и праздник не в радость. - Это несправедливо,- говорю я со злостью. – Люди умирают от голода, а они пьют какую-то рвотовызывающую жидкость, чтобы впихнуть в себя побольше еды. На глазах, от злости и своего бессилия, проступают слёзы. - Прости, я не хотел тебя расстроить,- увидев слёзы на моих глаза, говорит парень. – Я не думал, что ты так отреагируешь. - Это ты меня прости, - вытирая слёзы рукавом кофты, произношу я.- Я бываю чересчур эмоциональна. Мы останавливаемся около моего дома, в окнах которого горит свет. - Спасибо, что проводил. - Тебе спасибо. - За что?- удивляюсь я. - За то, что поняла, что именно я хотел тебе донести. – Голос его становится каким-то грустным.- Не каждому это удается. Но я, правда, не думал, что ты так расстроишься. - Прости… -Тебе незачем извинятся. Ладно, до встречи. Рад был познакомится. - Я тоже. Я стояла возле своего дома и со щемящим сердцем смотрела на удаляющуюся фигуру Финника Одейра.