Эффект домино

Так сильно, как в этот день, голова у Таа еще никогда не болела. Ему казалось, что боль то давит на виски, то стреляет в затылке, то вовсе разрывает череп, и самым ужасным было то, что аспирин не помогал. У Таа даже мелькнула мысль, не схлопотал ли он сотрясение мозга, но отмел ее как абсурдную – Таа не был медиком, но почему-то не сомневался, что при сотрясении чувствовал бы себя гораздо хуже. Неприятных ощущений добавляли разбитый нос и губы – из-за этого ужасно горело все лицо, и Таа старался даже не глядеть в зеркало, чтобы не видеть тот ужас, в который превратилась собственная физиономия. Таа понятия не имел, как на следующий день появится с такой красотой в университете, не знал, что будет врать Соре, которая по странному стечению обстоятельств до сих пор не позвонила, и только уповал на то, что отцу не взбредет в голову с ним пообщаться до того момент, как сойдут синяки. Единственной радостью этого унылого дня стала трансляция, которую Таа ждал с нетерпением. Он зашел на сайт за полчаса до анонсированного начала и, пока в ожидании просматривал почту и новости, периодически открывал страничку браузера, чтобы проверить, не начался ли показ. В этот раз Джанер-Дженер порадовал Таа не меньше, чем обычно. Мальчишка был возбужден – видимо, подготовил себя еще до начала трансляции, но теперь он не прикасался к себе. У Таа перехватывало дыхание, когда он смотрел, как парень вертится на простынях. Он обложил себя подушками и теперь крутился на них, то разводя, то смыкая колени, переворачивался и терся членом о постельное белье, так пошло приподнимая зад, что Таа, глядя на это, забывал дышать. А потом парень снова перекатывался на спину и ерзал по постели, по-прежнему не касаясь себя. Его движения становились все более резкими, нервными, и Таа казалось, что он даже слышит, как сбивчиво тот дышит, доводя себя до исступления. Таа понятия не имел, на что смотрел в этот момент парень, о чем он думал, что так заводился, и сам сходил с ума от желания прикоснуться. Камера стояла очень близко: Таа видел, насколько влажной стала головка его члена, и впервые в жизни поймал себя на мысли, что хочет прикоснуться губами, провести языком, узнать, как это будет на вкус… Судорожно вцепившись одной рукой в столешницу, второй Таа двигал быстро и резко, тут же срываясь и пачкая собственные штаны, которые опрометчиво не снял. Но до таких мелочей Таа не было дела: свет на секунду померк, а потом и вовсе перед глазами замелькали цветные пятна. Понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя. Сколько секунд, а может, минут удивительного видео он пропустил, Таа сам не знал. Он тяжело дышал, так, будто до этого на самом деле занимался сексом, и обессилено смотрел на экран. Тем временем парень, то ли решивший, что уже и так удовлетворил пожелания публики, то ли просто не выдержавший больше, став в коленно-локтевую позу, принялся дрочить себе. Таа наблюдал за этим зрелищем и приходил к неутешительному выводу, что свихнулся. У него было много женщин прежде, а еще он встречался с самой красивой девушкой факультета. Но глядя на всех своих подружек, Таа ни разу не испытывал такого безумного желания, как в этот момент, когда смотрел на худенького мальчика на экране. *** Позже вспоминая, как он добрался до кемпинга, где веселились его одногруппники, Таа приходил к выводу, что ему крупно повезло. Обычно, даже сильно выпив, он оставался в здравом сознании и понимал, что садиться за руль в таких ситуациях не стоит. И он сам не знал, какая сила толкнула его на опасное безрассудство. С помощью навигатора кемпинг он нашел сразу, благо, находился тот не так далеко от дома родителей Соры. Через сорок минут Таа уже был на месте, оглядываясь по сторонам и гадая, где искать всю компанию. К тому моменту сумерки сгустились до темноты, однако в большом кемпинге, где, пользуясь последними теплыми осенними деньками, собрались многочисленные отдыхающие, тут и там горел свет. Пройдя немного вперед между разбросанными на расстоянии деревянными домиками, Таа услышал веселую мелодию, которую наигрывали на гитаре, и решительно направился в том направлении, откуда доносилась музыка. И Таа не прогадал: знакомые голоса и смех послышались ему еще задолго до того, как он повернул за очередной домик и увидел всю свою группу по факультативу. Одного взгляда Таа хватило, чтобы понять: на пикник собралось несколько больше людей, чем училось с ними – Таа сразу заметил несколько новых лиц, но не придал особого значения, памятуя, что кто-то хотел пригласить приятелей, девушек и еще невесть каких знакомых. Все внимание Таа сразу захватил Манабу, которого он в первый момент даже не признал. Как раз к тому моменту, как Таа подошел к не замечающей его компании, песня закончилась, все присутствующие дружно рассмеялись какой-то шутке, и Манабу в том числе, хотя до этого дня Таа сомневался, что тот в принципе умеет это делать – смеяться весело и от души. Манабу сидел на скамейке, закинув ногу на ногу и сжимая рукой гитарный гриф. Одет он был как обычно непримечательно и просто, только свои очки где-то позабыл, но по неизвестной причине Таа показалось, что у него внутри перевернулось что-то, когда он поглядел на радостного Манабу. - Таа! Ты все же приехал! Таа не сразу понял, кто окликнул его, и с небольшим опозданием изобразил улыбку, которую даже не знал, кому адресовать. Манабу же, который только теперь заметил его, перевел взгляд и нахмурился – появлению Таа он был явно не рад и скрывать этого не собирался. - Круто, что ты приехал! - Держи пиво! - Таа, с тебя тост… - …за опоздание, да! - Знакомьтесь, это – Таа! Таа, это… Это все! Таа только головой мотнул и рассмеялся. Происходящее напоминало какой-то дурдом, но не без некоторого удивления он отметил, что подвыпившие ботаны веселились не менее шумно, чем его друзья, которых он оставил меньше часа назад. Таа покорно принял бутылку с пивом, отсалютовал какой-то бессмысленный тост, сделал большой глоток и только после этого посмотрел на недовольного Манабу. Впрочем, как в раз в этот момент тот отвернулся, общаясь с каким-то незнакомым парнем, и его кислую мину Таа уже не увидел. "Наверное, не стоит так заливаться пивом после текилы", - мелькнула у него мысль, которая тут же забылась. - Таа, вот ты пришел позже остальных, потому у тебя взгляд незамыленный. Как ты считаешь, что лучше… - Эй, подождите, давайте еще один тост! - А потом еще одну песню! Манабу, ты готов? Кто-то рассмеялся у Таа над самым ухом, кто-то рассказал анекдот, смысл которого до Таа не дошел, но он все равно смеялся вместе со всеми, потом кто-то что-то пел, кто-то снова смеялся… Таа забыл о времени и о том, что хотел вернуться к своей девушке, пока она не заметила пропажу. Но даже если бы Таа вспомнил, он просто не смог бы: когда в его руках появилась третья по счету бутылка, которая будто из воздуха возникла, он вяло отметил, что за руль теперь точно не сядет – в таком состоянии хотя бы до машины дойти и не упасть. Обычно он умел контролировать себя и знал, когда следует остановиться, чтобы потом не забыть половину вечера, и этот раз не был исключением: Таа решил, что ему хватит, и постарался притормозить. Не сразу Таа поймал себя на том, что все чаще украдкой поглядывает на Манабу, который, напротив, то ли специально не смотрел на него, то ли и правда временно позабыл о присутствии неприятного ему однокурсника. Манабу тоже пил, но не так увлеченно, как большинство собравшихся, потому что больше играл на гитаре, пока остальные горланили песни. Пару раз он передавал инструмент своему приятелю, которого, как оказалось, звали Юуто – Таа почудилось, что это имя ему знакомо, но где он мог слышать его, вспомнить не удалось. Юуто был хорош собой и будто бы являл полную противоположность Манабу: он был высоким, ярким и привлекал к себе внимание – сразу бросалось в глаза, как на него поглядывали некоторые одногруппницы. Юуто тоже умел, как и Манабу, неплохо играть на гитаре, а вот подпевать особо не спешил. Пару раз его глаза встретились с глазами Таа, и самому Таа почудилось что-то странное и неблагожелательное в его взгляде, но он уже был не в том состоянии, чтобы задумываться о такой мелочи. Куда интересней было смотреть на Манабу, привлекательность которого росла прямо пропорционально выпитому алкоголю. "Он определенно похож на Джанера… Или Дженера?.." – в какой-то момент осенило Таа, хотя смутно показалось, что такая мысль посещала его голову прежде. И Таа, у которого уже все плыло перед глазами, хотел поделиться с Манабу этим откровением, но его отвлекли, и об этой идее он позабыл. Однако мысль оказалась навязчивой, и Таа постоянно возвращался к ней, когда поворачивал голову и в очередной раз видел Манабу, его тонкие запястья и длинные пальцы, которыми он непринужденно касался струн, и вырез в футболке, который не скрывала куртка, и длинные ресницы – большую часть времени Манабу сидел, опустив голову, чтобы видеть гитарный гриф, и Таа мог любоваться, не получая взамен недовольного взгляда. "Потому что он пидарас – видел пару дней назад, как его тискал какой-то…" – Таа будто наяву услышал эти слова, произнесенные голосом Манами, и не сразу понял, к чему, а точнее – к кому, относилось воспоминание. В голове Таа мысли вертелись каруселью, и он уже не мог похвастать тем, что в состоянии соображать. - Держи. Отойду ненадолго, - произнес Манабу, протягивая гитару своему другу, и Таа не услышал, скорее прочитал эти слова по губам – в шуме и гаме вокруг сложно было что-либо разобрать, хотя, быть может, это шумело у него в голове. Приятель Манабу кивнул, забирая инструмент, а сам Манабу поднялся на ноги и, отряхнув джинсы, направился куда-то в сторону домиков. По какой нужде он мог отлучиться, Таа даже в своем состоянии отлично понял, но это его не остановило, когда он поднялся на ноги и пошел следом, сам не зная, что будет делать, если догонит его. - Таа, захвати еще пива, как будешь назад идти, - окликнули его, и Таа автоматически мотнул головой, тут же забывая о просьбе. Манабу не заметил, что за ним идут, и скрылся в одном из деревянных домиков, а Таа решил не следовать за ним, а просто подождать, когда тот выйдет. Голова невыносимо кружилась, он прислонился к стене, всего лишь на секунду закрывая глаза. Какого черта он потащился за Манабу, он сам не знал, но перед мысленным взором проносились картинки из взрослого видео, что он регулярно смотрел, которые сменялись образом самого Манабу с его невероятными руками и губами. Эти иллюзии будто накладывались друг на друга, путались и перемешивались. Если бы Таа был чуть трезвее, он точно сказал бы себе, что надо меньше смотреть порно. - Охренеть. Ты зачем сюда приперся? Грубый голос вырвал Таа из темноты, в которую погружалось его сознание – еще немного, и он наверняка съехал бы по стене дома прямо на землю, но появившийся Манабу вернул его в реальность. - Ма-на-бу… - по слогам протянул Таа, сам не осознавая, как сладко улыбается, и оторвался от стены, чтобы сделать шаг в сторону одногруппника. – Какая встреча… - Вот дебил, - покачал головой Манабу, отступая на шаг назад, когда Таа покачнулся. – На хера ты так нажрался? - Я не нажирался, - уверенно заявил Таа и с неожиданной для собственного состояния прытью перехватил руку Манабу за запястье. - Отвали! – Манабу резко дернулся, но даже будучи пьяным Таа оставался значительно сильней его. - Тише, чего ты, - искренне попытался успокоить его Таа: соображал он туго, но точно знал, что ему не нравится такое строптивое поведение. В ответ Манабу ничего не сказал, но резко дернулся, вырываясь из цепкого захвата, однако Таа быстро опомнился – с силой схватив его за пояс, он развернулся, прижимая Манабу спиной к стене дома. Остатки здравого смысла покинули голову. Чтобы Манабу не вырвался, Таа прижался к нему всем телом, и только когда тот попытался выкрутиться, Таа осознал, что у него приятно и одновременно мучительно тянет в паху. - Убери свои лапы, - сообразив, что вырваться ему не хватит сил, Манабу процедил эти слова сквозь сжатые зубы, но Таа все равно почувствовал его дыхание на своих губах. Остро захотелось прикоснуться, провести по ним языком, но остатки здравого смысла подсказали, что делать этого не стоит. - Да ладно тебе. Все знают, кто ты на самом деле, - вместо этого заплетающимся языком произнес Таа. От Манабу просто невероятно пахло, но Таа не мог понять, был ли это какой-то парфюм или просто запах его кожи. - В смысле? – спросил Манабу, и Таа не заметил, что тот перестал вырываться. - В смысле, чем ты занимаешься, - понизив голос, он приблизил свое лицо к лицу Манабу, отмечая, как сильно у того расширились зрачки. На миг Таа почудилось, что в глазах одногруппника мелькнул страх. Манабу хотел сказать что-то, приоткрыл рот, но сразу же сглотнул и криво усмехнулся. - Чем именно? – холодно уточнил он. - Трахаешься с мужиками, - выдохнул Таа, понимая, что из-за собственных слов возбуждается еще сильней. К его удивлению Манабу как будто даже расслабился и коротко рассмеялся. - Это не запрещено, - заявил он, дернув подбородком, и еще раз попытался высвободиться, но Таа не терял бдительности. - Нравится, когда тебе вставляют? – шепотом спросил он и, не дожидаясь ответа, решительно прижался губами к губам Манабу, так резко, что клацнули зубы. Затуманенный алкоголем разум подсказал, что Манабу не дастся так легко, что надо его заставить, но додумать до конца, что делать дальше, Таа не успел. Неожиданно кто-то с силой дернул его за плечо, заставляя выпустить из цепких объятий Манабу и развернуться. Таа не успел рассмотреть, кто это был, потому что в тот же миг его голова мотнулась в сторону, и показалось даже, будто что-то хрустнуло. Ноги Таа подкосились, и он не упал – рухнул на землю, оглушенный. Перед глазами потемнело, и запоздало пришла боль, а следом сознание начало уплывать. Но спустя мгновение его вернул в реальность удар по ребрам, а следом еще один. - Еще хоть раз приблизишься к нему, урод… - конец реплики, произнесенной незнакомым голосом, Таа не услышал, потому что его снова ударили, и кровь зашумела в ушах, словно били по голове, хотя боль он отчетливо чувствовал в животе. - Хватит, Ю! – было последним, что услышал Таа, прежде чем отключился. *** Пробуждение было одним из худших в жизни Таа – еще даже не открыв глаза и не проснувшись окончательно, он понял, как ему было паршиво. Таа показалось даже, что он проснулся из-за боли в голове, и что было виновато в большей мере – выпитый алкоголь и удар неизвестного защитника Манабу – он сам не знал. С трудом разлепив веки, Таа сел на постели. Ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать, где он находится. Таа был в одном из деревянных домиков, совсем небольших и простеньких, рассчитанных на несколько человек. На соседних кроватях мирно посапывали его одногруппники, но Таа уже не стал присматриваться, чтобы понять, с кем он делил комнату в эту ночь. За окном рассвело, но было еще раннее утро, и подниматься явно никто не спешил. Таа решил, что это к лучшему, и медленно поднялся на ноги. Он не помнил, как добрался до кровати, да это его особо и не интересовало – не впервой было просыпаться с провалами в памяти. Вместо этого он пытался сосредоточиться на текущих проблемах, а именно – как уехать из кемпинга, если с такого похмелья садиться за руль было даже хуже, чем делать это в пьяном виде. Позвонить кому-то из друзей, чтобы приехали и забрали, было плохой идеей – все они веселились в гостях у Соры. Прикинув возможные варианты, Таа решил вызвонить приятеля, жившего по соседству, и в случае, если он откажет, вызвать такси. Почему он стремится побыстрей уехать из кемпинга, где накануне веселились его одногруппники, Таа решил подумать позже. Лишь ближе к вечеру у себя дома, когда он немного отошел от всего случившегося, Таа задал себе вопрос, что делать дальше. Как назло, свой разговор с Манабу он помнил более чем подробно, хотя предпочел бы забыть и не вспоминать. Анализируя сложившуюся ситуацию, Таа понимал, что не испытывает чувства стыда – оно в принципе редко посещало его. Что теперь думал о нем Манабу, Таа тоже не слишком заботило. Относиться к нему хуже одногруппник не стал бы, потому что хуже было просто некуда. Таа испытывал что-то совсем иное и не сразу сообразил, что это был страх. Ему стало страшно из-за собственных неконтролируемых желаний, которые дали о себе знать после того, как Таа перебрал. "Что на меня нашло?" – спрашивал он сам себя и не знал ответа. Цепляться к парням, тем более к таким малопривлекательным, как Манабу, было странно, даже дико. В очередной раз Таа напомнил себе, что сам во всем виноват – надо было меньше смотреть порнуху по вечерам и меньше фантазировать о том, как наклоняет мальчиков субтильного телосложения. А следом Таа решил, что подобное не повторится, о случившемся он забудет, и еще извинится перед Манабу. Таа не чувствовал вины перед ним, в конце концов, одногруппник не был юной девственницей, которую могло напугать его поведение, но с Манабу предстояло еще полгода учиться, делать общее задание, а потому и ссориться из-за пьяной потасовки не стоило. Пообещав себе на следующий день поговорить с однокурсником, Таа выключил ноутбук и отправился спать, успев еще раз удивиться тому, что ни Сора, ни Манами так и не позвонили ему в этот день. …На подходе к университету у Таа возникло настойчивое чувство дежавю – не так давно он тоже приезжал с запасом времени, чтобы перехватить Манабу и поговорить с ним. Только в этот раз, посмотрев на часы, Таа решил, что можно смело двигаться в аудиторию – до начала пары оставалось двадцать минут, и почему-то верилось, что пунктуальный отличник был уже на месте. Так оно и оказалось: Манабу сидел за партой и что-то рассматривал на дисплее собственного старенького плеера, щелкая кнопками. В первом ряду шушукалась пара девчонок, еще один парень одиноко сидел в другом конце аудитории, и Таа справедливо решил, что время для разговора подходящее – никому до них не будет дела. Подойдя ближе, Таа обошел парту Манабу и по-хозяйски уселся на стоящую перед ней, а Манабу поднял на него взгляд, явно недоумевая из-за такой демонстративной наглости. Сегодня он собрал отросшие волосы в короткий хвост, а очки почему-то не надел – они лежали рядом на столе. Таким Манабу казался моложе своих лет и чем-то напоминал девушку. - Доброе утро, - поприветствовал Таа и улыбнулся, о чем сразу пожалел: разбитую губу снова начало саднить. - Аж сердце радуется, когда смотрю на твою разукрашенную рожу, - будто равнодушно произнес Манабу, снимая наушники. - Злорадствовать нехорошо, - добродушно ответил Таа. - Я не злорадствую, я просто говорю, как есть, - пожал плечами Манабу. – Что хотел? - Хотел извиниться, - по привычке Таа чуть было снова не улыбнулся во все тридцать два, но вовремя опомнился, хотя по глазам и довольному голосу Манабу, скорей всего, и так догадался о его хорошем настроении. - Не принимается, - холодно ответил он. – Еще что-то? - Да ладно тебе, Манабу. С кем по пьяни не бывает… - У тебя часто такое случается? – насмешливо поднял брови тот. – Ты клеишься к знакомым своего же пола? - Я не клеился, - как можно убедительней заверил его Таа. – Ты неправильно понял. - Ага, - усмехнулся Манабу. – А в живот мне ключ от сейфа упирался. - Слушай, не издевайся, - опять отмахнулся Таа, отмечая, что ему не нравится, как поворачивается разговор. До этого момента он ждал, что Манабу в ответ на его слова скривится и отвернется, и уж точно не начнет припираться, а Таа сможет посчитать, что его миссия выполнена, разговор окончен. За свою жизнь Таа часто приходилось извиняться перед родителями, перед многочисленными пассиями и вообще перед кем только. Он ума не мог приложить, почему некоторые люди считали, что просить прощения – это сложно. Таа подобные слова давались легко и непринужденно, а все окружающие таяли, когда он виновато улыбался, опускал ресницы и извинялся. И только с Манабу все, как обычно, пошло не по плану. - Нам с тобой еще учиться, пускай и недолго, - добавил Таа. – И делать общее задание. По-моему, не лучшая идея ругаться. - А по-моему, чтобы было приятно и комфортно учиться, не лучшая идея вести себя, как свинья, - отчеканил Манабу. - Поверить не могу, - выдохнул Таа, торжественно возводя глаза к потолку. – Манабу, ты что, обиделся? - Нет, не обиделся, - мотнул головой тот и вдруг, неприятно улыбнувшись, спросил: - Хочешь, расскажу, что я думаю обо всем этом? - Ну расскажи, - растерялся Таа и тут же уточнил: - О чем об этом? - О тебе, о твоих друзьях и о том, что ты творишь. - Во как! – восхитился Таа, чувствуя, что ему становится смешно. – Ну-ка, ну-ка, охотно послушаю. - Пожалуйста, - кивнул Манабу, и неестественная улыбка на его лице померкла, уступая место серьезному выражению. – Ты – моральный урод. Самый обыкновенный. - Так меня еще никто не называл, - чинно кивнул Таа, сам не понимая, почему происходящее веселит его уже меньше. В глазах Манабу было что-то такое, что мешало Таа обратить все в шутку. - Почему-то – совершенно непонятно, почему именно – ты решил, что ты лучше других, - проигнорировал его слова Манабу. – Ты и твои приятели, которые считают себя элитой универа, а со стороны выглядят как обычные дебилы. - Слова выбирай, - посоветовал Таа, но Манабу мотнул головой, показывая, что не желает слушать. - Вы ни хера не делаете, кроме как бухаете все время. Я вообще не помню случая, чтобы кто-то из вас пришел на пары без перегара. Постоянно соревнуетесь, у кого лучше машина, телефон или часы. Вы даже девушек себе выбираете, чтобы была красивее, чем у друга. Не удивлюсь, если вы членами меряетесь. Таа хотел вставить что-то насмешливое про члены, но Манабу резко подался вперед, и Таа забыл, что хотел сказать. - Тебе нормально ездить в говно пьяным за рулем, насрать, что можешь убить кого-то. Тебе по хер, кого тискать по темным углам, даже если этот кто-то против. И да, ты считаешь в порядке вещей присвоить себе чужие результаты экзаменов и как ни в чем не бывало общаться дальше. Будто не случилось ничего. Я такого уебища, как ты, еще никогда не встречал. Манабу закончил и откинулся на спинку стула, чуть запрокинув голову, из-за чего казалось, что он смотрит на Таа сверху вниз. А Таа впервые в жизни поймал себя на том, что у него нет веских аргументов, чтобы вывалить их на голову Манабу, заткнуть его и поставить на место. - Такой тощий и мелкий, а столько злости в тебе помещается, - словно с сожалением покачал головой Таа и спрыгнул с парты на пол. - Я не злюсь, - спокойно возразил Манабу. – Я просто тебя презираю. - Даже не знаю, как буду с этим жить, - иронично заметил Таа. - Как и раньше. На самом деле, к тебе и всей твоей компании многие брезгуют приближаться, но вы же живете с этим как-то. - Какое мне дело, что думают плебеи, вроде тебя, - Таа выдал первое, что пришло на ум, а пришло некрасивое словечко Миа, которая та любила повторять. - Встретимся через десять лет и посмотрим, кто из нас плебей, - не обиделся Манабу. – Папочка не сможет тебя всю жизнь обеспечивать. А сам ты вряд ли чего-то добьешься. Таа открыл рот и во второй раз за этот короткий разговор понял, что ему нечего ответить. Очень хотелось оскорбить Манабу, может, даже врезать по его флегматичной физиономии, но Таа не знал, что ему ткнуть в нос. Оставлять за Манабу последнее слово и вовсе не годилось, но неожиданно Таа пришли на выручку. - Таа… Что с твоим лицом?.. Таа поднял взгляд и увидел Сору, которая стояла в двух метрах от него и будто не верила своим глазам. Девушка выглядела до того потерянной, что Таа даже на секунду стало смешно. - Все в порядке, - заверил он, делая шаг в ее сторону и оставляя Манабу одного. – Врезался в дверь, которую кое-кто резко открыл. Выглядит жутко, знаю. - Сильно болит? – сочувственно спросила девушка и тут же добавила. – Надеюсь, скоро заживет… - Конечно, не переживай, - заверил ее Таа, обнимая за талию и отходя еще немного по ряду: стоять близко к Манабу не хотелось. Таа приготовился вдохновенно врать, когда Сора по своему доброму обычаю начнет его расспрашивать, как именно он ударился, кто в этом был виноват и вообще куда он пропал во время вечеринки. Но к его удивлению девушка не спросила ничего такого, а вместо этого зачастила: - Слышал новость? Говорят, Аи беременна! И не от кого-нибудь, а от того практиканта, который читал нам трудовое право в прошлом году, помнишь?.. "Странно", - отметил Таа, одним словом обозначая необычное поведение Соры. Но задумываться об этом не стал: Таа было безразлично, что там на уме у девушки – не пристает, и слава богу. Вместо этого в голове, словно на прокрутке, вертелись злые слова Манабу. С удивлением Таа понял, что ему неприятно об этом думать.