Эффект домино

"Ну же, обломай их всех…" – мысленно обратился Таа к экрану собственного монитора, с замиранием сердца глядя на удивительного мальчика. Картинка, как обычно, была волнительной, просто невероятно чувственной, но в кои-то веки в душе Таа преобладала веселость, когда он смотрел он-лайн трансляцию. Потому что он предчувствовал, что собравшихся на этом сайте извращенцев ожидает большое разочарование. Сегодня парень не стал снимать белье, остался в белых боксерах, которые не скрывали его стояк. Сначала он долго поглаживал себя между ног, сжимая и отпуская, разводя в стороны колени и снова смыкая их. Джанеру-Дженеру даже не нужно было раздеваться полностью, чтобы у Таа сорвало крышу от одного вида его подтянутого живота и длинных пальцев, сминающих ткань. Судя по комментариям, остальных зрелище заводило не меньше. Потом парень начал запускать руку под белье, было видно, что он трогает себя, больше дразня, чем доставляя удовольствие, а зрителей все прибавлялось и прибавлялось. Таа за это время успел кончить два раза, и его хватило бы и на третий, но тут он заподозрил неладное: время трансляций редко превышало тридцать-сорок минут, и, судя по часам, оно вот-вот должно было истечь. "Он ничего сегодня не покажет", - догадался Таа и даже забыл о собственных желаниях – все мысли из головы вытеснило приятное предвкушение. Таа не мог не ликовать, воображая, как будут беситься многочисленные комментаторы, если не получат желаемого. Самому же Таа и показывать ничего не надо было, он сходил с ума даже от мыслей о невероятном хрупком мальчике, который так ловко и умело интриговал публику своим полуобнаженным телом. И в конце концов Таа дождался. Видео неожиданно отключилось, а внизу экрана между обыкновенных комментариев пользователей появились отличавшиеся по цвету строчки от автора трансляции: "У меня плохое настроение, потому на сегодня все. Продолжим завтра в это же время". Сообщение заканчивалось смайликом, и Таа от души рассмеялся, не задумываясь о том, как глупо и странно звучит его смех в тишине пустой квартиры. "Твое плохое настроение в трусах не помещается", - усмехнулся он и, прежде чем закрыть окошко браузера, мельком глянул на запестревшие комментарии. Зрители обвиняли Джанера, или Дженера, в том, что он "совсем охуел", строчили угрозы и оскорбления на всевозможных языках и заверяли, что за такие деньги в жизни больше не сунутся на сайт, где в итоге ничего, кроме нижнего белья, не увидели. "Так я и поверил", - опять про себя прокомментировал Таа все заявления разом. В том, что завсегдатаи платного сайта в следующий раз будут как штык на месте, он даже не сомневался. В чем-то единственный актер эротических трансляций был прав – разжег любопытство, распалил желание, ушел, не попрощавшись, и пообещал продолжение на следующий день, когда никто не успеет забыть увиденное и отойти от своих эмоций. Все это казалось Таа неплохим рекламным ходом, ведь чтобы зайти на сайт еще раз, придется снова заплатить. Закинув руки за голову, Таа посмотрел в потолок и покрутился на кресле, катаясь из стороны в сторону. Порно-трансляция неплохо его взбодрила и даже немного подняла настроение, напрочь испорченное разговором с Рюуске. На какое-то время Таа даже думать забыл о том, что рассказал ему друг, и с чем Таа теперь предстояло разбираться. *** Когда Таа входил в аудиторию, он ни о чем особо не думал, просто смотрел прямо перед собой и гадал, от чего же ему так тошно. Однако переступив порог, он огляделся по сторонам, сразу нашел Манабу на привычном месте и направился в его сторону. Взгляд Соры, сидевшей за одной из последних парт, он скорее почувствовал, чем увидел, но умышленно проигнорировал. - А что, больше мест нет? – спросил Манабу, когда Таа чуть ли не с размаху опустился рядом. Одногруппник выглядел скорее удивленным, чем рассерженным, но даже если б он злился, Таа в этот момент было плевать. - Пересаживайся, если хочешь, - отмахнулся он. – А я останусь здесь. Манабу молчал секунду или две, потом хмыкнул и отвернулся, но пересаживаться никуда не стал. Таа почему-то порадовало это, хотя поводов ликовать особо не было, и он только спросил сам себя, почему не додумался подсесть к Манабу раньше, коротая лекции в гордом одиночестве последние несколько дней. …Когда он приехал к Рюуске, тот выглядел растерянным и будто даже смущенным – создавалось впечатление, что это Таа что-то хотел от друга, а не наоборот. Какое-то время тот мялся, предложил гостю пива, затронул пару посторонних тем, и когда Таа не выдержал и потребовал объяснить, что стряслось, выдал: - Я вообще не хотел тебе говорить. Думал, может, они сами признаются, или вообще забудется, но сегодня случайно услышал, как в коридоре две какие-то левые девки с потока терли это, а я даже их имен не знаю… - Короче, - потребовал Таа, которому надоело смотреть на всегда решительного и бодрого Рюуске, в этот момент мнущегося и что-то бубнящего себе под нос. - Если короче… - Рюуске отвел глаза в сторону и тут же сказал, как выдохнул: - Если короче, то твоя девушка с Манами… того. - Чего? – решил, что ослышался, Таа. Под сердцем в этот момент неприятно потянуло. - Это на той вечеринке случилось. У Соры дома. Все нажрались, как свиньи, а ты куда-то вообще пропал, - сразу зачастил друг. – Не знаю, где тебя носило, но я с середины вечера тебя не видел. А Манами с Сорой пили-пили, потом ржали как ненормальные, а потом ушли. - Куда ушли? – спросил Таа и подивился, какие глупые вопросы его волнуют – и так ведь понятно, куда. В голове стало удивительно пусто. - Ну, в спальню. Наверно, родительскую, - пожал плечами Рюуске и потер переносицу – смотреть Таа в глаза он почему-то избегал. – Я, если честно, пропустил момент, когда они свалили, сам не скучал в это время, а потом, когда меня рубить начало, я подумал поискать, где можно прилечь. Пошел наверх, сунулся в первую попавшуюся комнату, а там… Ну, ты понял. Только после этих слов он выразительно поглядел на Таа, а тот моргнул, стараясь не воображать, что открылось Рюуске за дверью. - Ты сам-то не в хлам пьяный был? – на всякий случай уточнил Таа, понимая в этот момент, что интересуется больше для галочки: рассказанной истории он сразу поверил. То ли потому, что у Рюуске не было причин врать, то ли от того, что Сора в последние дни вела себя странно, а может, потому, что Манами всегда неровно дышал к его девушке. - Я был на хрен пьяный, Таа, но мне не привиделось. Иначе я б не стал тебе говорить. Я и так не хотел, но народу был полон дом – скорее всего, не только я заметил, что они натворили, а теперь поползли слухи. Лучше, наверное, тебе узнать от кого-то из наших, чем в где-то в туалете или в переходе непонятно от кого. Таа поблагодарил Рюуске за откровенность и попрощался. Друг был прав: такие новости лучше получать не из посторонних источников, и становилось противно, когда он думал о том, что теперь понесется по университету. И Сора, и он были довольно заметными студентами на потоке, и Таа не сомневался, что многие будут охотно смаковать подробности появления у него оленьих рогов, додумывая детали, которых на деле и не было вовсе. - Если что, можешь говорить, что это я все рассказал, - мрачно добавил Рюуске на прощание. – Потому что я сам зол, если честно. С бабами все ясно, они на переднее место слабые, но друзья так не поступают. Как понял Таа, Рюуске больше возмущало поведение Манами, а не Соры. Друг всегда был снисходителен к слабому полу, и этот случай не стал исключением. В свою очередь, Таа думал о том, что отличились оба, но особой злости не испытывал: Сору он никогда не любил, мысленно изменял ей чуть не каждый день, фантазируя о пареньке с экрана, а еще не мог не вспомнить, где сам был в этот момент и чем занимался. Если б его девушка узнала, что Таа сбежал с гулянки, чтобы зажать в темном углу очкарика из параллельной группы, она пришла бы в бешенство. "Мы стоим друг друга", - подумал Таа, когда вышел на улицу и достал сигареты – куда теперь ехать, он не знал и должен был сперва перекурить и подумать. Таа вспомнилось известное выражение о том, что желать надо осторожней, потому что желания сбываются: хотел найти повод для разрыва с Сорой, вот теперь и искать не придется. Только Таа подумать не мог, что все сложится так, а еще не представлял, как теперь быть с Манами. Но, что самое удивительное, Таа не чувствовал острой злости или ненависти – все чувства, касающиеся этого происшествия, будто жили отдельно от него. Словно на подсознании Таа крутились какие-то более важные сейчас мысли, которые он еще толком не понимал. На их фоне скандал с участием лучшего друга казался не столь уж серьезным. Прощание с Сорой вышло коротким. Таа решил не тянуть, поехал к ней домой сразу после разговора с Рюуске и, не стесняясь присутствия подружки, с которой та снимала квартиру, сообщил, что ему известно, и высказал все, что думает по этому поводу. - Это была ошибка… Я даже не помню почти ничего… Утром только поняла, что произошло, - лепетала Сора, а ее ресницы дрожали – вот-вот на них должны были заблестеть слезы. - Это не оправдание, - сухо отрезал Таа. - А где ты был в это время? Где тебя носило? – с вызовом и отчаянием выпалила девушка, и Таа, который ожидал этого вопроса, выдал заготовленный ответ, который ничего не объяснял: - Я не знал, что за тобой надо следить всю ночь. После этого Таа сказал, что между ними все кончено, пожелал удачи с Манами и ушел. Разбирательство с другом вышло и того короче. Встретив его на следующий день на подходе к университету, Таа не произнес ни слова, а просто врезал тому в челюсть. Сплевывая на землю кровь, Манами зло смотрел на него исподлобья, но лезть в драку не торопился и не говорил ничего – вероятно, просто потому, что не мог подобрать нужных слов. Пожав плечами, Таа пошел своей дорогой, а уже к обеду о скандале узнал весь поток. …Делая вид, что слушает лекцию, Таа черкал ручкой на полях конспекта и думал о совершенно отвлеченных вещах. Например, спрашивал себя, почему больше раздражает массовый интерес к его личной жизни, а не сам факт предательства и измены. Почему он не переживает так сильно из-за случившегося, как должен был. И почему у Манабу такие красивые руки. Именно на них Таа поглядывал исподтишка, пока его однокурсник слушал лекцию и делал какие-то заметки в тетради. Таа прозевал момент завершения пары, и очнулся лишь через несколько секунд, когда другие студенты начали собираться и вставать со своих мест. Мотнув головой, прогоняя неприятное оцепенение, Таа тоже закрыл бесполезный конспект. - Если хочешь, можем перенести сегодняшнее занятие. В первый миг Таа даже не поверил, что слышит это и что такие слова может произносить Манабу. Однако переведя на него недоуменный взгляд, Таа понял, что не ошибся: Манабу сидел на своем месте, не торопясь уходить, и внимательно смотрел на него. - Куда перенести? – глуповато спросил Таа, думая в этот момент, что в новых очках Манабу чудо как хорош. - На попозже, - неопределенно ответил тот. – Тебе, вроде как, не до учебы сейчас. "Ты такой понимающий", - хотелось язвительно произнести Таа, чтобы скрыть свое удивление: подобной человечности от враждебно настроенного одногруппника он никак не ожидал. Но вслух сказал другое. - Значит, уже и ты в курсе, - усмехнулся он, отправляя конспект и телефон в сумку. - Ну, вы же знаменитости всего потока, - пожал плечами Манабу. – Вас и так все обсуждают, а тут еще великая сплетня. Комментировать его слова Таа не стал, но почему-то подниматься на ноги и уходить тоже не спешил, хотя причин сидеть на месте не оставалось. И Манабу, помедлив, повторил свое предложение: - Я серьезно. Ничего страшного, если пропустим один раз. А ты можешь отвлечься, пойти напиться… Ну или что ты обычно делаешь в таких случаях. "Я не хочу пропускать это занятие", - вдруг отчетливо осознал Таа с небольшим запозданием понимая, что если быть точным – он не хочет отказываться от пары часов в обществе Манабу, потому что… Просто потому что на него было приятно смотреть и с ним было нескучно общаться, пока Манабу не начинал огрызаться и язвить. - Идея напиться мне нравится, - усмехнулся Таа и прежде, чем Манабу ответил на это что-то ехидное, внимательно посмотрел на него. – Пойдем со мной. - Напиваться с тобой? – глаза Манабу широко распахнулись, и хотя на губах оставалась неестественная улыбка, Таа видел, что одногруппник ошарашен таким наглым предложением. - Ага, - кивнул Таа. – У тебя все равно вечер свободен, раз уж мы планировали сегодня работать. - А тебе не кажется, что мы немного не в тех отношениях, чтобы по-дружески пить пиво вместе? – Манабу вопросительно поднял брови, но Таа почудилось, будто в его глазах не было злости, скорее – искреннее удивление. - Давай пить не по-дружески, - пожал плечами он. – Давай как-то по-другому. - Ты когда напиваешься, становишься неадекватным. - Не бойся, я не выпью столько, чтобы опять начать к тебе приставать, - заверил Таа и тут же спросил: - Ты же этого боишься? Брать Манабу "на слабо" было не лучшей идеей – Таа не сомневался, что тот не поведется. Зато весь разговор можно было бы обратить в шутку, когда одногруппник откажет. В том, что он поступит именно так, Таа был практически уверен. - О да, я же до смерти тебя боюсь. Спасибо, что напомнил, - невесело усмехнулся Манабу. - Не меня. Ты боишься не устоять перед моим очарованием, - весело провозгласил Таа и закинул ногу на ногу. – Ну так что? Пойдем куда-нибудь сегодня или вечер с книжками интересней? "Вот теперь точно уйдет", - отметил он про себя. Но, видимо, в этот день Манабу был настроен удивлять. К изумлению Таа он не поднялся, не развернулся и не ушел, а лишь задумчиво прикусил нижнюю губу, будто взвешивая "за" и "против". - С книжками уж точно интересней, чем с таким интеллектуалом как ты, - наконец ответил он. – Поэтому я не знаю, зачем соглашаюсь. "Что?.." – не поверил своим ушам Таа. - Ты, наверное, оговорился, - все так же сияя улыбкой, вслух произнес он. – Хотел сказать, что с книжками интересней и ты не соглашаешься, а еще… - Хватит выделываться, - отмахнулся Манабу, в этот миг наверняка пожалев о своих опрометчивых словах. – Ты сам знаешь, что я о тебе думаю и кем тебя считаю, но мне тоже хотелось проветриться сегодня, а компании нет. - Ну это прорыв, - с важностью кивнул Таа. – Не так давно ты предпочел бы одиночество моему обществу… - Только место, куда пойдем, выбираю я, - не слушая, что говорит Таа, Манабу встал из-за парты. - Надеюсь, ты не поведешь меня в гей-клуб? – как будто в ужасе Таа распахнул глаза, а Манабу на это слабо улыбнулся. - Именно туда я и собирался тебя пригласить. Встретимся после занятий у главного корпуса. Больше не сказав ни слова, он развернулся и направился к выходу, а Таа проводил его долгим взглядом. Стоило Манабу выйти, наигранное веселье тут же исчезло с его лица. "Ну дела…" – только и подумал он, прежде чем покинуть аудиторию. *** Конечно, ни в какой гей-клуб они не пошли, но, озираясь по сторонам, пока глаза привыкали к полумраку, Таа приходил к выводу, что подобные заведения он видел чаще в кино, чем наяву. Место, представлявшее собой нечто среднее между клубом и кафе, находилось на цокольном этаже непримечательного здания, и чтобы попасть внутрь, пришлось спуститься по ступенькам. Добирались они с Манабу тоже долго – машину Таа решил оставить на парковке возле университета, а на общественном транспорте путь к окраинным районам города оказался неблизким. - Тем лучше, - заверил его Манабу. – Приедем к началу. - К началу чего? – удивился Таа. - К началу концерта. Таа только плечами пожал, и лишь теперь понял, что Манабу имел в виду. Полутемное, изрядно прокуренное и не слишком чистое кафе выполняло еще и функцию клуба: в дальнем углу располагалось некое подобие небольшой сцены, на которой настраивали инструменты длинноволосые музыканты. - Ух ты, - прокомментировал увиденное Таа. – Рок-концерт! Сто лет не бывал. - Думаю, на настоящих рок-концертах ты не бывал в принципе, - сухо заметил на это Манабу, направляясь к облюбованному столику. - Ну почему же? Приходилось бывать. Я просто не фанат такой музыки… - В этом никто не сомневался. - А ты сюда часто ходишь? - Иногда, - неопределенно мотнул головой Манабу, отодвигая стул. – Тут выступает группа Ю, и я прихожу послушать. Таа невольно нахмурился. Упоминание о длинноногом красавце-приятеле Манабу по вполне понятным причинам его не порадовало, и Таа покосился на сцену, пытаясь рассмотреть, нет ли среди музыкантов Юуто. - Не сегодня, - Манабу заметил взгляд Таа и опередил его вопрос. – Это другая команда, но тоже очень хорошая. "А приятель твой послушать не припрется?" – хотел поинтересоваться Таа, но опомнился и промолчал: не хотелось лишний раз показывать Манабу свой интерес к его дружку. - Еще и команда хорошая. Да я просто счастливчик сегодня, - объявил он, присаживаясь за стол. - А я – нет, - ответил Манабу, открывая меню, которое лежало на столе. – Надеюсь, ты успел придумать, о чем мы будем разговаривать, потому что у меня нет идей. - У меня всегда масса интересных тем, - заверил его Таа, и когда Манабу на секунду поднял на него насмешливый взгляд, широко улыбнулся: - Например, мы можем поговорить о пиве. Ты какое предпочитаешь? Или, может, что-то покрепче?.. Когда они сделали заказ, за столом и правда повисла тишина, но, как ни странно, она не показалась Таа напряженной или неловкой. Он сидел прямо напротив Манабу, и теперь не было необходимости разглядывать одногруппника исподтишка, рискуя заработать косоглазие, как Таа это делал все последнее время. А учитывая, что Манабу не находил в Таа ничего занятного и глядел в сторону сцены, он и вовсе не сводил с него глаз. Он не носил ни колец, ни браслетов, и Таа не мог не отметить, как его рукам пошли бы такие украшения – у Манабу были удивительно длинные пальцы и тонкие изящные запястья. В полумраке его профиль завораживал и притягивал взгляд. Таа с несвойственной ему поэтичностью подумал о том, что Манабу похож не на обычного человека, а на персонажа черно-белой фотографии пятидесятых годов, красоту которого рассмотришь не сразу, но когда оценишь, поймешь, что сложно представить кого-то более привлекательного. "О чем я думаю вообще?.." – попытался остановить поток своих странных мыслей Таа, но отвести глаз от Манабу у него не получалось. - Кроме пива у тебя есть темы для разговора? – спросил его одногруппник, которому, вероятно, надоело сидеть в молчании. Зал постепенно наполнялся людьми, и Таа понял, что уже почти все столики заняты, а какая-то веселая компания даже столпилась у барной стойки, что-то бурно обсуждая. - Конечно, есть, - заверил Манабу Таа. – Мы можем поговорить о тебе. - Это неинтересная тема, - возразил тот. - Еще какая интересная. Я же о тебе ничего не знаю. - Зачем оно тебе надо? - Ну любопытно же, - волне искренне сказал Таа и, пока Манабу не успел ответить очередной насмешкой, спросил: - Ты откуда приехал? В смысле, где ты жил до того, как поступил в университет? - В Китами, - Манабу не ожидал этого вопроса, потому растерялся и ответил сразу. – Точнее, недалеко от Китами, в пригороде. - Ого, - искренне удивился Таа. – Далеко же тебя занесло. Можно было выбрать университет поближе к дому. - Я хотел учиться не там, куда ближе ехать, а там, где учат лучше, - пожал плечами Манабу. - А кто твои родители? – решил не отступать Таа, пока одногруппник был настроен общаться. - По-моему, моя очередь спрашивать, - невесело улыбнулся он, вежливо кивая подошедшему официанту, который поставил на стол два бокала пива. - А разве тебе было бы интересно узнать что-то про меня? - Нет, неинтересно. Как и тебе неинтересно знать что-то обо мне. - Ты не прав, - хмыкнул Таа, поднимая свой бокал. – Предлагаю выпить за нашу первую общую неформальную встречу. Манабу равнодушно пожал плечами, протягивая вперед свой бокал. Идея задавать друг другу вопросы оказалась не такой уж плохой. Дельного диалога пусть и не вышло, зато и некомфортной тишины тоже. К тому моменту, когда наконец заиграла местная рок-группа, тут же заполняя грохочущей музыкой маленькое помещение, Таа успел узнать, что мать Манабу была учительницей литературы, что его отец умер десять лет назад, и что у Манабу было три сестры – все младше его. - Три? – Таа сперва решил, что ослышался. - Три, - кивнул Манабу. – Старшая в этом году заканчивает школу. "Откуда при такой семье у него деньги на учебу в нашем университете?" – мелькнул у Таа вопрос, который тут же забылся. Средства к существованию могли взяться откуда угодно – возможно, у Манабу был богатый дедушка. Еще Таа выяснил, что Манабу с отличием закончил школу, что мечтал поступить на исторический факультет, но когда появилась возможность начать учебу на более престижном юридическом, он недолго сомневался. - Доходы у юристов больше, - пояснил свое решение Манабу. – А мне надо помогать семье. В свою очередь Таа поведал о своих родственниках, о собаке по имени Чаплин, названной в честь великого актера, которую родители подарили ему на третий день рождения, и которая давно умерла, о своей первой девушке и о том, как часто он дрался в школе. Манабу было не особо интересно, как казалось Таа, и вопросы он задавал лишь для того, чтобы поддержать не клеящийся разговор. Но, удивительно, сам Таа поймал себя на живом любопытстве – ему и правда нравилось слушать Манабу и отчего-то хотелось узнать чуть больше о его жизни. "Это потому что он не похож на тех, с кем я обычно общаюсь", - дал логичное объяснение собственным чувствам Таа. Манабу действительно не был похож на его друзей, но Таа понимал, что с очкастым ботаном ему было нескучно – быть может, даже интересней, чем с Манами, который хотя и носил до недавнего времени гордое звание лучшего друга, мог поддержать от силы с десяток тем, а все прочее обсуждать обычно не желал. И этот клуб не был похож на все те, куда обычно ходил Таа. Рассматривая разношерстую публику вокруг, мужчин и женщин разного возраста, так не похожих друг на друга, Таа не мог не отметить, что атмосфера этого места была по-своему уютной. Чувствовалось, что люди здесь не оценивали друг друга, не соперничали и не пытались произвести впечатление. Таа подумалось, что если бы он заявился сюда в пижаме, никто даже не взглянул бы на него косо, в то время как приди он в какой-то из клубов, где они обычно отрывались с друзьями, с немытой головой, сразу возник бы риск, что его не пропустят еще на входе. Странно было осознавать, что Таа нравится этот вечер, и этот клуб, и даже Манабу, который умудрялся курить, держа сигарету в пальцах одновременно небрежно и изящно. Таа решил, что все это ему кажется просто потому, что он выпил многовато пива. Доиграла очередная песня, в зале раздались аплодисменты, кто-то не совсем трезвым голосом прокричал слова одобрения, и Таа подумал, что группа уйдет на перекур. Но вместо этого музыканты заиграли вновь, на этот раз какую-то негромкую легкую мелодию. Опустив подбородок на скрещенные на столе руки, Таа понял, что это место нравится ему все больше. - Тут лучше, чем в гей-клубе, - признался он Манабу. - А ты бывал в гей-клубах? – слабо улыбнулся тот, стряхивая пепел с сигареты. - Нет. А ты? - Я тоже нет. - Сора как-то хотела пойти, ей было любопытно. Но как-то не сложилось… Непроизвольное воспоминание о девушке Таа не понравилось, и он осекся, не договорив до конца реплику. Мысли о друге-предателе и бывшей, от которой он так хотел избавиться, показались чем-то далеким, несущественным, не имеющим в настоящий момент смысла, но от этого не менее неприятным. Как будто в пятничный вечер вспомнил о важной работе, которой предстоит заняться в понедельник. - Что ты планируешь делать дальше? – спросил Манабу, явно догадавшийся, о чем подумал Таа: то ли выражение его лица стало изрядно хмурым, то ли упоминание имени Соры вызвало у него ту же ассоциацию. - Ты как будто мой психолог, - усмехнулся Таа. – Имей в виду, мне не нравится, что весь поток в курсе моих проблем. - Нравится, не нравится, а все уже и так знают как бы ни больше тебя. Манабу говорил ровно и спокойно, наверняка его не слишком заботила личная жизнь Таа, и было непонятно, зачем он вообще коснулся этой темы. - Что тут планировать, - Таа протянул вперед руку и покрутил на столе полупустой бокал. Тягучая мелодия обволакивала, картинка перед глазами немного плыла: Таа был на той самой приятной стадии опьянения, когда уже расслабился, но еще не начал забываться. – С Сорой я расстался, с Манами… С Манами посмотрим. А ты что думаешь? - О чем? - Ну… Обо всем этом, - Таа не знал, как сформулировать вопрос, к тому же ему было лень это делать. – Раз все обсуждают, ты, наверное, тоже составил свое мнение? - Если честно, первое, о чем я подумал – что вы все друг друга стоите, - Манабу рассмеялся впервые за вечер, и Таа вдруг осознал, что, вопреки обидному смыслу произнесенных слов, он почему-то не сердится. Смеющийся Манабу показался ему очень красивым. – А если серьезно… Мне кажется, что слишком много подняли шума из-за херни. - Из-за херни? – от такого неожиданного признания Таа даже выпрямился. – Ты считаешь, что если твоя девушка изменила тебе с твоим же другом и теперь над тобой ржет весь универ – это херня? - А тебя что больше заботит? Что тебе изменили или что над тобой ржут? – Манабу насмешливо прищурился, подпирая щеку рукой, а Таа только открыл и закрыл рот. Как ни странно, в большей мере его доконало пристальное внимание одногруппников, а не напряжение в отношениях с Сорой и Манами, но прежде он об этом как-то не задумывался. - Я думаю, что в жизни бывают разные ситуации, в которых человек может поступить неправильно, - переведя взгляд на Манабу, Таа увидел, что теперь тот говорил серьезно. – Это не самый страшный проступок. Тем более, по пьяни с кем не бывает? - Ты как будто хочешь, чтобы мы все помирились, - заметил на это Таа. - Мне, если честно, по хер, помиритесь вы или нет, - честно ответил Манабу. – Но я считаю, что если человек искренне раскаивается в своем поступке, простить можно и не такое. "Да не хочу я никого прощать", - подумал про себя Таа. Он сам не мог сказать, чего именно желает, но в его планы точно не входило восстановление отношений с Сорой. Однако делиться этим с Манабу и пускаться в долгие объяснения тем более не хотелось. Таа решил, что они и так слишком много времени потратили на обсуждение того, что не стоит внимания. - Может, еще по пиву? – вместо ответа предложил он, и Манабу кивнул, соглашаясь. К неприятной теме они больше не возвращались.