Мы созданы для войны

      Мое имя — Тэмзин. Я знаю код своей генетической линии и список имен, среди которых — Камзин Кравшера. Мне говорили, что я на него похож. Сказал это человек, седой плюгавый старикашка с удивительно глубоким голосом. Он был историк, прилетал к нам побеседовать о культуре неинтегрировавшихся зентреди... Независимых, говорим мы.       Командующий назначил меня возить этого человечка по базам, следить, чтобы не нарвался. Старикашка оказался интересным собеседником, знал наш язык и не трепал лишний раз слово "декалче" (*). Я даже задавал ему вопросы. Он мне и рассказал историю Безумного Камзина. "В каком-то смысле он ваш предок, Тэмзин, — сказал старик. — Вы очень похожи на него". Он обращался ко мне во множественном числе — человеки считают, что это вежливо. Старика звали Алехандро Мендес. Сейчас он уже умер, наверное. Люди живут дольше нас, а он, как я додумался потом, наверняка сам видел Камзина.       Так вот, я тоже ненавижу весь этот сладкий сиропчик — ах, песня мира, ах, братство двух рас... Зачем нам эти микрониане? Неужели мы не можем прожить без них?       Да, во времена Камзина мы ничего не умели. Но теперь-то... Вот мой скафандр — сделан руками зентреди. Я даже в макроформе могу считать курс, чинить систему связи, да много чего могу, что не могли зентреди еще два поколения назад. Почему бы нам не исполнить план Камзина — бросить этих человечков и уйти в глубокий космос самим? Ярость у нас в крови, в макроформе это особенно остро ощущается. Так почему бы нам не стать снова теми, кем мы были?       Пусть привязанные к планетам черви страшатся самого имени зентреди!       А наши генералы всё болтают о культуре, словно это невесть какая ценность. Бомба с запалом это, вот что — и нести тяжело, и бросать опасно.       У нас в армии много тех, кто со мной согласен. Мы даже назначили уже срок, когда вдруг объявили, что к нам с концертом приедет Шерил. Это было кстати. Взять ее в заложницы — и никто нам не указ. Правда, ребята немножко поссорились, выясняя, не следует ли сначала послушать ее песни. Я прекратил ссору и объявил, что, конечно же, мы сперва послушаем, а потом начнем мятеж. Тот зентран с "Фронтира" обещал мне, что Шерил петь не сможет. Как будто это что-то меняет.       Как будто музыка только и делает, что умиротворяет. Хуйня. Я проверял. Пару лет назад какие-то дикие зентреди рыпнулись на одну колонию, и мы им дали пизды. Как следует дали. А перед боем всей ротой слушали "Мановар" и "Полет валькирий". Вдохновляет. После такой музыки боевой дух взлетает до ядра галактики.       К сроку всё было готово.       Шаттл сел точно в назначенное время, и из него вышла куколка с розовыми волосами. Из варитека конвоя выпрыгнул пилот — тоже похожий на куколку. Впрочем, когда мы в своем размере, люди все похожи на кукол. Мне давно хотелось выяснить, насколько они прочны сами по себе, без скафандров, машин и прочей херни.       Ну, что, не наебали нас неведомые союзники. Шерил прямо на трапе рухнула в обморок. А я подхватил их главного, плюгавца в шляпе, и прижал покрепче. Он был мягкий и непрочный — костяк сразу треснул, человечек обвис, и когда я дернул его за руки в разные стороны, порвался, как тряпка. Испачкал мне перчатку кровью и сранью, сука.       Одного потрошенного человекам хватило, и они послушно забрались в ангар. Мы их там заперли. Я заглянул в окошко — Шерил лежала в наспех собранной и застеленной кровати, белее белого, а рядом примостился пилот. Я-то ее убивать не собирался. Наоборот, Шерил надо поберечь. И поёт она заебически.       Вот кстати, забыл я тогда спросить у этого Мендеса — почему людские ругательства все про секс? Мы их позаимствовали, но не впилили в смысл. Ебля, конечно, дело приятное, даже в макроформе, но где ебля и где ругань?       Пока ребята бегали и готовили бомбы и технику, я улучил время отдохнуть. И даже помечтал. Вот если бы потом микронизироваться и предложить Шерил перепихнуться разок... С человечками я ни разу не пробовал, так уж сложилось. А кто пробовал, говорят, что они мягонькие, нежные по сравнению с мельтреди. Чего отрицать, Шерил мне нравилась. Но вот перепихнуться с ней, думал я дальше, это было бы как если бы Камзин трахнул Линн Минмей. Тут меня разобрал смех, и парень из второго взвода, который подошел за приказаниями, аж вздрогнул.       Оказывается, бомбы снаряжены. Я пошел посмотреть, заодно проверить, как там наше верхнее начальство — еще бздит по базе стрелять или уже готово? Они, может, и стрельнули бы, если б речь шла об одной Шерил, но дюжина мощных бомбочек не шутки, их хватит, чтобы ебнуть всю планету. Опять же, пока эти мудозвоны будут бомбить базу, ракеты стартуют и рванут вовсе не здесь.       Все шло как задумано. Но я недооценил хитрожопость людей. Они все-таки прислали нам концерт. Прямо с неба опустилась платформа, на которой приплясывала девчонка с зелеными лохмами. Тоже куколка, но нашей крови.       И парни пораскрывали варежки. Не знаю, что такое варежка, но пасти они раззявили, как будто в первый раз услышали людские песенки.       Вот тут меня взяла злоба. Исконное подлинное, природное состояние зентреди. Я влез в бронескафандр, взял пушку и навел на сцену. От всей души я желал ебнуть по девчонке, чтобы от нее одна дыра в платформе осталась. Я навелся, выбрал спуск — и тут меня шибануло вместе со скафандром. Оказывается, тот мелкий пилот выбрался из ангара и залез в свой варитек. И саданул меня из главного калибра.       И я взлетел, чтобы убить его.       Мы кувыркались в атмосфере, все дальше и дальше улетая от базы. Парень оказался хорош, он был быстр и ловко пользовался всеми наворотами своей машины. Мощь зентреди против изворотливости человека — классический поединок, я бы включил "Fighting the World", но у меня здесь не было проигрывателя.       Я подсек его снизу, но он вывернулся, уходя в пике. Я тоже свалил в пике, хотя был слишком тяжел для этого. И вывернул над самой водой. Оказывается, мы были уже над океаном, и до ближайшего берега... не видно было того берега.       ...Наша жизнь сражение! Мы зентреди! Мы созданы для войны! Война у нас в крови! Мы не можем жить иначе!..       "Да я плевал на это!" — ответил он.       И выстрелил.       Я не увидел, как он меня достал.       Я же почти поймал его — но он выстрелил первым, и грудная пластина брони треснула.       Зашипел воздух, выходя через трещину — высота была километров десять, атмосфера разреженная, давление упало резко, и у меня закружилась голова. Херня, я зентран, я воин, я убью эту мелкую тварь...       И тут его клинок вошел мне в грудь. И повернулся.       Я падал.       Руки словно отнялись, хотя на самом деле это заклинило суставы брони.       Я падал. Головой вниз. Кровь затекала на лицо, залила прицел на правом глазу.       Я набрал воздуха — было больно, я чувствую боль, я знаю, что это боль, — и закричал:       — Запомни! Этот мир слишком мал... для двух рас!       Ответа я не услышал, даже если он был. Я ударился о поверхность воды с такой силой, что позвоночник не выдержал. Боль ударила в мозг, я захлебнулся кровью. Через пробоины хлынула вода. Я стремительно погружался в темноту, там была только смерть — и раскрытый медальон. Дешевенький латунный медальон, в который вклеен портрет черненькой девочки с раскосыми глазами. Линн Минмей улыбнулась мне из темноты. ------------ * Декалче (зен.) - культура.