Тьма праведных душ

      Она сидела на самом краю каменного уступа, а прямо под ее ногами расстилалась долина. Благоухающая цветущими деревьями, плодоносящая земля была выжжена и сдобрена кровью сотен тысяч людей. Храмы и постройки разрушены до основания, крыши сельских домов медленно тлели. Вдоль всего тракта красовались пики с насаженными на них головами язычников. Копоть, сажа, жирный дым сжигаемых тел затянули небо и поглотили солнце.       Священный город Атьер, цвет человеческой цивилизации, сиял бесчисленными пожарами. Столб очистительного пламени устремился в небеса.       Столица язычников, некогда принадлежавшая христианам, окружена плотным кольцом горной гряды, а единственный выход из нее - перевал. Воинство захватчиков расположило свой лагерь в сердце долины, потому ни один достаточно большой отряд не смог бы пробраться мимо незамеченным.       Большинство слуг, шлюх и жрецов – всех, кто обеспечивал армию – погибли от недостатка чистой воды и пищи в пустошах при переходе через горы, преследуемые разъяренными воинами. Военачальники сочли необходимым отравить все ручьи и изморить племена. Но когда вы умираете от голода вместе с тигром, тигр умирает последним. Только дееспособные были удостоены бурдюков со свежей водой, а остальные получили сильнейшее отравление речной, заваленной трупами. Первый же налет горцев на брошенных простецов полностью разгромил их. Ничто больше не сдерживало воинов, и те без промедления нанесли молниеносный и сокрушительный удар по столице.       Осада длилась третью неделю, но путников замечали только в первые пару дней. Видимо, император приказал запереть ворота изнутри. Контрабандисты, однако, использовали свои лазы для переправы обеспеченных жителей. Небо и земля чернели под стать душам праведников, вырезавших мужей и насилующих их женщин с именем Бога на устах. Те, что истово верили в искупление всего Священного Воинства, вершили правосудие, ориентируясь на принятые ими же законы. Лира, жрица Создателя, отделилась от отряда еще на подступах к городу. Только в горах ей открылся вид на весь этот рукотворный ад. Шквальный ветер разметал светлые с проседью волосы, заставив каскад прядей ниспадать на грудь, заслоняя изображение солнца на церковной робе.       Рядом раздался стук колес по неровной каменистой дороге. Изможденный возница правил старой телегой, нагруженной какими-то товарами, а девочка рядом с ним закуталась в грязную овчинную шкуру. Завидев жрицу, тот натянул поводья и обернул в ее сторону помутневшие глаза.       - Приветствую, священница. Разве ты не должна отпевать солдат?       - Их уже ничего не спасет. Бог не позволит мне вверить души этих людей небесам.       Девочка изучала Лиру, едва сдерживая слезы. Она прижимала к себе правую руку – видимо, ее серьезно ранили.       - Вы горожане? – Жрица склонила голову набок.       - Больше нет, - вздохнул торговец. Скулы мужчины сильно выпирали, что являлось признаком давнего голодания. - Я видел смерть своей жены собственными глазами!       Путник закрыл лицо руками и начал надрывно всхлипывать. Маленькая девочка лишь приподняла ворот повыше.       Смерть одного человека - это смерть. Смерть двух миллионов - только статистика. Так уж устроены люди, и ему, по сути, плевать на всех жертв этой войны, ведь потеря близкого человека затмевает любые ужасающие вести.       - Как и все мы.       Утершись дырявым рукавом, он приобнял окоченевшую дочь за плечи и широко улыбнулся, демонстрируя свои гнилые зубы.       - Почему бы тебе не отправиться с нами? Мы держим путь в Рейму.       Согласно кивнув, Лира сделала пару шагов в сторону путников и оступилась. Женщина нахмурилась и рванула подол робы, укоротив ее до колена.       - Но разве это не священное убранство, жрица? – раздался тонкий девичий голос.       Вокруг смеющихся глаз Лиры виднелась сеточка морщин. Сложив ладони на груди, она тихо хохотнула.       - Это просто одежда, дитя. Просто одежда.       Легко подпрыгнув, она уселась на краю воза, свесив босые ноги вниз. Мужчина хлестнул крепкую вьючную лошадь, под лоснящейся от пота шкурой которой бугрились мышцы, заставив ее всхрапнуть и двинуться подальше от долины, поглощенной войной. Тяжелые тучи сгустились, извергая гулкий рокот. Пожалуй, их ждет буря, которой давно не видел Атьер.       Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущее вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого. Многие находят Бога в ближнем своем, любимом деле или в каждой крупице окружающего мира. Но ежели человек узрит Бога в себе… Мир содрогнется от топота латных сапог.