Свобода

Капрал Ривай не уважал никого из тех, кто, как последние трусы и сволочи, прятался за стенами, от реальности и угрозы жизни, в своей клетке, своем эгоизме, стереотипах и убеждениях, что так им будет лучше. А, по правде говоря, ему было иногда жаль их. Эти люди, словно загнанные в угол дети, напуганные и беззащитные, закрывались в своем мире от всего вокруг, от проблем, которые были реальны, и, в конце концов, в этом своем удобном мире, они подыхали, как скот. Они, по большему счету, сами загнали себя в эти рамки, из которых им теперь не выбраться. Да и Рико, пожалуй, была одной и них. Пусть, немного, пусть, она была хорошим человеком. Но она всегда оставалась одной из них - в верой в то, что за стенами им, наверное, будет куда лучше. Что рисковать не за чем. Что, пожалуй, стоит обдумать ситуацию и, в конечном счете, согласится с людьми, по званию и статусу выше, оправдывая это рациональностью и логичностью. Да, капитан Бурженска боялась, как и все люди, как все, кому присущий инстинкт самосохранения и любовь к жизни. Она не показывала этого, но, ведь, догадаться не так сложно. Ее трясло от мысли, сколько людей погибает на вылазках каждый раз. Возможно, она ценила более жизни других, чем свою, но сути дела не меняет. Она дорожила жизнью - своею или чужой - это не столь важно. Наверное, она даже думала о том, что бы вступить в разведку в свое время. И забоялась. Для нее, наверняка, видеть, как у людей так быстро, часто и просто отбирают жизни было бы невыносимо. Люди не должны погибать так часто. Нет. Наверное, именно потому она и поступила в Гвардию. Хотя, Риваю это и не нужно знать. Да и он этого наверняка никогда и не узнает. Ему хватало ее общества. Ее иногда высокомерных взглядов сверху вниз, хоть она и была ниже него. Ему хватало их разговоров - ее голоса, интонаций, слов, не слишком банальных, не лишенных смысла разговоров, как бывает иногда у других. Ее вечно холодных рук. Они редко прикасались друг к другу, но каждый раз, когда она случайно дотронется до его рук своими - словно по телу проходит ток. Холодно, но так присуще капитану Бурженской. Что бы почувствовать, что она рядом, нужно просто почувствовать холод ее рук. Холод рук, который источал тепло и присутствие человека рядом. Они виделись редко, более чем редко - похоже, они бы и забыли друг друга. Но каждый раз, когда от Рико приходит письмо - как правило, когда окружающий мир окрасился в белоснежные цвета зимы - они встречаются на городской площади и долго-долго блуждают по улочкам, чаще безлюдным и отдаленным. Они не ходили в кафе или еще куда-то - да их, в целом, и парочкой нельзя было назвать. Их устраивало такое положение вещей. Зима - их пора. Рико всегда приезжала в Трост зимней порой. Каждую зиму она становилось его свободой. Заменяла мир за стенами. Она была похожей на свободу. Именно на нее. Каждую вылазку капрал смотрел на далекое, безграничное и неимоверное море, недоумевая, что же ему напоминает эта лазурь далекой глубокой морской полосы на горизонте, и каждый раз вспоминал, что именно за толстыми линзами очков Рико он снова сможет утонуть. Каждый раз, когда холод пробирался под одежду, мурашки толпами бегали по спине от мороза, а в глазах рябило от снегопада - он вспоминал, что ее прикосновения куда холоднее, что ее волосы столь же "равнодушного", почти бесцветного оттенка. И каждый раз он приходил к ней. К своей собственной частичке свободы, которая когда-то забоялась носить крылья за спиной. И, пусть шипы клетки, в которой она жила, терзали душу и плоть изнутри, пусть ее жизнь, как и у цветка, в "тепличных", благоприятных, удобных условиях заставляла Рико не спать по ночам - она всегда оставалась его элементом свободы, без которого картина не была бы цельной. Поэтому Ривай и будет спешить на место их встречи, уже ощущая холодные пальцы на своих скулах, уже слыша глухие шаги сапог без каблука рядом, уже утопая и задыхаясь в лазури моря и ощущая едва уловимый запах роз и морозной свободы, судорожно и лихорадочно вдыхая его, как в последний раз.