Влюбленное море

Перед глазами – бесконечное море, такое привычное и родное. Море каждый день разное – когда-то спокойное и мирное, едва подернутое рябью; когда-то чуть более волнующееся, бьющее в лицо легким бризом; когда-то беспокойное, пытающееся испугать темной синевой, а иногда и на самом деле страшное, беснующееся и агрессивное. Море потакает небу, слушается его желаний, подстраивается под его настроение. У этой пары странные, негармоничные отношения, но интересные. Небу нет дела до моря. У него множество таких поклонников, но они ему неинтересны. Небо влюблено в солнце, искренне, но безнадежно, и пытается добиться его внимания разными способами. И море вновь помогает ему в этом – выбрасывает на берег кусочки янтаря, который так красиво блестит, попадая под солнечные лучи. Может быть, каждый мечтает о таком партнере, как море – послушном, податливом, но те, кому обычно достается такой спутник, не очень его ценят, думая о ком-то другом. Это замкнутый круг. Торис представлял себе все это, разглядывая волны, бьющиеся о берег и разлетающиеся сотнями брызг. Он сидел на мокром песке и смотрел вперед, жадно вдыхая свежий морской воздух. Ветер, бьющий в лицо, беспорядочно разбрасывал волосы и заставлял щуриться, чтобы глаза не слезились. Литва часто проводил здесь время, слушая умиротворяющие звуки прибоя. Он мог просидеть так сколько угодно, но всегда возвращался домой до темноты. Когда-то Лоринайтис даже пытался зарисовать этот пейзаж, но ввиду отсутствия опыта бросил это занятие. Кто-то вдруг закрыл ладонями глаза Ториса. -Угадай, кто? – прозвучал низкий-низкий голос, явно специально измененный. Литва улыбнулся и накрыл своими ладонями появившиеся руки. -Думаешь, я не узнаю тебя, если ты начнешь басить? – спросил он. -Блин, Лит, так неинтересно! – обиженно ответил уже обычный звонкий голос, и перед Лоринайтисом вновь предстало море. -Феликс, пойми ты, наконец, что кроме тебя мне никто и никогда не закрывает лицо руками в надежде послушать мои версии. Кроме того, я к твоим ладоням давно привык. Садись. Польша плюхнулся рядом. -Лит, зачем ты сегодня мне звонил? -Просто так. Хотел послушать, как ты на меня орешь спросонья, я так по этому соскучился. -Торис, ты тотально офигевший! Я десятый сон смотрел! В тебя че, бес залез? Литовец рассмеялся, вспоминая сонный голос друга. -Че ты ржешь? Не дал, типа, поспать, и довольный! -Ты на самом деле был очень забавный. И вообще, нельзя столько спать! Феликс показал Литве язык и уставился на воду, но не продержался так больше пяти минут. -И чего ты, типа, находишь в этом море? Одно и то же каждый раз! -Мне нравится. Можно спокойно подумать, никто не мешает. -Я тебя ваще не понимаю. Приходить сюда для того, чтобы просто подумать?! -Естественно, не понимаешь. У тебя вообще мыслительный процесс обычно надолго не затягивается, — шутливо заметил Торис. Лукашевич обиженно толкнул его, но моментально забыл о нанесенном ему «оскорблении» и стал выводить что-то пальцем на мягком мокром песке. Повисло недолгое молчание. Литва закрыл глаза, Польша продолжал рисование. -Это интересно, Феликс. Только что я думал о том, что море несчастно, но привыкло. «Кого-то мне это напоминает», — пронеслось у поляка в голове, а вслух он сказал: -Ну, и че надумал? -Море безответно любит небо, но ему все равно – оно так же безответно любит солнце. Море пытается во всем угодить небу, делать все, лишь бы оно обратило на него внимание. Но у неба полно своих проблем, и оно просто использует море в своих личных целях. Поэтому море несчастно, но, наверное, в этом и есть его счастье. Польша посмотрел на своего друга, как на психически больного. -Наркоман, что ли? -Почему? -У тебя вышел какой-то романтический бред. Ну, сам подумай! Как, типа, море и небо могут любить? У них и сердца-то нет! – Лукашевич постучал кулаком по голове. -Никакого морального полета, — вздохнул Торис, в глубине души понимая, что Феликс прав. -Ты либо больной, либо обкуренный, либо сам влюбился, — философски изрек Польша. -Чего это ты вдруг такой умный? -А че, нельзя? -Нет, ну с чего? -Сам, типа, посуди! Я такой чуши уже давно не слышал! -Лукашевич, я тебе сейчас в морду дам! -Спорим, не дашь? – поляк опять показал язык, — Ты никого и никогда не бьешь, особенно меня, особенно по такой фигне! Ты, типа, мирный, как овечка. -Ещё бы сказал: «Бедный, как овечка», — пробубнил Литва, но успокоился. Между ними вновь повисло молчание. -Если следовать твоей логике, то солнце должно любить море, — робко заметил Польша. -Возможно, но оно слишком высоко. Оно даже не видит море, да и морю ни к чему эта любовь. Лукашевич вздохнул. -Ты, типа, завтра сюда придешь? – спросил он, поднимаясь с земли. -Наверное, — ответил Торис. -Ладно, тогда я поскакал! – заявил Феликс и убежал, предварительно звонко чмокнув Лоринайтиса в макушку. Литовец несколько секунд смотрел ему вслед и улыбался. «Дурак ты, Лукашевич. Идиот в квадрате. Не понимаешь совсем ничего», — с нежностью подумал Торис и встал с песка, намереваясь пойти домой.