Идеальная фотография

ectoBiologist [EB] онлайн ectoBiologist [EB] начал доставать turntechGodhead [TG] в 20:17 EB: о боже. EB: ты хоть когда-нибудь бываешь не онлайн? TG: стебешься да? ты должен был спросить бываю ли я оффлайн TG: ответ отрицательный TG: потому что наверняка никто не знает EB: нифига. TG: фига TG: очень даже фига TG: если бы ты выбирал между обычным чуваком из техаса и богом всего интернета кого бы ты выбрал TG: вопрос с подвохом TG: ответ вариант два EB: ты не бог интернета. TG: скажи это моим фанатам сб&хдж джон и девяноста подписчикам на моем фотоблоге TG: в смысле не один я сам от себя в восторге TG: так что так TG: все становится серьезнее я становлюсь популярнее и чувствую всю силу твоей зависти даже отсюда TG: умерь ее немного TG: блин EB: … EB: на твой дурацкий блог реально подписано девяносто человек? TG: это не дурацкий блог TG: это работа всей моей жизни TG: радость и гордость TG: мой магнум опус TG: и нет на самом деле их восемьдесят девять TG: но я близок EB: нет. EB: боже дэйв это просто куча фоток черных и белых стульев. TG: я думаю о расширении горизонтов и наверное смене стиля TG: что ты думаешь о серии с черными и белыми зонтами?? TG: с хорошим фильтром эти вещицы будут смотреться супер круто просто мега круто TG: что такое? ищешь метафору которая опишет бесполезность твоего существования? TG: девушка тебя кинула? TG: жизнь кусает за жопу и тебя некому пожалеть? TG: разреши мне направить тебя к снимку плачущего ребенка с зонтом TG: ничто не говорит жизнь бессмысленна так как плачущий ребенок TG: с зонтом EB: Дэйв это идиотизм. никто не захочет смотреть на такое. TG: нифига джон TG: жизнь это искусство TG: тебе не понять EB: не думаю что я хочу. EB: но, наверное… EB: если ты хочешь чтобы больше народу просмотрело твои фотки и получить больше подписчиков (потому что восемьдесят девять это… как-то тупо, признай). EB: может тебе стоит сделать фан-страницу на фейсбуке? EB: ее увидит больше народу. TG: … мда? TG: я мог бы TG: но не думаю что фейсбук это вещь которую люди до сих пор используют не в целях иронии EB: как грубо. TG: в грубом 2013 это просто смешно TG: нет серьезно фейсбук фу TG: стремнота TG: мне обидно что ты даже это предложил TG: ни за что EB: у тебя что, нет аккаунта на фейсбуке? TG: эгберт мы с тобой бро вот уже как семь месяцев ты не думаешь что если бы у меня был аккаунт на фейсбуке я бы тебе его уже дал? TG: блин чувак включи голову TG: ладно мне пора TG: из-за того что ты так долго не появлялся онлайн мой бро уже зовет меня к столу TG: дорито пицца TG: йеей TG: буду через полчаса turntechGodhead [TG] отсутствует EB: хэй я не виноват что у меня есть жизнь Дэйв. EB: в отличие от тебя мне есть чем заняться кроме как ждать когда мой лучший друг войдет в сеть каждый вечер. EB: :р EB: ладно, пока! Ты сидишь за столом еще около двух минут, разглядывая последние сообщения Джона, потому что чувствуешь запах фирменного блюда твоего брата, от которого тебя, честно говоря, уже слегка подташнивает. Пару секунд ты обдумываешь возможность взять с кухни пару яблок и вернуться в комнату, но быстро начинаешь сомневаться в успехе мероприятия. У тебя есть дела, которые ты откладываешь из-за апдейтов своего блога и ежедневного ожидания Джона. Ты даже не знаешь, зачем так делаешь: сидишь по несколько часов у компьютера, хоть и знаешь, что он будет онлайн не раньше семи или даже позже. Наверное, ты просто в отчаянии. Вечера, которые ты проводишь за разговорами с ним, очень много для тебя значат. Ты никогда не умел заводить друзей, особенно в школе или в какой-нибудь команде, так что если бы не «тот парень, которого ты встретил в омегле», ты мог бы быть одиноким подростком из тех, на которых показывают пальцами в коридорах. Хотя, ты и есть один из них — по крайней мере, для внешнего мира — но в безопасности собственной комнаты у тебя есть Джон, и даже если он окажется сорокапятилетним педофилом или тринадцатилетним говнюком, ты не знаешь, что будешь делать без него. — Дэйв, еда остынет! Отлично. Остывшая пицца. Просто замечательно. Ты тяжело вздыхаешь и встаешь, хрустишь костями шеи и плеч, чувствуя от этого приятное расслабление. Твои очки лежат на столе рядом с ноутбуком. Ты надеваешь их и выходишь из комнаты, закрывая за собой дверь. Твои мысли уже на полчаса впереди, где ты сидишь за компьютером и тратишь время, разговаривая на случайные темы. Ты знаешь, что в реальной жизни эти отношения неустойчивы и бессмысленны, но именно они дают тебе силы, чтобы подниматься с кровати каждое утро и есть ту дрянь, которую твой брат называет обедом. Может, думаешь ты, садясь за стол и глядя на остывающую пиццу, мне создать аккаунт на фейсбуке? Раньше у тебя таких планов даже в мыслях не было. Не то чтобы этот аккаунт был тебе так нужен. Просто в твоей реальной жизни нет людей, которых ты хотел бы там добавить в друзья, а блоги были идеальным способом делиться музыкой и рисунками с огромной (восемьдесят девять человек и более) аудиторией. Но связываться с Джоном через фейсбук… Это могло бы быть даже круто, потому что сейчас все ваше общение строго ограничено по времени. А с фейсбуком ты мог бы писать ему даже на уроках. Писать посты для него и читать новости из его реальной жизни… Ты знаешь только основы этого сайта, и он выглядит скучноватым, но вроде бы удобным. Программа, которая работает все время, и не замораживает его до того момента, когда вы оба будете онлайн. Ты не замечаешь, что задумчиво ковыряешься в тарелке, пока Бро не спрашивает, что не так. Ты говоришь, что все ок и давишься куском его кулинарного шедевра. Это должно заткнуть его на время. Да, думаешь ты, хватая стакан воды. Может, фейсбук не так уж и плох. И ты всегда можешь сказать, что это все только ради иронии, что тебя заставляет мэйнстрим. Но потом ты начинаешь сомневаться: живот нервно сводит — не слишком неприятно, но достаточно, чтобы заставить тебя снова задуматься в нерешительности. Если ты создашь аккаунт — чисто гипотетически — и добавишь Джона, то вы сразу перестанете быть безлицыми незнакомцами друг для друга. Ты вдруг сразу сможешь узнать, как он общается с другими людьми. Увидеть посты его друзей из реальной жизни на его стене, его новости, что он делает такого каждый день, что не упоминает в разговоре с тобой, его школьные шутки и клички и всё остальное, о существовании чего ты ранее не подозревал. Ты впервые думаешь о Джоне как о человеке с жизнью за пределами сети (хотя он часто говорил об этом), и это тебя сильно нервирует. Непривычное, тяжелое чувство только усиливается, когда ты осознаешь, что, создав аккаунт на фейсбуке и получив доступ ко всем новостям и фотографиям Джона, ты сможешь увидеть его лицо. Точно. У Джона есть лицо. Эта мысль выворачивает тебя наизнанку, и ты отодвигаешь пиццу, раскручиваясь на стуле достаточно, чтобы привлечь внимание брата. — Какого. Дэйв. Что случилось? — Ничего, — быстро отвечаешь ты. — Просто плохо себя чувствую. — Ну и почему ты еще здесь? Марш в кровать. — Ничего, что я не доел? Бро закатывает глаза (ты не видишь, но уверен в этом), забирает твою тарелку. Она соскальзывает с замасленного края стола, и Бро отмахивается от тебя. — Панадол на тумбочке. Завтра в школу не пойдешь? — Ага, — ты мигом хватаешься за предоставившуюся возможность. Ты ненавидишь школу, и пропустить ее — неважно, по какой причине — желанный подарок. — Окей, я позвоню им и не буду будить тебя с утра. Сладких снов, мелкий. — Да… Тебе тоже. Вы проделываете эпичный брофист, и ты возвращаешься в комнату на ватных ногах, все еще в шоке от того, что у Джона есть лицо. Нос. Губы, как у тебя. Все это время ты думал о нем как о голосе. Мысли. Бестелесной и бесформенной. Тебя немного задевает, что даже с четким визуальным восприятием мира до тебя не сразу это дошло. Как ты раньше не догадался? Как? Наверное, проще было выворачивать свои мысли и чувства наизнанку перед безликим незнакомцем по другую сторону экрана. Хоть они и были завуалированы плотной тканью иронии, никто еще не знал о тебе столько, сколько знал Джон. Он был первым, кто вообще заинтересовал тебя как личность, и хоть он и говорил, что ему плевать на твои комиксы, фотографии или что-либо еще, он каждый день проверял твой блог и спрашивал о творческих планах. И что тебе больше всего нравилось: конкретно на тебя ему не плевать. Ну, ты надеялся. И, как любому нормальному ангелу-хранителю, ему не полагалось иметь лицо. Или жизнь. Или друзей и целый мир, о которых он тебе не рассказывал. Неужели ты и правда такой эгоистичный? Неужели ваши отношения были такими односторонними? Интересно, думал ли он когда-нибудь о том, как ты выглядишь. Наверное, думал. Все-таки ты постоянно треплешься о себе, ему было бы сложно не представить твою жизнь, тебя. Скорее всего, он бесится каждый раз, когда заходит в сеть, а ты уже поджидаешь его там. Боже, какой ты надоедливый. И жалкий. Неважно, сколько раз ты скажешь, что ты крутой, ты никогда таким не станешь. К сожалению. Ты вздыхаешь и плюхаешься на кровать, снимая очки, потому что они мешают позорно зарываться головой в подушку. Джон — это парень, у которого есть жизнь. Джон — парень с лицом и семьей, и, наверное, он считает тебя чем-то большим, чем просто вечернее развлечение. Почему-то эта мысль заставляет тебя чувствовать… Фу, нет. Ты прокручиваешь в голове каждый разговор с ним, и только сейчас понимаешь, как отчаянно звучали твои слова. Фотографии то, рэп сё… Сотни не отправленных сообщений хранятся в черновиках, и ты почти готов их удалить, потому что блин. Никогда еще тебе не было так стыдно. Сейчас ты неизбежно думаешь о том, что у Джона должно быть идеальное лицо мальчика из школьной футбольной команды. Наверное, он высокий, с выразительными чертами лица, легкими русыми волосами и, может быть, милой улыбкой для полного комплекта. Скукота. Какой он банально привлекательный. Агрррхх, стыд и позор. Проще покончить с этим прямым выстрелом в голову. Ах, отлично, теперь тебя гложет любопытство. Пробирается под кожу как личинки на той грязной херне, которую твой брат оставил в холодильнике два месяца назад. Ты знаешь, что не уснешь, если не выяснишь. Если не выяснишь прямо сейчас. Ты всегда был нетерпеливым куском дерьма. Тысячи «а что если» проскакивают в твоей голове, когда ты встаешь с кровати и закрываешь на замок дверь, чтобы твой брат не застал тебя за каким-нибудь смущающим и постыдным занятием. Ты усаживаешься перед компьютером и включаешь его. Пальцы машинально вбивают пароль («ПлюшеЖоп96», твой брат его установил, и ты не знал, как поменять), и, вместо того, чтобы логиниться на пестерчам, ты открываешь браузер и заходишь на фейсбук. Создание аккаунта удивительно безболезненное: ты пропускаешь окно «найти друзей» и бесполезные стартовые настройки, потому что ты здесь только для одного конкретного дела, и нельзя тратить время на всю эту хрень. Вбить в поиск «Джон Эг-» занимает пару секунд и несколько глубоких вдохов; затем ты останавливаешься, стираешь все к чертям и отворачиваешься от экрана. Разочарованный и неуверенный, ты проводишь руками по волосам. Ты правда этого хочешь? Серьезно? Есть ли возможность, что Джон узнает, как ты следил за его профайлом? Какой-нибудь счетчик или типа того? Слишком ли это стремно? Ты думаешь, что да. А потом ты вспоминаешь, что твой брат любит кукольное порно, и внезапно ты больше не чувствуешь себя извращенцем. Ты глубоко вздыхаешь и снова приближаешься к компьютеру. Джон Эгберт. Сорок два совпадения. И ни одна фотография не соответствует твоим ожиданиям. Ты крутишь колесико мышки с комком в горле и непривычным напряжением в животе. Ты не знаешь, почему так нервничаешь. Ты не должен. Ты ведь не занимаешься чем-то грязным и неприличным, ты всего лишь сталкеришь своего друга на фейсбуке только ради интереса и не более. Серьезно. Так какого хрена ты себя так чувствуешь? Наверняка это все из-за дерьмового обеда, который твой брат пытался тебе скормить. Да, наверняка. Ты перестаешь об этом думать и пытаешься сосредоточиться на фотографиях. Твое сердце чуть ли не выпрыгивает из груди, когда ты видишь кандидата на роль Джона, и ты корчишься в кресле, когда видишь пожилого усатого мужчину в квадратных толстых очках. Точно, абсолютно точно это не он. Ты проверяешь его местоположение и облегченно вздыхаешь, когда видишь, что он из Торонто. Твой Джон живет в Сиэтле. Он как-то упоминал об этом в вашем первом чате в омегле. Сиэтл, Сиэтл… Ты вбиваешь город в окне поиска, и высвечивается всего один результат. Джон Эгберт, шестнадцать лет, Сиэтл. Картинку сложно опознать, потому что на ней было не лицо, а торт, и это почти доводит тебя до истерики. А что, если Джон все это время был тортом, и все это время твои мысли и чувства были направлены на обычное кулинарное изделие? Это вполне вероятно, зная твою удачу. Ты кликаешь на имя трясущимися руками, и тебя перенаправляет на его страницу. Обрезанная фотография на его аватаре повергает тебя в шок. Это мальчик, ростом с двенадцатилетнего, но с чертами лица и мускулами кого-то постарше, с героическим видом восседающий на какой-то пружинной качели в снегу. Он машет молотком. Молотком. Ты надеешься, что это только ради иронии. Ты не знаешь, кто его фотографировал, но, судя по тени, на нем несколько шарфов и что-то шерстяное, в то время как на Джоне только пушистая шапка, варежки и рубашка с джинсами. За очками (вот уж чего ты не ожидал, так это очков) скрываются живые глаза голубоватого оттенка. Его передние зубы слишком крупные, а из-под шапки торчат непослушные темные волосы. У него на лице веснушки. Черт. Черт. Хоть этот чувак и совсем не соответствовал твоим ожиданиям и выглядел практически как ребенок, в глубине души ты знал, что это и правда он. Это Джон. Твой Джон. Ты сглатываешь ком в горле и пытаешься перестать волноваться. Догадки подтверждаются, когда ты кликаешь на обложку его галереи и читаешь комментарии к первой фотографии. Насколько ты понял, это одна из «мы с друзьями немного подвыпили на новый год» фоток. По стилю разговора настолько явно видно, что это тот самый Джон, что ты просто ничего не можешь с собой сделать. Ты выключаешь компьютер даже не заходя в пестерчам, чтобы попрощаться с Джоном, и просто идешь в кровать, подбираешь с тумбочки журнал и швыряешь его в выключатель. Пофигу, что ты все еще в джинсах. Ты можешь проснуться в три часа ночи и снять их, если будет нужно. Ты сжимаешь подушку и одеяло, все еще не в состоянии понять, что только что произошло и как ты себя чувствуешь. Эйфория накатывает аккуратными волнами, и ты еще никогда в жизни не чувствовал себя таким ярым фанатом кого-либо. Чувствуешь себя идиотом. Совсем не крутым. Никто и никогда не должен узнать об этом вечере. Даже глупые куклы твоего брата. Несколько дней после этого ты не появляешься онлайн. Ты слишком напуган, что о твоем секрете может узнать весь интернет, хоть это нерационально и вообще невозможно. Однако мысли о его лице не покидали твою голову, и пару раз ты даже заходил на фейсбук, чтобы на него посмотреть. Не все его фотографии были сделаны по пьяни, некоторые из них действительно очень милые. Джон в школьной форме, Джон играет на пианино на сцене, Джон пожимает руку чуваку, который играл очкарика в «Охотниках за привидениями»… Ну, наверное в них, ты не уверен. Семейные фотографии, школьные фотографии (ого, это, наверное, друзья Джона.… В какой-то мере ты ему даже завидуешь, у него их так много, но с другой стороны тебе хочется оторвать голову этой брюнетке и сломать ее шею. Она его девушка?), фотографии с отдыха… Судя по ним, Джон с отцом были в куче мест. Диснейлэнд, Лондон, Нью-Йорк, Сидней, Берлин… Ты никогда в жизни не ездил на отдых с семьей. Бро всегда нужно быть дома, чтобы следить за куклами и порно-сайтом, и впервые в жизни это действительно обидно. На всех картинках он выглядит почти одинаково. Красивый, яркий, с блестящими глазами. А тут он держит коалу в австралийском зоопарке. Удачливый придурок… Коал всегда хочется обнять. Хотя в комментариях Джон и говорит, что конкретно эта на него нассала. За окном дождливый полдень, на календаре суббота, а ты сидишь на краю кровати с литром яблочного сока и новым айпадом, с которого только что вошел в пестерчам. Он пишет тебе первым, диалог начинается так, будто все это время он тебя ждал. EB: вот ты где! EB: где ты был, блин. EB: твои блоги обновляются, но ты был в невидимке целых три дня. EB: что-то случилось? TG: ничего дела в реале TG: бро купил мне айпад вчера эта штука просто безумно крута TG: дотронься до экрана вот тебе и фотошоп EB: эмм… мне плевать? EB: почему ты не был онлайн? TG: говорю ж TG: я был занят EB: … EB: чем же? TG: ты что моя жена TG: боже почему ты не можешь опустить сидение? почему ты неправильно сворачиваешь штаны перед стиркой? почему твоя рубашка пахнет дешевыми духами? TG: КТО ОНА??? TG: и так далее EB: не издевайся. EB: я скучал. TG: не издеваюсь я же такой охуенный TG: но неважно TG: чем ты занимался? я зарегался на фейсбуке EB: правда?! круто! можно тебя добавить? TG: ага но не ожидай слишком многого TG: я еще разбираюсь Ты обдумывал это практически постоянно: представлял, как сказать об этом беззаботно и к слову, не чувствуя себя пиздецки неуверенно. Все-таки ты справился? Но это только половина пути. Ты ненавидишь, когда говоришь с ним о чем-то, и важная мысль вертится на языке, но ты не решаешься ее высказать, и она ускользает. Тебя бесит, что ты забываешь всякие остроумные штуки. Эта шутка про жену была ужасной, тебе нужно было просто постебать его по этому поводу, игриво показывая объем собственного эго, но когда ты на нервах, ничего не выходит. Ну, уже поздно. Ты прокрутил в голове все возможные развития событий, придумал ответ на каждый его вопрос и повторил все это по нескольку раз, но некая неуверенность и нервы направили тебя по другому курсу. У тебя был четкий план, а теперь приходится иметь дело с дурацкими «блин, а что дальше». И это «и что дальше» обещает потрепать еще кучу нервов. Ты заходишь на свой новенький фейсбук-аккаунт, отстраненно думая о том, что Джон сейчас делает то же самое, и глубоко вздыхаешь, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Ты так рад, что он не может тебя видеть, что тебе не нужно волноваться о своих жестах или тоне голоса, нужно только убедиться в правильности своих слов. Точная порция пофигизма, спокойствия и крутизны. Ты в последний раз перечитываешь свое сообщение, когда он тебя добавляет: хоть ты и уверен, что это он, где-то на задворках сознания возникают дурацкие вопросы. Что, если это не тот чувак, о котором я думаю? Что, если Джон — не тот темноволосый мальчик с дебильной улыбкой? Что, если он чужой, вдруг он мне не понравится? А вдруг, а вдруг, а вдруг? Ты облегченно вздыхаешь, когда знакомая иконка с тортом добавляет тебя, твоя первая заявка в друзья — ты тут же соглашаешься и слышишь дурацкое эхо в ушах. TG: так ты на самом деле торт или EB: не будь идиотом дэйв, это просто моя аватарка. TG: ага я как раз хотел сказать TG: круто выглядишь TG: влажненький такой пористый EB: фу. просто фу. TG: нет серьезно это ты? EB: какой из? TG: парень с молотком и дурацкой шапкой EB: а, да. EB: это я. EB: как насчет тебя? ты и правда голубой силуэт или… TG: заткнись TG: я еще не загрузил фотку Вот он, удар. Ты прикусываешь губу, задумчиво стучишь подушечками пальцев по экрану айпада. Ты долго думал на этот счет, и решил, что первое время обойдешься без аватарки. Слишком много стресса: париться из-за укладки, правильно надеть очки… Тебя все-таки волнует мнение Джона. Ты хотел выглядеть здорово, потому что пока ты пытаешься выловить ответ из океана вариантов в твоей голове, ты можешь спокойно представить, как он, весь такой в одежде обычного чувака с соседней улицы, сидит за компьютером, с этими его двумя выпирающими зубами над нижней губой, и, блин, он выглядит очень здорово. Тебе нравится, как он выглядит, и ты тоже хочешь ему понравиться. Ты — пустой и полный самомнения, и не можешь даже позволить себе позиционировать это как свой школьный социальный статус. Честно говоря, ты надеялся, что он не спросит, но это было настолько предсказуемо, что тебе даже стыдно сейчас из-за этого надрываться. EB: ну так что? EB: ты видел мое лицо, я хочу увидеть твое. Ты снова глубоко вдыхаешь и ёрзаешь на месте, стараясь сбросить камень, внезапно упавший тебе на плечи. TG: ок ладно TG: я все сделаю за 24 часа TG: не сильно умирай от любопытства до этого эгберт TG: для снятия идеальной картины этого лица требуется время EB: ой да ладно. просто запости что-нибудь из своих старых фоток! TG: не TG: терпение эгберт TG: пора идти бро вернулся TG: позже поболтаем Ты разлогиниваешься, и такое ощущение, что ты только что побывал на ебаных американских горках: адреналин просто бурлит в твоей крови. На самом деле бро еще не дома — наверное, он ушел на курсы детского скалолазания вниз по улице (он часто туда ходит в последнее время, походу он запал на какого-то инструктора), и он даже не оставил записку, когда вернется и вернется ли. Извращенец. Однажды мамочки, которые водят своих детей на эти курсы, заметят, что каждый день он приходит и смотрит, и, честно говоря, ты еще не готов ко дню, когда копы ввалятся к вам в квартиру с бумажкой с надписью «педофил», даже по ошибке. Если власти однажды узнают, что ты ребенок одинокого тридцатилетнего куклодрочера и порно-бога, ты твердо решил съехать в Вашингтон и жить там с Джоном. Ты видел его лицо, вы часто трепетесь онлайн, и иногда даже по четыре-пять часов подряд. Ваши отношения становятся все серьезнее. Ты выключаешь айпад, кладешь его на столик и осматриваешь свою одежду, пытаясь понять, достаточно ли она крута для фотосета. Узкие джинсы и красный свитер. Неплохо. Но может быть лучше. И надо прибраться на кровати. Ты вздыхаешь и устало идешь в свою комнату к ее творческому хаосу. Может, среди мятых вещей и вонючих джинс ты найдешь что-нибудь достаточно крутое. Окей. Ты надел свои лучшие джинсы и красную рубашку: твой прикид ненавязчиво напоминает тот, что Джон носит на своей аватарке — достаточно ненавязчиво, чтобы показалось, что так вышло случайно. Ты даже причесался. Чисто ради эстетических целей ты решаешь сфотографироваться на свой старый полароид — сканирование займет немного времени. Ты заходишь в свою крошечную ванную, проверяешь каждый уголок на наличие смаппетов и закрываешь дверь. Ты не хочешь, чтобы бро внезапно вернулся и заметил тебя за таким постыдным занятием. Пусть лучше думает, что ты мастурбируешь. Ты проверяешь вспышку: блестящая плитка ярко отражает ее, и поэтому ты снижаешь уровень яркости до двух. Вообще-то, если подумать, ты никогда раньше не фоткался перед зеркалом. И ты не уверен, насколько хорошо это сработает. Ты клянешься. Один кадр. Только один кадр. Даже если фотография будет полнейшим дерьмом. В итоге ты делаешь три. Наконец-то у тебя выходит нормальный кадр: черно-белый, сделанный при высокой резкости, чтобы не размазать вспышку по всей фотографии. Еще ты меняешь рубашку на кофту с v-образным вырезом, укладываешь волосы так, чтобы они выглядели как «прическа обычного парня», а не как «сегодня мы фоткаемся для школьного альбома». Результаты все еще тебя не удовлетворяют: ты какой-то слишком высокий и тощий. Твое тело выглядит как кости, обтянутые одеждой, и тебе стремно, что так оно и будет. Еще твои веснушки слишком заметны, хоть ты и пытался скрыть их за темнотой комнаты. Единственную фотографию, более-менее похожую на то, что должно получиться в итоге, ты назвал «не слишком загадочное исчезновение носа дэйва» и уже хотел выложить в свой фотоблог, но вовремя вспомнил, что Джон и его проверяет, и без сожаления ее удалил. Из-за недостатка контраста твои очки кажутся слишком тёмными, а еще ты торопишься, поэтому совершенно некогда ебаться с композицией. Нужно просто немного подправить детали. Ты вешаешь фотографию сушиться на веревку и проверяешь часы. Уже почти восемь, а бро еще не вернулся. Может, сегодня ему все-таки удалось вытащить того инструктора в шортах с альпинистских курсов на свидание. — Эй, мелкий, ты где? Или нет. Ты осторожно выбираешься из комнаты и радостно замечаешь его в коридоре с пиццей в руках, особенно довольный тем, что не придется есть его стряпню, сделанную из всего, что есть в холодильнике. Ты надеешься, он захватил котлет. — Улыбнулась альпинистская удача? — Не сегодня. Бери пиццу быстрее, она остывает. Хочешь чесночный хлеб? И хотя ты пиздецки нервничаешь и вообще не уверен в том, что сможешь показать свое лицо Джону завтра утром, ты отрезаешь себе пять кусков пиццы и половину чесночного батона перед тем, как умыться и лечь спать. Ты возишься с этой фотографией с самого утра и до обеда, и, когда ты осознаешь, что до обещанного дэдлайна осталось почти полчаса, тебя захватывает водоворот отчаянной паники. Ты удаляешь все правки и начинаешь сначала. Обычная черно-белая фотка тебя с камерой в руке перед зеркалом смотрится как-то громоздко и тупо. И ты на ней выглядишь так нервно и напряженно, как будто собираешься на похороны какой-нибудь незнакомой тётушки, твое лицо — само воплощение стресса, и, что самое ужасное, по фотографии видно, когда ты ее сделал. Ты почти уже падаешь лицом в стол, когда в комнату заглядывает твой брат и спрашивает, что тебе купить. — Потом, наверное, опять пойду на курсы скалолазания. Хочешь со мной? Может, я там смогу подольше задержаться, если приведу с собой ребенка. Ты тяжело вздыхаешь: одна мысль о ком-то тощем, неуклюжем и атлетически некомпетентном, стоящем посреди зала с кучей скал и камней, могла бы быть ироничной, если бы этим парнем был не ты. — Запишешь меня на курсы? — Никогда об этом не думал… — пробормотал он, и вдруг ты понимаешь, что только что на все согласился. — Неплохая идея. Пошли, захватим форт сексуальной задницы. И хоть тебя и тошнит от одной только мысли об альпинизме, ты не особо сопротивляешься, потому что теперь у тебя есть оправдание не ставить аватар. О боже, это была одна из самых унизительных вещей, которые ты когда-либо совершал — и более того, лучше бы твой бро сам записался на эти сраные курсы, и тогда бы инструктор лапал его задницу, а не твою, когда затягивал страховку на этой дурацкой пластиковой скале. Тебе даже немного стыдно, что ты отвлек парня бро на себя вот так, потому что он облизывался на этого инструктора (Джейк.… вроде как его зовут Джейк) несколько месяцев и не получил ни капли внимания с его стороны даже после того, как притащил на его долбаные курсы ребенка. Хотя, не очень-то тебе и стыдно, потому что это было настолько отстойно и твои ноги так болели, что казалось, что они отвалятся — и, скорее всего, так оно бы и случилось, если бы ты вернулся домой на полчаса позже. Хотя кого ты обманываешь: первое, что ты сделал, когда пришел, — включил компьютер. Открыл страницу фейсбука. У тебя непрочитанное сообщение. ДЖОН ЭГБЕРТ: Дээээээээйв ты сказал, что загрузишь фотографию, но я ее не вижу! Совсем некруто, чувак, почему ты не онлайн? Ну же, Дэйв. Дэйв, я хочу видеть твое лицо! Нет, подожди, я понял. У тебя нет лица, ты просто бестельный голос моего воображения. Хаха, шучу. Но серьезно, нууууу… Дэйв. Дэйв. Дэйв. Дэйв. Дэйв. Дэйв. Агрх, ты меня раздражаешь. Поднимай свою задницу и загрузи уже фотографию, блин! Написано, что он прислал почти двадцать сообщений за десять минут, и, глядя на них, тебе безумно стыдно, ведь ты обещал. У тебя нет ни одной фотографии, ты пиздецки устал уже в пять вечера, ты чувствуешь себя ужасно и почти начинаешь паниковать, и поэтому ты решаешь просто забыть обо всем и пойти спать. Ты спишь практически до самого обеда: хоть сегодня и понедельник, бро не стал тебя будить, чему ты очень, очень рад. Ты сползаешь с кровати и лениво потягиваешься, умываешься, берешь что-то с кухни, садишься перед телевизором и только потом ты вспоминаешь про Джона. Наверное, он уже проснулся и сидит на уроке… ты позже с ним поговоришь. И, блядь, тут до тебя доходит. Ты вспоминаешь, что произошло прошлым вечером и то фото, которое ты должен был запостить. Ты тут же спрыгиваешь с дивана и бежишь в свою комнату, чувствуя, как где-то в горле стучит сердце, чтобы достать айпад. Ебаный жираф, он точно взбесится. Твоя голова кружится, а в груди колет, в панике ты проверяешь свою страницу в фейсбуке и чуть не умираешь от инфаркта, когда видишь красный кружочек, означающий непрочитанное сообщение. О господи, ты уже начинаешь вымаливать прощение. ДЖОН ЭГБЕРТ: Дэйв, уже полдвенадцатого и ты еще не закачал фотку, что за хрень, чувак? Может, хоть в пестерчам зайдешь завтра часов в пять? Я хочу тебя увиииииииидеть! Ты сглатываешь и непроизвольно трясешь головой, чувствуя, как твое сердце отмирает. В этот момент ты уверен, абсолютно уверен, что никогда и ни за что не покажешь ему свое лицо. Нет. Только не твое стремное дурацкое лицо. Интересно, есть ли возможность выдать фотку твоего брата за свою? Блин, он все равно поймет. Твой брат — широкоплечий зрелый взрослый мужчина, а ты — щуплый подросток размером с сосиску. И даже не ироничную сосиску, на самом деле ты просто грубиян, и от этих мыслей тебе не легче. Ты стонешь и отключаешь айпад, заваливаясь лицом в подушку и молясь о том, чтобы каким-нибудь чудом ты перестал чувствовать себя таким долбоёбом. И не стыдиться встретиться лицом к лицу с твоими красивыми онлайн-друзьями. Ты понятия не имеешь, как Джон тебя представляет, но ты готов поспорить, что совсем не как тощего блондина с девичьими губами и в очках. Никогда. Скорее всего, для него ты весь такой грубый и щетинистый, с широкими плечами и загорелой кожей, и как тебе ему понравиться? Твоя уверенность в себе такая же хрупкая, как картонная маска крутого чувака, и, наверное, теперь Джон об этом знает. Ты не можешь даже думать о том, чтобы ставить аватарку, потому что сейчас тебе не понравится ни одна твоя фотография, даже отфотошопленая по самое не могу. Может, лучше просто сдаться и пойти дальше фотографировать стулья?.. Ты ведь всего лишь хочешь произвести хорошее первое впечатление… Ты не хочешь, чтобы Джон увидел твою другую, непривлекательную сторону. Не хочешь, чтобы он думал, что прыщи волнуют тебя больше, чем чувства. Не хочешь, чтобы твоя укладка или выражение лица решали, как тебе себя вести, вместо желаний и страстей в твоей голове. Ты не хочешь, чтобы твое лицо решило, в какую категорию он тебя отнесет. Не хочешь быть просто фотографией в ящике. Но ты знаешь, что так и будет, потому что он, блядь, шикарный. Чёрт. Каждый раз, когда ты смотришь в зеркало, ты думаешь: «вау, Джон слишком хорош для меня», потому что так и есть. И было глупо даже думать, что ты можешь ему понравиться. Дэйв Страйдер — мальчик, который выглядит, как нога. Это ты. Именно поэтому ты вот уже почти час валяешься на кровати в позоре и стыде. Наверное, сегодня днем ты не будешь онлайн. Часам к девяти ты уже играешь в майнкрафт, потому что ты в него давно не играл, и твой брат занял телевизор. На тебе худи с эмблемой колледжа, который он пару лет назад бросил из-за своей страсти к порно и инструкторам в коротких шортах. Ты даже не расчесывался после душа и не надел очки. А зачем? Ты будешь выглядеть как мудак, не более. Игра идет просто отлично, но ты чувствуешь себя ужасно мрачным и ничего не можешь с этим сделать… даже тарелка томатного супа, которую принес бро (из пакета.… какой он сегодня предусмотрительный!), не может тебя успокоить. Ты громко ругаешься и почти проливаешь суп на клавиатуру, когда слышишь звук сообщения пестерчама. Тут же выскакивает окно прямо посреди твоей игры. Ты забыл, что не вышел оттуда, и, хоть ты и в режиме невидимости, ты уверен, что если это Джон, то он тебя раскусил. EB: Дэйв я знаю что ты здесь, ты меня избегаешь? EB: я сделал что-то не так? EB: я тебе разонравился после того как ты меня увидел? EB: не делай вид что ты не в сети говнюк я знаю что ты здесь, я вижу что ты прочел сообщения! EB: Дэйв? turntechGodhead [TG] онлайн turntechGodhead [TG] начал доставать ectoBiologist [EB] в 21:03 TG: да я тут окей TG: и нет ты не сделал ничего плохого успокойся TG: все ок EB: не хочешь показать мне свою фотографию? TG: нет все не так то есть TG: я сейчас занят занимаюсь поисками бриллиантов камней и всего такого TG: важное дело понимаешь? В текстовом варианте ты кажешься спокойнее, чем есть на самом деле. Ты ставишь тарелку с супом и полупустую банку энергетика рядом со стопкой дисков, чтобы печатать обеими руками, и пытаешься глубоко дышать, чтобы успокоить свое взбесившееся сердцебиение. EB: ты играешь в майнкрафт или ковыряешься в носу? EB: почему ты со мной не разговариваешь? TG: я же сказал чувак это важное дело тут все очень серьезно TG: и кстати я же с тобой разговариваю сейчас разве нет? EB: …наверное. EB: ): TG: что такое? EB: не знаю… да так. EB: просто если ты не хотел загружать свою фотку, ты мог просто сказать мне об этом и все. EB: вместо того, чтобы давать обещания, которые ты не можешь сдержать. EB: я бы не обиделся. Ауч. Это было… больно. Ты вздрагиваешь и не знаешь, что отвечать. Что на такое ответить? Ты не хочешь ему ничего говорить, хочешь просто упасть со стула на пол и глупо рыдать. Вот, что ты хочешь сделать. Ты даже всерьез думаешь о том, чтобы разлогиниться и уйти. Ты этого не выдержишь. TG: все не так TG: просто я в последнее время был и правда занят нелегко быть таким крутым как я EB: ну конечно. TG: серьезно дай мне еще пару часов я все сделаю TG: ну или до завтра сейчас уже поздновато EB: можно конечно… но подожди, Дэйв, у меня идея получше. у тебя же пестерчам версии 7.0, да? TG: нуу да? EB: ок. ты ведь не против показать мне свое лицо? TG: нет На самом деле это ужасная ложь, но ты ведь не мог сказать «нет, Джон, но это будет настолько ужасно и стыдно, что я, скорее всего, выпрыгну из окна и улечу на солнце» и не выглядеть идиотом. EB: ок. тогда подожди секунду, я щас тебе позвоню с видео. Стоп. Что? Джон звонит тебе прежде, чем ты даже успеваешь написать сообщение со словом нет. Ты сидишь полумертвый, с лицом цвета помидора, твой желудок будто провалился сквозь пол. Ты не знаешь, что делать, не можешь принять и не можешь отклонить вызов, поэтому начинаешь просто паниковать настолько сильно, что опрокидываешь тарелку с супом на стол и ковер и, поднимая ее с пола, нечаянно нажимаешь enter, принимая звонок. Когда ты снова усаживаешься и видишь иконку загрузки камеры в центре экрана, ты застываешь, будто замороженный, и испуганный, как олень в свете фар. Страх расползается по твоим венам как томатный суп по ковру. Все в твоем теле застыло и умерло, ты не слышишь ничего, кроме своего сердцебиения. А эта проклятая иконка просто продолжает вращаться, спокойно и лениво, в центре экрана. И вдруг появляется картинка, и тебе кажется, что ты чуть не потерял сознание под весом тысячи мыслей, одновременно обрушившихся на тебя. Ты забываешь как дышать, руки трясутся. Осознания того, что ты сейчас увидишь выражения лица Джона, услышишь его голос, узнаешь его привычки, которые невозможно заметить через текст, достаточно, чтобы ты абсолютно перестал себя контролировать. Ты не хочешь даже открывать рот — вдруг ты начнешь заикаться или рыдать. Ты не двигаешься — вдруг все твои мышцы превратились в бесформенное, некрутое и совсем неироничное желе. Джон склоняет голову чуть набок, как будто увидел что-то любопытное, и это первый раз, когда ты видишь его движения. Это Джон. Это Джон, твой Джон, на нем черная футболка с принтом «Назад в будущее» и пиздецки гейский кардиган, и его волосы выглядят как разросшийся куст, и его глаза такие голубые, что можно просто умереть. — Дэйв? — Джон. Еще пару секунд вы сидите в застывшей тишине, просто глядя друг на друга. В правом нижнем углу ты видишь крохотный квадратик с изображением самого себя — тебя, которого видит Джон. Твое сердце снова пропускает удар: на тебе нет очков, и твои глаза выглядят стремно. Волосы растрепаны. У тебя, блядь, герпес на губе. Губы Джона слегка расходятся, и ты замечаешь милые линии его скул и челюсти, едва видную щетину на подбородке... — Ты выглядишь так… Ты сжимаешь пальцы ног и горбишься, чтобы не дать истерике захватить над тобой власть. Истерики это некруто, Дэйв. — К-как? — Как ты. И ты просто не выдерживаешь. Это унизительно и невозможно контролировать, но ты не можешь остановиться: подавленный всхлип и чеширская улыбка тают на твоем лице как масло на раскаленном ноже, в животе странно щекотно, и ты ёрзаешь на стуле в порыве желания просто сорваться и начать рыдать. Это ужасно и прекрасно одновременно, облегчение, смущение и эйфория, как будто смешанные вместе, и Джон. Ты видишь Джона, и это само по себе просто восхитительно. Ты пытаешься сдержать улыбку и слёзы, но не можешь, и, когда Джон видит, как ты улыбаешься, он тоже улыбается — не как ты, едва приподняв уголки губ, а широко и показывая все его зубы. От этого у тебя просто звон в ушах. — О боже, Дэйв, поверить не могу, что это ты. — Я тоже, — это звучит так глупо, вся твоя иллюзия крутизны просто самоубилась прыжком из окна, и сейчас ты выглядишь как тринадцатилетняя школьница с мокрыми глазами, красными щеками и сверхзвуковой скоростью биения сердца, которой мог бы позавидовать любой спринтер. — Твою мать, чувак, посмотри на себя, — ты трешь глаза ладонями и глупо всхлипываешь. — Ты только послушай свой акцент! — голос у Джона резкий и просто замечательный, не низкий и не высокий, его произношение такое мягкое и приятное для твоих ушей. — Вау, он у тебя и правда есть! — Конечно есть, чувак. Я же из Техаса. Джон смеется, и это так круто, что у тебя кружится голова. Интересно, если ты станешь еще счастливее, ты сможешь оторваться от пола и улететь куда-нибудь в небо? — Можешь сказать что-нибудь техасское для меня? Скажи что-нибудь техасское. — Что? — Не знаю! Что-нибудь прикольное… скажи «здорова епта»! — О боже… — тебя сносят волны смеха, и это звучит просто глупо в сочетании с твоими бабскими слезами. — Да ты издеваешься. — Не издеваюсь! — он приближается к компьютеру, и ты видишь, как двигаются его ключицы и мышцы. — Скажи! Ну, Дэйв, пожалуйста? — Ладно. «Здорова епта». Ты чувствуешь себя идиотом, но на это становится плевать, когда Джон снова заливается смехом, и ты присоединяешься к нему, понятия не имея, что говорить дальше. Это так здорово. Круто… Офигенно! Ты никогда в жизни себя так не чувствовал. — Бля, Джон, если б я мог до тебя дотронуться, я бы тебя поцеловал. — Верю! И я бы, наверное, тебе ответил. Вы снова смеетесь, но не друг над другом, а над собой. Над ситуацией, над чувствами, облегчением и радостью. Это случилось, вы сделали это случиться. Вы оба. — Я так хочу тебя увидеть в реальности, Дэйв, я хочу тебя обнять. Ты краснеешь и пытаешься беззаботно спрятать щеки за ладонями. — И увидеть, как ты краснеешь, тоже. Боже, ты от этого только сильнее будешь рыдать. Ты растворяешься в смущенных смешках, и он тоже, и в какой-то момент ты понимаешь, что этот мальчик напротив видит только то, кто ты на самом деле есть, что ты любишь, что ты чувствуешь. Его не волнует твоя крутизна или то, что ты выглядишь так, будто свалился с дерева и по пути зацепился за каждую ветку. Он видит тебя, и если ты достаточно хорош для него, то ты достаточно хорош для самого себя.