The promise

Sungmin, Kangin – The promise

Шасси, резко взвизгнув, соприкоснулись с гладкой поверхностью посадочной полосы и, по инерции проехав еще несколько сотен метров, самолет, наконец, остановился. В затемненном овале окна было видно, как работники осторожно стыкуют передвижной трап с салоном, чтобы у утомившихся от длительного перелета людей появилась возможность спуститься на твердую землю. Уже давно проснувшийся Канин выходить не спешил ожидая, когда пройдет разномастная толпа, состоящая из его одногруппников, устроивших настоящую свалку, менеджеров и обычных пассажиров. Он встал одним из последних, неспешно потянулся, чувствуя как похрустывают затекшие шейные позвонки. Еще несколько секунд повозился, открывая полку для хранения ручного багажа. Наблюдавший за его действиями менеджер крикнул поторапливаться и предпоследним покинул салон, поклонившись улыбающейся стюардессе в форменном наряде авиакомпании. Канин понял, что дальше тянуть уже нельзя, и тоже направился к трапу, чувствуя как холодный воздух с улицы обдувает лицо. Но остановился, не сделав и трех шагов. - Я могу вам чем-то помочь? - поинтересовалась наблюдавшая за ним девушка, с лица которой не сходила дежурная улыбка. Не обращая внимания он наклонился, упираясь одной рукой в подлокотник, и вытащил из-под кресла чью-то шапку за огромный темно-зеленый помпон. - Наверное, кто-то из пассажиров оставил, - тут же засуетилась стюардесса. - Давайте... - Я сам передам. Ограничившись этим, Канин небрежно запихнул находку в приоткрытую сумку и, перебросив ее через плечо, отправился к выходу. Он не хотел показаться невежливым, но смена часовых поясов, концерты и напряженный график выматывали настолько, что сил на слова и, тем более, улыбку почти не оставалось, а остатки нужно было сохранить для предстоящей встречи с фанатами, которые приехали даже ранним утром, чтобы встретить своих кумиров. Канин не любил аэропорты. Из-за легкого страха перед полетами, который, кажется, должен был давно пройти, учитывая их частые разъезды, но так и не прошел. И из-за фанатов. В интернете часто писали, что фанаты в некоторых странах ведут себя более неадекватно, чем в других. Со стороны это, возможно, выглядело именно так, ведь каждый привык выражать свою любовь по-своему. Но Канин, побывав в эпицентре таких толп в разных странах по всему миру, лишь хмурился, слушая эти рассуждения. Фанаты всегда оставались фанатами, где бы они ни жили. Стоило им лишь заметить любимого певца, как организованная, казалось бы, очередь превращалась в ожесточенную бесформенную толпу. Кричащую, визжащую, ощетинившуюся, вооруженную гигантскими фотоаппаратами кучу девушек, которые смазывались в одно яркое пятно от вспышки. Нет, Канин любил своих фанатов, готов был до судорог в руках раздавать автографы, разговаривать и дарить им свои улыбки. Но не в семь часов утра, после многочасового перелета с одного континента на другой, когда даже не удается вспомнить, как минуту назад проходил паспортный контроль. Где-то впереди мелькнул клетчатый шарф, в который, точно мумия, был закутан Кюхен. Остальные успели уйти далеко, нужно было поспешить, что Канин и сделал, довольно ловко лавируя в толпе прилетевших. Послышались первые крики приветствия, охрана выстроилась в живой коридор, защищая собой участников группы, но им плохо это удавалось. То и дело откуда-то появлялась чья-то рука, сжимающая подарок в надежде, что его заметят и заберут. Самые наглые пытались дотронуться до тела кумира или даже забрать себе какую-то вещь на память. Некоторые протискивали вперед камеры в надежде поймать лучший ракурс. Канин ускорил шаг, желая как можно быстрее выбраться из этого места, сесть в машину и погрузиться в нечто среднее между сном и созерцанием пейзажей за окном. Он прошел мимо Донхэ, который, кажется, в любое время мог искренне радоваться такому вниманию, и даже сейчас нашел в себе силы на то, чтобы улыбнуться и помахать в ответ. Выход был все ближе, Канин уже видел черные машины, ожидающие их на улице. Чуть впереди шагал Сонмин, которому тоже было неуютно в толпе. Одна из прядей его волос цвета густой темной карамели забавно торчала, выбиваясь из общей массы. Старший тихо усмехнулся. За эти годы ничего не поменялось. Устающий Мин всегда засыпал с влажными волосами, хотя стилисты не раз ругали его за это. Засыпал, а утром отчаянно сражался с этой самой прядкой с помощью расчесок, гелей и утюжков. В конце концов это надоедало, и парень просто выходил на улицу в шапке, чтобы потом сдаться на милость стаффа, надеясь, что хоть они смогут все исправить. До выхода оставалось совсем немного, когда, растолкав замешкавшихся охранников, путь им преградила высокая девушка-иностранка с увешанным значками рюкзачком в одной руке и новым альбомом в другой. Не задумываясь, Канин шагнул чуть вперед и в сторону, вставая прямо перед нарушительницей порядка. - Оппа, дай мне автограф, - попросила она на корейском, но с таким сильным акцентом, что оба парня скорее интуитивно поняли, чего она хочет. Не желая задерживаться, старший быстро чиркнул не очень красивую завитушку на указанном месте и поспешил вперед, чувствуя, как стоящий за ним Сонмин потихоньку сжимает краешек его свитера пальцами. Так знакомо. Без слов прося поддержки. Толпа буквально сходила с ума, все торопились прорваться вперед. Никто из пришедших не желал стоять в стороне. Охранники пытались сдержать натиск, но им было сложно справиться с таким количеством народа. В мгновение ока оба парня оказались замкнуты в круг, отрезаны от остальных участников группы. Пальцы на свитере Канина сжались сильнее, из-за натяжения край ворота впился в кожу на шее. Так знакомо. Понимая, что на охрану рассчитывать нельзя, он начал медленно продвигаться вперед, сквозь толпу, стараясь при этом не задеть людей и дорогие камеры, которые то и дело оказывались почти перед его носом. Сонмин шел следом, почти вжавшись в его спину, не выпуская краешек темно-синего свитера, зажатого в руке. Так знакомо. И так отчаянно. Как и несколько лет назад, когда о создании группы Супер Джуниор еще никто не думал. Когда многие из них, совсем еще дети, каждый день посвящали себя изматывающим тренировкам. И надеялись, что однажды наступит тот день, когда судьба вознаградит их за пот и слезы, пролитые во времена стажировки в агентстве. Он не мог вспомнить, как именно все началось, и не хотел, будучи человеком, оставившим прошлое в прошлом и смело смотрящим в будущее. Да и нечего было вспоминать, ведь знакомства с людьми, которые должны были стать его одногруппниками, всегда проходили примерно по одинаковому сценарию. В классах пения или танцзалах, где они до седьмого пота оттачивали свои, на тот момент еще слабые, способности. Вряд ли у кого-то даже тогда могла возникнуть мысль назвать их с Сонмином друзьями. Они никогда и не были ими, если судить в обычном понимании этого слова. Канин не мог вспомнить ни одной совместной тренировки, кроме тех, что были обязательными к посещению. Ни единого совместного обеда или похода в те места, куда обычные люди привыкли ходить со своими друзьями. Они никогда не были обычными друзьями, но только друг с другом могли разделить свои самые тяжелые переживания, страхи и горькие слезы. Иногда не нужны были даже слова, чтобы пытаться все объяснить, каждый прекрасно понимал чувства другого. А иногда, наоборот, слов было так много, что эти разговоры затягивались на полночи. И им приходилось бежать до ближайшей станции, чтобы успеть на последний поезд до дома. Сонмин был самым необычным человеком из всех, кого знал Канин. Сильный и упорный, иногда он мог опустить руки в самых легких ситуациях. Потерять веру в собственные силы и просто бросить все как есть. Такое случалось довольно часто, но старшего больше всего поражало то, что в трудных ситуациях сдаваться Сонмин и не думал, и всегда доводил дело до конца. Младший был настолько разным, что можно было подумать, будто два брата—близнеца с разными характерами разыгрывают окружающих, меняясь в самые неожиданные моменты. Сонмин был так похож на него самого, и одновременно так не похож. Словно смотришь на собственное отражение в искаженном зеркале и не можешь понять, что за человек там отражается. Сонмин был многогранным. Настолько, что старший даже немного завидовал. Хотя знал, что ему завидуют точно так же. Его открытости и прямолинейности. Каждому чего-то не хватало, и именно поэтому они сблизились, найдя недостающие черты в характерах друг друга. Младший всегда старался выглядеть сильным, но от этого еще больше нуждался в поддержке. Канин чувствовал это и всегда старался быть рядом. За несколько месяцев до дебюта, когда подготовка уже шла полным ходом, они вдвоем выходили из здания компании, когда ко входу подъехал черный фургон и оттуда в окружении охраны вышли резко набиравшие в то время популярность ребята из ДБСК. Толпы фанатов бросились к ним, громко скандируя имена и размахивая плакатами. Но их быстро оттеснили, чтобы молодые айдолы смогли пройти внутрь здания, в безопасность. Поэтому внимание поклонниц переключилось на стоящих около входа трейни. Канин не успел тогда и глазом моргнуть, а их уже окружили девушки, умоляя передать подарки и даже провести в само агентство. Круг был таким плотным, что сложно было дышать, а от множества голосов звенело в ушах. Боясь, что их могут разделить, Сонмин схватил старшего за край футболки, буквально вжимаясь в его спину. - Держись, - бросил тогда Канин, и, не дожидаясь ответа, принялся прокладывать себе дорогу в толпе, бесцеремонно расталкивая собравшихся. Он чувствовал, с какой силой Мин натягивает его футболку, отчего узкий ворот больно врезается в кожу, мешает дышать, но продолжал идти дальше, торопясь выбраться до того, как их разорвут на сотню кусочков. Сонмин спотыкался, его кто-то дергал за руку, пытаясь остановить, но он лишь сильнее сжимал в пальцах краешек футболки и не сводил взгляда со спины перед собой. Канин чувствовал его страх, перерастающий в панику, и поэтому прибавил скорости, локтями пробивая себе путь, пока они наконец не выбрались из разрастающейся толпы. - Если нам всегда придется так жить, - прошептал Сонмин, восстанавливая дыхание после бега, - то я не хочу быть айдолом. - Ты потратил почти пять лет на тренировки и сейчас, когда все почти закончилось, готов так просто все бросить? - Канин внимательно посмотрел на сидящего перед ним на корточках парня. - Ничего еще не закончилось, ты же знаешь. Все еще впереди. - Знаю, и что? Трудности будут всегда, и даже большие, чем нам пришлось пережить, - Старший сделал шаг вперед и, улыбнувшись, протянул руку. - Но мы справимся со всем. Я всегда буду рядом. Я буду защищать тебя, - и не дожидаясь ответа, Канин схватил его за руку, поднимая на ноги. - Обещаю... - Держись, - бросил Канин через плечо, хотя прекрасно знал, что Сонмин ни за что не отстанет от него, и направился в сторону выхода, пробираясь через шумную толпу. Охранники что-то кричали, к ним спешили еще и работники аэропорта, и вскоре порядок был восстановлен. Перед распахнутой дверью трейлера Канин почувствовал, что ворот больше не впивается в шею. Сонмин стоял позади него, старательно делая вид, что изучает ровный асфальт под ногами. Сейчас между ними уже нет тех отношений, что были раньше. У каждого своя жизнь, свой загруженный до предела график. И оба вполне довольны своими редкими встречами. Раньше несколько часов пролетали незаметно за откровенными разговорами, а теперь сложно выдавить из себя даже самые обычные слова. Они изменились без шанса вернуть все назад. И хотя Канин уже давно забыл о своем обещании, сказанном на эмоциях, но все еще по привычке старается быть как можно ближе к младшему, чтобы помочь. Чтобы защитить. Забывая, что они давно уже выросли. И хотя Сонмин уже сам мог за себя постоять, рядом с этим человеком он опять превращался в подростка, который ищет защиты за широкой спиной своего хена, и сжимает в порыве страха край его одежды, боясь, что может отстать или потеряться. А иногда любопытно выглядывает из-за плеча, зная, что все обязательно будет хорошо. Загородив проход в машину, Канин достал из сумки найденную в самолете шапку и, несколько раз отряхнув ее от пыли, небрежно натянул на голову младшего. Парень поднял руку, ощупывая знакомый мягкий отворот в фиолетовых узорах. - Хен.... - удивленно шепнул он. - Спасибо. Ничего не ответив, Канин забрался в теплый салон машины, занимая самое дальнее сидение у окна. На секунду обветренные губы сами собой растянулись в теплой улыбке, когда он вспомнил удивленное лицо младшего, получившего назад свою потерянную шапку. Трейлер быстро заполнялся людьми и, не желая показывать свои эмоции, Канин закрыл глаза, притворяясь спящим. Кожу на шее все еще немного саднило и, парень мог с уверенностью сказать, что там осталась едва различимая красная полоска. Но от этого на сердце становилось только теплее, ведь это чувство было таким... Знакомым.