Merry Christmas, Kurt Hummel!

— Где Блейн? — Курт меряет шагами квартиру, постоянно поправляя свечки и праздничные украшения, развешенные тут и там. — Хаммел, успокойся. Скоро уже приедет твоя нагеленная башка, — прыскает Сантана с кушетки, на которой она возлегает весь день, отказываясь помогать украшать квартиру. — Он должен был приехать еще час назад! — не находит себе места Хаммел, останавливаясь у зеркала и поправляя свою идеально сидящую рубашку. — Я знаю, Курт! — не выдерживает Сантана, поднимаясь из своего гнездышка одеял. — Это просто Рождество, а не катастрофа! Девушка в легкой маечке и коротких шортах проходит мимо Курта, намеренно запуская руку к нему в волосы и треплет ему всю прическу. Лицо Хаммела мигом краснеет от гнева, и Сантана удивляется, как зеркало не трескается от такого количества негативных эмоций. — Расслабься, леди Хаммел, — Сантана изучающим взглядом осматривает стол, выбирая, что бы ей стырить, пока Курт занят своей укладкой. — Если ты что-нибудь украдешь со стола, то будешь отмечать Рождество на улице с тем бездомным, который все пытается развести меня на мою русскую меховую шапку! — кричит Курт, шипя баллончиком лака. Сантана быстро хватает канапешку и возвращается на диван с довольной улыбкой, все еще жуя украденное. — Курт? — слышится из открывающейся входной двери на пару со звуком шуршащих пакетов. — Рейчел, ты принесла еще мишуры? — строго спрашивает Хаммел, подходя к девушке и забирая у нее тяжелые пакеты. — Нет, Курт... — начинает Берри, но Курт останавливает ее одним жестом: — Ты же знаешь, что мне не хватило мишуры, чтобы украсить свою комнату! Какое будет Рождество, если не весь наш дом выполнен в духе Рождества??? — Курт, у тебя задержка? — невинно спрашивает Сантана с неподдельным ужасом на лице, видя, как Курт закатывает глаза и отходит в сторону кухни, чтобы разобрать покупки Рейчел. — Ничего страшного, у всех бывают нарушения в цикле. Возможно, это просто нервное. Подожди пару дней, а потом я смогу сводить тебя к гинекологу! Курт зло швыряет продукты в холодильник. Он действительно сильно нервничает. Возможно, его терзают мысли о прошлом Рождестве, когда их квартиру полностью обчистили, а самого Курта едва ли не изнасиловали. И вот опять. Курт чувствует, как к его лицу приливает жар от стыда. Он тогда совершенно не стеснялся, запав на незнакомца с обнаженным прессом. И да, его пресс действительно был хорош, но не настолько, чтобы Курт мог на него кидаться. — Я думаю, тебе стоит немного расслабиться, — говорит проходящая на кухню Рейчел. Она уже переоделась и расчесалась, смахнув с волос мелкие снежинки. Она проходит к шкафчику и выуживает из него бутылку ликера. — Сантана? Не хочешь размяться перед празднеством? — С большим удовольствием, — появляется Лопез, вставая рядом с Куртом, будто учуяв запах спиртного. Курт пытается возразить, что пить еще рано, но Сантана прижимает к его губам ладонь, намекая, что его вообще никто не спрашивает.

★★★

Музыка включена настолько громко, что кажется, будто весь Бушвик слышит орущие голоса трех пьяных друзей, пытающихся подпевать любимым песням. Прическа Курта полностью растрепалась, и ему совершенно все равно на то, как он выглядит. Единственное — ему очень жарко. И Курт отходит на кухню, чтобы попить немного воды, но Сантана дергает его за рукав, пихая очередной коктейль со льдом. — Я просто... хотел попить, — возмущается пьяный Курт, отчаянно не желая больше алкогольничать. Голова идет кругом, Сантана по-прежнему пихает ему в руку стакан, и Хаммел его принимает, больше ничего не сообразив. Курт слышит стук в дверь и смотрит на часы. В какой-то момент циферблат просто расплывается перед ним, и Хаммел, совершенно забыв о том, что ждет гостя, идет открывать дверь. На пороге Блейн. Курт чуть не роняет свой стакан. На Блейне ярко-красные штаны Санты, которые держатся только на его тазобедренных косточках, соблазнительно открывая вид на две косые мышцы, спускающиеся вниз, к его паху, который прячется под резинкой брюк. Курт нервно сглатывает, медленно поднимая взгляд к его твердому прессу, к которому невыносимо сильно хочется прикоснуться, смотрит выше, на загорелую грудь с двумя маленькими темными сосочками, на его шею с невероятно мужественным острым кадыком, на соблазнительную улыбку, что натянута на его лицо, прибавляя все больше обворожительности его сексуальному образу Санты. И, наконец, его темные золотистые глаза. Блейн поправляет мешок на своем голом плече, и Курт замечает, что на его волосах нет геля, только красная шапка с белым помпоном, что надета немного на бок. — Прости за опоздание, любимый, — говорит Блейн, глядя на Курта исподлобья. Хаммел облизывается, чувствуя, как сердце от возбуждения бьется где-то в горле, и шагает вперед, чтобы затащить чертова сексуального Андерсона в квартиру за пояс его легких брюк. Блейн роняет мешок на пол, не глядя, захлопывает дверь, а Курт прохладными ладонями хватает его за талию, притягивая к себе. Он вновь осматривает тело своего жениха, не удерживаясь от того, чтобы снова облизнуть пересохшие от частого дыхания губы. Курт поднимает взгляд и видит пухлые губы Блейна. Сильные руки Андерсона устраиваются на бедрах парня, будто там их законное место, и Блейн усмехается от того, как потемнели глаза Курта, как он сумасшедше оглядывает его тело, пытаясь сосредоточиться на чем-то одном, но у него не выходит. Он готов съесть Блейна глазами. Поэтому Курт прижимается к его губам, настойчиво целуя. Блейн чувствует на его губах алкоголь, довольно усмехается, ведь план Сантаны сработал. Руки Курта стягивают шапку Блейна на пол и зарываются в его мягкие кудряшки. Мокрым язычком он скользит по губам Андерсона и пораженно выдыхает, когда горячие ладони Блейна сильнее сжимаются на его бедрах, скользя к округлой заднице, что заключена в невероятно обтягивающие брюки. Курт тихо выдыхает в поцелуе, его член упирается в тугую ширинку, и он отрывается от сладких губ, хватая Блейна за руку. Он тянет его к себе в комнату. Парни проходят мимо кружащихся в танце девчонок, которые тут же их замечают. — С Рождеством, Хаммел! — кричит довольная Сантана. — Я думаю, вам лучше продолжить праздновать в каком-нибудь клубе, — шипит Курт, представляя, как с утра Лопез будет стебать его за громкие стоны. Курт затаскивает Блейна за ширму и цепляется за него руками, притягивая его во влажном глубоком поцелуе. Андерсон подхватывает Курта под коленями, заставляя того ногами обнять его талию. Курт задницей чувствует вставший член Блейна и с удовольствием глухо стонет в поцелуе. Кровать и стол завалены вещами, коробками и прочей дребеденью, что не успел прибрать Курт до своего опьянения. И Блейн подносит его к кровати, держа одной рукой за талию, не разрывая поцелуя, свободной рукой он сбрасывает все ненужные предметы с постели и укладывает Курта на спину. Хаммел убирает руки из шелковистых волос Блейна и открывает глаза. Блейн такой идеальный, невыносимо горячий, смотрит на него, облизывая губы, и Курт сам тянется к своей рубашке, чтобы расстегнуть пуговицы, чтобы прижаться к обнаженной груди Блейна кожа к коже. Блейн же принимается за его шею, что становится полностью открытой после трех расстегнутых пуговиц, нежно вылизывая фарфоровую кожу. Он скользит языком к уху, мягко целуя его, и Курт судорожно выдыхает от того, как ему приятно, как невыносимо сладостно чувствовать Блейна, как нестерпимо хочется, чтобы тот прикоснулся к нему, доставил удовольствие, заставил содрогаться в сильном оргазме. — Блейн... — стонет Курт, и Андерсон опускается ниже, целуя его соски, лаская шершавыми ладонями его живот, скользя ниже пальцами к поясу его брюк. Он расстегивает пуговицу и молнию, и Курт выдыхает от полученной свободы. Блейн целует все ниже, совсем-совсем близко с резинкой его боксеров, и Курт дрожит от дразнящих ласк. — Блейн, стяни эти долбанные штаны уже. Андерсон ухмыляется, отрываясь от упругого живота, и, хватаясь за самый низ брюк, стягивает их одним движением. — Почему я так легко не умею их снимать? — немного возмущенно лепечет Курт, но Блейн затыкает его поцелуем, скользя ладонями под него, чтобы обхватить упругие ягодицы. Хаммел же тянется рукой к заднице Блейна, чтобы прижать его ближе к себе, чтобы соприкоснуться с ним своим членом, чтобы тот понял, что Курт больше не может ждать. Бедра Блейна сталкиваются с бедрами Хаммела, и тот отрывается от умелого языка Андерсона и выгибается от прикосновения, глухо вдыхая накаленный воздух. Блейн движет бедрами назад и снова соприкасается с Куртом, с удовольствием замечая, как он стонет едва слышно, и целует линию нижней челюсти Хаммела. Курт уже сам движет бедрами навстречу Андерсону, умоляя его сделать что-нибудь более важное, что-нибудь более значительное. Но Блейн слишком занят его шеей, как вампир, не может от нее оторваться. Ладонь Курта скользит под пояс брюк Санты, под его боксеры, сжимает в руке твердую ягодицу, и Блейн рычит где-то у него под ухом, грубее толкаясь бедрами к Курту. — Блейн, ну же... — скулит Хаммел, пытаясь передать то, как сейчас ему нужен Блейн. И Андерсон наконец отрывается от его шеи, отпускает Курта и ползет к тумбочке. Курт стягивает боксеры, пока Блейн снимает штаны и выуживает смазку. Андерсон возвращается к Курту и переворачивает его на живот одним резким движением, и Хаммел не может сдержаться и не потереться членом о простыню. Мягкими поцелуями Блейн спускается по линии позвоночника своего любимого, руками раздвигая его ягодицы. Он прижимается своим возбужденным членом и скользит среди двух половинок его задницы, и Курт отчаянно стонет в подушках, сжимая рукой простынь. — Тшш, — шепчет Блейн, скользя прохладным пальцем по дырочке Курта, мягко смазывая его и целуя в плечо. Хаммел расслабляется, толкаясь навстречу движениям Блейна, пока тот смазывает свой член. Андерсон приподнимает Курта за живот своей широкой ладонью, с невероятно возбуждающей легкостью, и Курт послушно выгибается в пояснице, предоставляя больше простора для Блейна. Андерсон широко разводит его ягодицы и толкается внутрь. Курт запрокидывает голову от того, какой Блейн твердый, жаркий, медленно проникающий в него, заполняющий его. Блейн доходит до конца и кладет свои ладони на поясницу Курта. Он медленно выходит и толкается вновь, срывая с пересохших губ Хаммела тихий стон. Ладонь Блейна направляет парня, и он чувствует полный контроль над собой, что возбуждает еще сильнее. Андерсон увеличивает темп, все также глубоко входя в Курта, и тот грудью падает на кровать, пока Блейн грубо трахает его. Курт отчаянно стонет от удовольствия, прижимаясь щекой к простыни, шепча имя любимого, как заведенный. А Блейн наблюдает за тем, как его член исчезает внутри Курта, так легко входя в него, все еще такого тугого и невероятно горячего изнутри, и сам глухо стонет от его великолепия. Андерсон прикрывает глаза и запрокидывает голову, придерживая себя одной рукой за талию, а другой все еще направляя Курта. Хаммелу нужен более быстрый темп, и он привстает на локтях, все сильнее насаживаясь на член Блейна, вынуждая того открыть глаза и прижаться к его спине для лучшего контакта. Блейн мягко целует его плечи, шепчет на ухо о том, как сильно любит Курта, и тот ярко кончает, громко крича. Блейн делает несколько последних рывков и обессиленно падает на тело своего любимого. — Блейн... — шепчет Курт сорванным голосом. — Это было невероятно. Твой костюм Санты просто нечто. — Я знаю твой кинк, Рудольф, — подмигивает Блейн, скатываясь с расслабленного тела Курта. Курт замирает. Блейн знает. — Боже, Блейн, это была случайность, я просто пытался взбодриться... — пытается оправдаться Хаммел, а Блейн громко заливисто смеется, а после прижимается к Курту. — Я убью Сантану! — Успокойся, любимый, — он мягко его целует. — Если бы не она, у нас бы не было этого жаркого секса. Немного протрезвевший Курт довольно улыбается, устраиваясь в руках Блейна, которые так мягко и ласково сжимают его, и понимает, что действительно должен сказать Сантане спасибо. Потому что ему самому никогда бы не хватило смелости признаться.