Я и Он

Он стоял передо мной, до листа перед травой явно было далеко, мой взгляд медленно скользил по его обнаженным плечам, по его ключицам. Я коротко сглотнул, поднимая взор. Он смотрел в глаза, его не интересовало ничего другое, только глаза, и, наверняка, то, о чем я тогда думал. Но это все так же оставалось моими мыслями, в его голове бродили свои. Каждый раз все начинается неодинаково. Словно персонажи загораются в рассказах различных авторов, всегда одно и то же. Импульс, взгляд, жест… И вот уже руки новоявленных, или уже прижившихся, любовников сдирают друг с друга одежду. Затем летят строки прикосновений, каких-то сумбурных или подробных ласк, потом дальше… глубже, стоны, а кто-то даже кричит, и все сводится к заранее известным концам - у каждого автора свое предпочтение. Так что же делать им? Их двое. Их взгляды направлены друг на друга, на губах, кажется, улыбка, или же ничего, просто привычное выражение лица. Но они уже словно вместе, они уже на той самой грани, когда просто хочется, когда просто манит и не надо впрыскивать ничего лишнего, что просто проплывет мимо. И что же остается делать, когда уже так просто забыть про то, что на людях в начале рассказа должна быть одежда? Я сделал шаг, еще, еще ближе, теперь уже на его губах теплая улыбка, я ощущал, словно с каждым движением проникаю в его ауру. Стоило еще немного приблизиться, как он уже отвечает, тянет руку к тому, кого ждал в этом леденящем спокойствии молчания, за стеной краткого расставания. Как же я не могу тогда ответить? Рука касается другой, мягко оглаживая тонкую кожу на запястье – как же приятно даже просто наблюдать за этим, и намного приятнее – ощущать. Я сделал еще шаг, мы стали еще ближе, сумел второй рукой обнять его за шею. Как там было? Прикрыв глаза, я привстал на цыпочки и потянулся к его губам своими. - Прости, меня, как всегда, куда-то понесло… - тихий шепот, а его губ касается только мое теплое дыхание, а мой нос щекочет его. Губы расплываются в неудержимой сладкой ухмылке, и незачем было открывать глаза, я точно знал, как он смотрит на меня сейчас. - С возвращением, - его голос прозвучал бодро, пусть и пришлось подождать. Удивительно, может, кофе? И только после наши губы соприкоснулись. Его теплые, немного припухшие после обжигающе горячего напитка, влажные, мои холодные, немного обветренные, как же там было ветрено… А игра уже началась… Уже две руки на шее, а его две руки плотно прижали меня к его теплому телу. Губы сминаются - как же сильно мы прижимались друг другу. И вот я их приоткрыл, приглашая его воспользоваться этой ситуацией. Запуская пальцы в его волосы, пропуская несколько прядок между пальцами, ласково погладил его нижнюю губу кончиком своего языка, стараясь сделать «приглашение» как можно соблазнительней, припасая выдохи, прогибания и прочее на потом, еще пригодятся, когда-то ведь уже пригождались. Сегодня был особенный вечер, но знает об этом лишь один… Я ощущал, как его язык проникает внутрь, как ласково встречает мой, как его скользит по небу, прорывается еще глубже, не оставляя мне другого выбора, кроме как склонить голову набок, ухватиться руками за его плечи, надавливая пальцами на кожу. И вот, когда сознание уже так просто подогрето - невозможно прекратить, не потому, что мешает физиология, а потому, что не простишь себе этого мысленно и морально, а с его губ срывается тихий рык. Да, я знал, что и в этом у нас восстановилась полная взаимность. А еще мы безумно любим намеки… А потом мы прекрасно делаем вид, что их и не было… - мысленно отозвалось сознание. Только не в этот раз, я слишком давно ждал. И не собираюсь делить тебя сегодня ни с кем…. Легкий толчок бедер вперед, он же вскидывает брови, отрываясь от моих губ, завершая серию поцелуев. Он усмехается, но делает шаг назад, а я же снова иду вперед. - У тебя есть идея? - Еще какая, - мурчащим голосом ответил я, продолжая с напором двигаться вперед, подталкивая его ближе к кровати. Но кому как не ему знать обстановку в этой мистической комнате? - Серьезно? – о, каждому на свете стоило бы хоть раз услышать это от него, неподражаемые эмоции в сопровождении приподнятой головы и легкого наклона головы. Он бы и выпрямился, если бы тогда я не висел на нем столь наглым образом. - Ну, пол – жесткий, подоконники – опасно и палевно, не скажу, что это не возбуждает, но… У стенки – страстно, в душе – мы еще кое-что с тобой придумаем, - я подмигнул, на губах была все та же одновременно ласковая и задорная ухмылка, такой же реакции я ждал и от него. – Должны же мы хоть раз воспользоваться столь любезно предоставленной нам возможностью? И если он и мог отказаться от кровати, то никогда не смог бы отказаться от той идеи, что пришла мне на ум, даже если она ему не понравится. И с каждым движением сомнительных мыслей все больше. Так всегда, стоит дождаться того момента, когда ты уже будешь и бояться тронуть другого, а потом решиться… И тогда все будет отмечено. Он сел на кровать, а затем провел руками по какой-то белой обычной простыни. Ни к чему шелка, ни к чему водяные матрасы, когда я и так видел, как он готов был мурлыкать, когда медленно опускался спиной на прохладную поверхность. Только вот позиция на краю меня не устраивала. Я ступил на кровать, прохаживаясь на ней по диагонали, приближаясь к небольшой тумбочке, прижимающейся сбоку от ложа, словно цыпленок к курице. И он не оставляет меня без своего внимания, подлез на центр кровати, наблюдая за тем, как я наклоняюсь к тумбочке, как достаю оттуда заветный тюбик, который после так небрежно бросил куда-то поближе к нему. Отступление завершилось, когда после недовольного или, скорее, вредного фыркания, я оседлал его бедра, прижимаясь своим пахом к его. Вот оно, то, с чего и можно было начинать! Я опустил голову, положил руки на его щеки и легким поцелуем коснулся его губ. - Думаю, что тебе понравится, - тихий, едва слышный шепот, когда он попробовал ответить, прикасаясь губами еще дольше, как можно дольше… А я же, мазнув кратко губами по подбородку, переключился на его шею, целуя ее, полизывая, изредка покусывая. Он запрокинул голову, открывая как можно больше места, прикрыл глаза и шумно выдохнул воздух, когда мне удалось затронуть особо приятные точки… Я ласкал его соски, нежно и остро, сменяя губы зубами, томящее оттягивание и сжатие острыми покусываниями, от которых по его телу пробегала краткая дрожь, которую не сразу сумеешь и различить. И только слушая его дыхание, раз за разом, вслушиваясь в эти выдохи, слишком резкие для спокойствия вдохи… Кто-то просто оценивает что-то - я же слышал тонкую мелодию, с которой можно было поиграть, которую можно было изменить, подвести к подобию танца… Мои руки скользят по его бокам… Не обязательно иметь длинные ногти, чтобы поцарапать, не обязательно царапать, чтобы заставить прогибаться его тело, ведь его кожи касаются лишь кончики моих пальцев. Едва уловимое движение, едва ощутимое, после которого остается легкая волна раздражения и проявляется внутреннее желание прикоснуться самому. Но он не может, ибо его руки уже сжимают простынь, стараясь сдержаться и не наброситься на меня. От этого яркое тепло разливается где-то внутри, подталкивая к тому, чтобы сделать что-то еще и почувствовать всю остроту этой грани доверия… Мои язык и губы ласкают уже второй его сосок, но уже не так. Стараясь словно стать легче и невесомей, его нежной кожи касаются сначала мои губы: верхняя, нижняя, просто обводя по кругу. Я застонал – я дразнился, зная, как ему нравится мой голос. Он ведь никогда не позволяет мне молчать, он готов слушать, а я готов говорить, даже если это будет всего затяжное сочетание пары букв. И когда выдох на исходе – я прижался к его соску в жарком поцелуе, плотно обхватывая губами, стараясь втянуть его еще больше в рот, терзая затвердевшую «горошину» зубами. Руки сжимают его бедра, цепляя пальцами кожу, заставляя приподнять их, согнуть ноги в коленях. Камешек, грань, осколок, кусочек – я постепенно разбирал маску его спокойствия и невозмутимости, подбрасывая в его распаляемый интерес один сучок за другим, разжигая его любопытство. Лишь в этом и оставалась защита от его резких действий, когда мой язык скользнул ниже, очерчивая влажную дорожку от его груди чуть ли не к самому пупку. Ладони, пальцы, их подушечки оглаживали внутренние стороны его бедер, заставляя раздвинуть ноги, чтобы я смог устроиться между ними. Они так же плавно скользнули выше, снова лишь на миллисекунды кожа соприкасается с кожей, концентрируя ласку вместе с языком внизу его живота. Мои пальцы словно исчезли, когда я сумел очертить плавный узор вокруг пупка, и я почувствовал его руки на своей голове. Его ладони скользили по макушке, а пряди моих волос он пропускал меж пальцев. Щекочущие прикосновение, так приятно, что уже и мне тяжело устоять и удержать голову, чтобы не уткнуться носом в его живот и не мурчать, прикрыв глаза, не в силах даже пошевелиться. Не сейчас... - прикусывая пару раз свои губы, я прекрасно представил себе образ и отложил его мысленно на потом. Это обязательно будет, но не сейчас… И он ведь знал, что я сейчас чувствую. Мы оба специально изводим друг друга, каждый чувствует то, что чувствует партнер, нет, мы оба… Как жаль, что не подобрать тут слова, но каждый ведь поймет, каждый почувствует это слово, которое не вспомнить, или которому нет еще названия. Я, тихо муркнув, повернул голову и поцеловал его запястье, не смог сдержать и милую улыбку. Куда уж мне строить брутальность, если так просто пробудить «солнечный свет»? Сомнения – такая лишняя штука. Я вырываюсь из его приятных, мягких пальцев, перехватываю его руки, прижимаю их к простыни, где-то около лодыжек его согнутых в коленях ног. Остается только… Ну, он ведь сам напросился? Нечего было меня отвлекать! Я не сдержался от проступающей озорной улыбки, когда посмотрел ему в глаза. Испугать я его не мог, разве что только удивить, но поворотов обратно становится все… голова опускается ниже… меньше… язык касается основания его члена… и… еще ухмылка, от которой невольно обдал дыханием дорожку волосков на его лобке… и меньше. Язык оставляет влажную дорожку, медленно продвигаясь по стволу. Я не отрывал своего взгляда от его глаз, читая в них желание, я был готов поспорить, что в этот самый момент сосуды его члена наполнялись кровью с каждый секундой все больше и больше. Каков же был мой взгляд тогда – мне остается только гадать, я знаю лишь, что безумно хотел его. И когда кончиком коснулся головки его пениса, все еще частично скрытой крайней плотью, я был уверен, что в начале пути планируемая влажная дорожка была короче. Я облизнул свои губы и подул на этот след, а он же дернулся, стараясь отдалиться от прохладного выдоха. Отпускать его руки тогда я не рискнул, а потому, коснувшись головки губами, я постарался втянуть его в свой горячий рот одним лишь всасыванием. Уже в тот момент языком я чувствовал его солоноватый привкус, я не мог оторваться от головки. Лизал ее, поглаживал, надавливал кончиком языка на узкую дырочку. И если бы с его губ не сорвался стон, то я не поднял бы и взгляда, слишком увлекаясь любимым делом. Никогда в жизни не смогу отрицать того, что стоны меня заводят, это действительно музыка секса, и когда ты слышишь новый аккорд импровизации от своего партнера - просто не можешь не продолжить. Он проник своей плотью глубже в мой рот, а я зажал языком его уздечку, сначала легко, а потом надавливая сильнее и вслушиваясь в его голос. Еще глубже, еще чувственнее его звуки, когда я начал двигать головой, плотно обхватывая его член губами и прижимаясь языком. Он постанывал от наслаждения, а я продолжал, проталкивая его член до гортани, за щечку, почти выпуская его изо рта, чуть ли не запрокидывая голову, лаская его плоть своим верхним небом. Пока его член не стал достаточно твердым, пока я не понял, что тоже возбужден, пока не понял, что уже давно не держу его руки, а сжимаю его колени, и что теперь его пальцы меня не манят уподобляться коту, сжимая мои волосы на затылке. Краткий, но полный безумия танец его рук - я даже и не заметил, слишком я был увлечен его глазами… С каждым движением там отражалось все больше похоти, все больше вожделения, так что задница непроизвольно сжималась… Или расслаблялась?.. Черт, да как же я мог вообще думать в тот момент? Правильно, не мог, я просто хотел его, я просто хотел продолжать. К тебе, мой дорогой черт, все это... к тебе… Слишком часто я взывал и взываю к тебе, пока я рядом с ним. Направив его член в свою глотку, я медленно сглотнул, зажмуриваясь, но позволяя плоти проникнуть глубже, до самого конца, пока моих губ не коснулись его яички. Я не сдержал стона, отчего стенки горла тонко завибрировали, отчего услышал такой же довольный, утробный стон своего любовника. Как бы я ни любил ласкать так всех тех, с кем я был, как сильно бы мне не нравилось это, я никогда не мог сдержать рвотных позывов, слишком чувствителен был организм. Но ради того, чтобы доставить удовольствие тому, кого люблю, кто так дорог мне и стал частью меня, я готов сдержать и голод. Я отпустил одно из его колен, опустил руку плавным движением на его яички, перебирая их, начал снова двигать головой. Как только он сдержался, чтобы не оттягать меня за волосы и не трахнуть в рот? Не настолько еще возбужден? Я готов и могу это исправить, я готов играть и дальше, готов ко всему. Готов ли и ты?.. С каждым движением головы вверх я ощущал, как трется его член об узкие связки, растягивая их, ярко представляя себе, что же чувствует сейчас он. Я отпустил бы и вторую руку, приласкал бы себя, все больше предаваясь фантазиям. Но дрочить рядом с тем, кто вызывает такой круговорот мыслей, слишком глупо… Я убрал руку от его яичек и протянул ее к смазке, так и лежавшей рядом на простыни. А его член плавно и легко выскальзывает из моей глотки. Тот самый момент, когда так много путей: что сделать, к чему и как прикоснуться, какую позу принять самому, чтобы не позволить его вниманию ускользнуть от своего. Пока я поднимался и вставал на колени, успел открутить тугую крышку и запустить в вязкое вещество пару своих пальцев и просто поднял руку, наблюдая за тем, как лишняя жидкость медленно стекает, опутывая ладонь и запястье плотными ручейками. Уверен, он тоже смотрит на эти пальцы, на то, как я играю со смазкой, перебирая пальцами, раздвигая их, чтобы между ними провисла такая тоненькая перетекающая нить… Моя вторая рука опирается около его талии, я, выгибаясь, нависаю над ним, максимально прижимая свой пах к его, ощущая своей плотью его жар и твердость. Ерзая, извиваясь, улавливая его взгляд и тихо постанывая, пропускаю между наших тел правую руку, теперь уже откидывая голову назад, изгибаясь еще сильнее, словно ладонь касается моего тела, словно оставляет следы смазки на животе, которые потом размажутся в порывах страсти. Но - нет, только пара капель падает в районе его пупка, прежде чем шустрые пальчики с по-прежнему острыми ноготками касаются столь нежной и чувствительной в данный момент кожи. Краткие царапины, на которых остается приятно жгучая и тянущая жидкость. Рука идет ниже, а я только и могу прикусывать губы, наслаждаясь реакцией любовника, он ведь тоже понимает, что это за смесь? Дорожки остаются у основания наших прижатых друг к другу пенисов, на яичках, а затем я приподнимаю бедра. Прищурившись, по-прежнему смотрю в его глаза, губы медленно расплываются в ухмылке, когда моя же рука касается моего же ануса… Демонстративно я обвел его по кругу. И что только я прошептал тогда ему на ухо, но в следующий миг он не смог меня услышать, ведь мои пальцы соскочили вниз, припадая к его кольцу мышц и, без какой-либо возможности отстраниться, проникли внутрь… Сразу два, сразу и только так. Быть может, я и прошептал пару ласковых извинений, но врать своей душе о том, что мне понравился вид, когда его тело выгнулось дугой – невозможно. Как же сильно он сжимал мои пальцы, как старался вытолкнуть их из себя... Он даже не давал себя поцеловать, пока не успокоился под мой шепот и легкие покусывания шеи и ключиц. Скорее даже не успокоился, а взял себя в руки, потому что это был он, и только ему подвластно было толкнуть меня на такое действие, не теряя интереса, готового к последствиям. И каждая победа, или каждый проигрыш меж нами тоже разделен пополам. Все возможно, когда несколько сознаний сплетаются в единое целое, а, значит, позволительно еще большее. И когда он выдохнул, проклиная, наконец, меня с улыбкой, я начал неспешно перебирать пальцами внутри, зная, что его уже должно опутывать цепью желания. О, как же я самоуверенно добавил ласки и себе, всего ничего. Как бы я хотел, чтобы за моей спиной сейчас был кто-то… Пальцы выскальзывают из тела, прижимаясь к тугому кольцу мышц… Чтобы кто-то терся своим членом между моих ягодиц… Неуловимо следуя пожирающей фантазии, мои пальцы повторяют эти движения. Дразнил головкой, прижимаясь чуть сильнее или проникая внутрь… На глубину одной фаланги пальцы оказались внутри. И я не останавливался, движение за движением упиваясь, представляя, желая разделить каждую идею с любовником. И тогда мы постанывали в унисон. Я чувствовал, как все больше он подставляется под мои пальцы, я видел, как он выгибается, чтобы снова получить мои пальцы, почувствовать, как глубоко они могут войти. А я не могу быть так жесток, не ответить на такую негласную просьбу того, кого я так желаю. Я снимаю остатки смазки с руки на свой член и, после всего пары размазывающих движений, забрасываю его ноги к себе на плечи, приставляю головку к его анусу и проникаю до середины одним плавным движением, вслушиваясь в его рычание, кусая его плечи, ощущая как его короткие ногти сдирают с моей спины кожу до крови, но вкуса так и не слышно, а, значит, может быть и больнее. Еще один резкий толчок, чтобы погрузиться до конца. И теперь я уже чувствую кровь, но это прокушена губа во время успокаивающего поцелуя. Наши языки сплетаются в страстном танце, пока его ноги плотно прижимают меня к нему и не дают пошевелиться. Привкус металла во рту, боль в спине, руках, нападающая в паузе вялая усталость. Кровь отдает грохотом в виски, как медленно бы сейчас ни тикали на часах секунды. Целовать, гладить, сжимать его кожу, теребить между пальцев соски, стонать, что-то шептать, слушать его и прислушиваться к его телу, отдаваться всей заботой и лаской, на каждом маленьком шаге вперед отдавая и принимая все чувства, что возникают между нами. И стоило только почувствовать толику свободы, понять, что ноги уже не так крепко прижимают к себе, когда я начал неспешно приподнимать бедра и опускать. Лишь постепенно увеличивая амплитуду со скоростью черепахи, а ведь в его узкую, ранее непорочную, задницу хотелось врываться с ошеломляющей скоростью, но все это, будет или нет - позже. С моих губ хотело сорваться такое популярное «как ты?» или «не слишком больно?», но, несмотря на столь привычные фразы, выражающие заботу о том, с кем ты занимаешься сексом… неужели так сложно прочувствовать это? Или так тяжело найти того, кто будет отвечать? Если лежит бревно – валить и забить, тут уж точный и ясный ответ. А вот когда любовник прикусывает губы, когда прогибается в спине, приподнимаясь на лопатках, а все потому, что крепко хватается за простыни. А почему не за плечи? Потому что хочет быть на месте, чтобы с каждым толчком не сместиться, ощутить именно то, что хочет подарить верхний. Как его язык скользит по пересохшим искусанным губам… Не так трудно заметить, когда он задерживает дыхание или не может сделать вдох. Каждый жест, неуловимое, казалось бы, действие, которое заводит еще сильнее. И пусть из моих губ хоть вся кровь покинет тело, но, оставляя все новые и новые кровоточащие раны, я продолжал двигаться медленно, плавно или резче, в несколько толчок или один, все ради того, чтобы нащупать пик его наслаждения, уловить наиболее приятный способ. Я чувствовал, как его тело сжималось, противясь любому вмешательству. Но с каждым медленным и осторожным движением, он все меньше сопротивлялся, все легче мой член раздвигал плотно обхватывающие член стенки тела моего любовника. Мои губы были так близки к его, я ощущал ими каждый его порывистый выдох, и как бы он ни старался сдерживать стоны, я знал, что он хочет стонать. И этого было достаточно, чтобы еще сильнее разогреть скапливающееся внутри желание. Я прожигал взглядом всего его, отмечая малейшее изменение. И даже когда я выпрямился, чтобы подтянуть его ближе к себе, поднимая его поясницу над простыней, я видел как прерывисто опускалась его грудь. В тот момент я не мог слышать его, но я уже от одного вида слышал, как он выдыхает. Его голова вздрогнула от потягивания, он открыл глаза и встретил мой взгляд. Он был так спокоен, даже когда мой член практически вышел до конца и проник внутрь. Он же облизал губы, так же плавно выдыхая, издавая такой кроткий стон, словно разрешая мне его услышать, но этого мне было мало, мне захотелось еще, и чем громче – тем лучше. Я опустил руки с его бедер, оставляя ноги на своих плечах, уперся ими в его ладони, прижимая к кровати всем своим весом. И снова вышел, так что внутри остался лишь кончик головки… Он переплел пальцы наших рук. Наши голодные взгляды были абсолютным откровением для каждого. - Я хочу… - Я тоже… Взгляда было достаточно, чтобы я начал двигаться, быстрее, сильнее, глубже… Чем интенсивнее мой член проникал внутрь, тем в большее заблуждение вводила глубина. Он прогнулся в спине. И хотел бы я знать, чувствует ли он то, как я словно разрываю его... Еще… Не это ли слово безмолвно просят его прикусываемые губы, когда он не может сдержать стона, когда я задеваю чувствительную простату? О да, еще. И еще, пока ты не начнешь стонать. Я продолжал двигаться, стараясь для него, стараясь для себя. С каждым его стоном я ощущал себя все ближе и ближе к нему, словно открывая что-то новое, на самом деле удовлетворяя свое животное желание. Чем быстрее я двигался, тем чаще я срывался на рычание, тем чаще я кусал его плечи и ключицы. Я прислушивался ко всему. Я даже слышал тихий скрежет сжимаемой пальцами простыни. Проводил пальцами по его пояснице, когда он прогибался. С каждым своим движением я изучал его все больше, проникая за все двери его сознания, раскрывая для себя, понимая, что больше я никому не позволю прикоснуться к нему. Все, что я видел тогда, это только для меня, и это останется со мной навсегда. Еще… Еще… Мои пальцы скользят по его телу, едва ощутимым щекочущим движением проходятся ногти. Я покрывал его грудь поцелуями, когда наконец-то нашел то самое положение, в котором он не удержался и взмолился о повторении. Я не смог бы отказать такому шепоту, даже если бы у меня сломался позвоночник от секса в такой позиции. Его нужно было не слушать, его нужно было ощущать. Это из тех стонов, которые могут звучать, как нет, хотя на самом деле подразумевают да. Так и здесь, он противился своим характером просить меня о большем, но его тело требовало этого, подчиняя его волю животным инстинктам. Наши тела словно сплелись в единое целое, мы даже начали стонать в унисон, ощущая каждый свое наслаждение, но все равно вместе. На телах выступали маленькие капельки пота. Тяжелый запах секса, мускусный, солоноватый от примеси пота, растирающегося между нашими телами. Я скользнул рукой между нашими телами, начиная гладить его член, размазывать по нему выступающую смазку, затем обхватил его кольцом из пальцев двигая так же, как я двигаюсь в его теле. Непрекращающееся исступление и упоение друг другом. В какой-то момент я почувствовал его напряжение, он сильнее сжимал меня и я снова пытливо заглянул в его глаза. Мы оба были близки к концу. И его гордость как всегда не позволяла ему кончить раньше меня, сумасбродная заботливость, даже когда я оказался сверху. Я прошептал ему какой-то бред, заставляя его снова расслабиться, завершая это легким поцелуем, а затем… Я сорвался. Я начал двигаться так быстро, как только мог, безусловно в чистом виде трахая его задницу, вбивая его в этот несчастный матрас, взвывая от нахлынувших ощущений, слыша такой же его вой. И всего ничего прошло до того, как я ощутил, что по телу любовника подо мной прошлась волна дрожи, несущая за собой судорожные вздрагивания. Я чувствовал, как напрягся его член, поджались яички и он выстрелил горячей спермой прямо на мой живот. Он же чувствовал такую же волну, но внутри его тела. Я рефлекторно сделал еще пару медленных движений туда и обратно, заполняя его своим семенем. Я даже не слышал, что он простонал, это было оглушающе приятно, я так же и не припомню, что простонал я. Не осталось сил, чтобы держаться ровно. Я спустил его колени со своих плеч, покинул его тело и просто упал сверху. Плевать, что мы грязные, плевать на душ. Восстановить бы дыхание, вернуть хоть какую-то толику сознания назад и тогда можно будет делать что-то. А пока я наслаждался шумом его дыхания, моя голова оказалась где-то на его груди, я слушал, как бешено стучало его сердце. Он обнял меня, его теплые, сильные руки гладили мою спину, прижимая к себе… Он не злится, он не свернул мне шею и не отказал. А я еще волновался, будем ли мы после этого… Мы? А ведь даже того, кто «всегда» сверху, волне возможно покорить, если знать как… Если дать понять, что ты достоин. Я сладко потянулся и подлез повыше, когда мы несколько поостыли. Я накрыл его губы поцелуем, сползая с его тела в сторону, устраиваясь сбоку. Пора было заняться привычными разговорами после секса. Это был не первый наш раз, а потому… Я задумчиво поднял руку, на которой подсыхала его смазка и его сперма, и улыбнулся. - Слушай, а сильно отличается моя задница от моей руки? Я-то удовольствие получил такое же, потому что это был именно Ты, - скромное признание в том, что старался трахнуть как минимум его душу. Он рассмеялся и достаточно быстро «опустил» подушку на мое лицо, и сам же рассмеялся. Я тоже смеялся. Не буду же я скрывать, что, ощущая его изнутри, чувствуя его член в своей руке, а не думал о том, как это было наоборот. И я ведь с самого начала предупреждал его, что я… такой я. Универсал чертов.