3750 метров

Дино никогда раньше не видел такого прекрасного звездного неба. Никогда не видел, чтобы звезд было так много и чтобы они сияли так ярко. Казалось, они, приблизившись к земле, призывают оставить все заботы и треволнения здесь и подняться к ним, высоко-высоко в небо. Выше, чем может взлететь любая птица, выше, чем когда-нибудь сможет подняться летательный аппарат, созданный руками человека, туда, откуда можно будет увидеть этот океан таким, каким его видят звезды… От мечтаний блондина отвлек тихий шорох, и он тут же повернул голову в сторону источника звука. Кёя проснулся и сел на кровати. – Ты пришел ко мне в каюту для того, чтобы всю ночь пялиться на звезды? Дино с тенью улыбки на губах бросил последний взгляд на манящие звезды, затем на гладкую, словно зеркало, иссиня-черную поверхность океана и отошел от иллюминатора. – Ты ведь сам сказал, что устал и хочешь спать, вот я и не стал тебе мешать, - извиняющимся тоном прошептал он на ухо возлюбленного, поцеловав его в щеку. В ответ послышалось недовольное хмыканье. – Ложись уже, – буркнул Кёя, опускаясь обратно на мягкую кровать. - Хорошо. Каваллоне поцеловал брюнета в лоб и ласково провел пальцами по его щеке прежде, чем отойти в сторону и снять сюртук. Но не успел блондин повесить свою одежду на спинку стула, как почувствовал легкий толчок, которого хватило на то, чтобы мужчина пошатнулся и ухватился за мебель, чтобы не упасть. Кёя резко сел. – Мы остановились? – Похоже на то, – Дино сел на кровать и провел рукой по волосам Кёи. – Я схожу, попробую узнать, что случилось, ладно? На минуту воцарилось молчание. – Ладно. Но быстро. Ответом Хибари послужила улыбка, и блондин вышел за дверь. Яркое освещение коридора после темной каюты слепило глаза. Дино прищурился и огляделся вокруг. Несколько пассажиров так же, как и он, вышли в коридор, многие так же щурились от яркого света. Послышались голоса, спрашивавшие, знает ли кто-нибудь, что случилось и почему лайнер остановился. Но все эти вопросы остались без ответа. Кто-то вернулся в каюту, кто-то остался стоять в коридоре. Дино не захотел оставлять Кёю одного и вернулся в каюту. - Что-нибудь выяснил? – спросил тот, едва блондин опустился рядом на кровать. Ответа не последовало. Едва Дино открыл рот, чтобы что-то сказать, как послышался оглушительный грохот, заставивший обоих вздрогнуть. Как это всегда бывает с человеком в подобных ситуациях, в голове Каваллоне разом пронеслось с десяток жутких предположений. Что, если произошла какая-нибудь серьезная поломка? Насколько это серьезно? Смогут ли ее устранить? Доберутся ли они до Нью-Йорка?.. Должны добраться. Ведь даже если что-то случится, можно подать сигнал бедствия… А если это пробоина? Что, если корабль потонет?.. Дино крепко сжал руку Кёи, заставляя себя выкинуть эти мысли из головы. Что бы ни произошло, нельзя поддаваться панике. Если ничего смертельного не произошло, это будет лишь напрасной тратой нервов. А если все же произошло, надо взять себя в руки. Дино посмотрел на сидевшего рядом Кёю. На лице спокойствие, внимательный взгляд устремлен на блондина. Крепко обняв возлюбленного за плечи, Каваллоне невольно скосил взгляд в сторону иллюминатора. Звезды были так близко… Спустя какое-то время в коридорах послышались торопливые шаги, и мужчины выглянули из каюты. Пассажиры, надевшие спасательные жилеты, направлялись к лестницам, ведущим на шлюпочную палубу. У Дино сжалось сердце. Он боялся. Боялся не столько за себя, сколько за Кёю. Этот страх парализовал его на пару секунд, по прошествии которых блондин сжал плечи Хибари и произнес на ухо: - Идем. Берем спасательные жилеты и идем. Кёя молча кивнул. Когда Дино и Кёя вышли на палубу, там уже была группа пассажиров и несколько членов экипажа. Блондин хотел обнять своего спутника, почувствовать его тепло, но понимал, что на людях такое позволять себе нельзя. Они просто стояли рядом. На палубе с каждой минутой становилось все больше и больше народу. Был слышен женский плач, было видно, как наклонилось судно. Еще не очень сильно, но уже заметно. Носовая часть лайнера плавно уходила под воду. Наконец начали спуск шлюпок на воду. Всего шестнадцать членов экипажа занимались этим. Напряжение с каждой секундой нарастало, Дино не удержался и незаметно для окружающих крепко сжал руку Кёи. Он видел, что шлюпок мало. Всего двадцать штук, и каждую спускали на воду всего с двадцатью пассажирами. Поступил приказ капитана сажать в шлюпки в первую очередь женщин и детей. Надежда спастись таяла с каждой секундой. Дино наблюдал за тем, как черная водная бездна плавно поглощает роскошный лайнер, принимая его в свои холодные смертельные объятия. - Кёя, иди, - прошептал блондин на ухо своему возлюбленному, когда матрос, интерпретировавший приказ капитана как «сажать в шлюпки только женщин и детей» наконец позволил мужчинам занять места в шлюпке в качестве гребцов. Оставалось одно свободное место. Дино подтолкнул Кёю к шлюпке. - Иди. Но Кёя остался стоять на палубе тонущего корабля. - Нет. Я никуда без тебя не пойду. Дино невольно сжал руки в кулаки. Хибари всегда был упрямцем, но сейчас было не то время и не то место для его выходок. - Кёя, иди, я сяду в другую шлюпку. Обещаю, все будет хорошо, - умоляющим тоном произнес блондин. - Нет! – Кёе уже, кажется, плевать было на то, что лайнер скоро утонет, что другой возможности спастись может уже и не представиться. Плевать ему было и на людей, судя по тому, как брюнет заключил Каваллоне в объятия. – Либо вместе, либо никак! Дино хорошо знал этот тон, знал он и то, что спорить с Кёей бесполезно. А в это время какой-то ушлый пассажир 1 класса занял последнее место в шлюпке, и та была спущена на воду. Первая сигнальная ракета осветила место катастрофы. Вода залила нос корабля и почти поглотила прогулочную палубу 3 класса, пассажиры паниковали и спешно занимали места в шлюпках уже не по двадцать, а по семьдесят человек. Вдали видны были огни корабля, откликнувшегося на сигнал бедствия. Эвакуация продолжалась в бешеном темпе. Шлюпки, не заполненные до конца, спускали на воду, паника все усиливалась. Послышался предупредительный выстрел – то один из матросов выгонял из шлюпки самовольно запрыгнувших туда мужчин. Крепко сжимая руку Кёи, Дино чувствовал себя так, будто черная ледяная бездна уже приняла его в свои объятия. Яркое осознание того, что шансов на спасение уже практически нет, Дино не заметил, как Кёя потащил его прочь со шлюпочной палубы, прочь от паникующей толпы. Вот они уже вновь в каюте Кёи. Электричество на лайнере еще есть, и Дино поспешил включить свет. И пускай снаружи холод, люди, не сумевшие попасть ни в одну из спасительных шлюпок, срываются или сами прыгают в ледяную воду навстречу своей смерти… Маленький мирок, ограниченный стенами каюты и освещенный одной-единственной лампой, еще жив. Ненадолго, всего на несколько минут, но и того было достаточно, чтобы смириться с судьбой и принять смерть. - Жаль, что наше путешествие заканчивается так, - услышал Дино шепот над ухом и почувствовал, как руки любимого человека обвили его шею. - Ты ведь мог спастись, - тут же ответил он, прижимая Кёю к себе за талию. – Ты мог выжить… - Глупое травоядное, - по привычке зашипел брюнет. – Я сказал, что либо вместе, либо никак. Дино лишь усмехнулся. - Никогда не думал, что ты решишь сдаться. Я думал, ты будешь бороться до конца. За эти слова блондин был больно укушен за ухо и громко ойкнул. - За что? - Прекрати жаловаться. Если умирать, то лучше так. Каваллоне коснулся лба возлюбленного своим. - Знаешь, сегодня звезды гораздо ярче, - вдруг ни с того ни с сего ляпнул он. Кёя ничего не сказал в ответ, лишь усмехнулся и закрыл глаза. Корпус лайнера накренился сильнее, и мужчины, потеряв равновесие, упали на пол и сползли к стене. Они не выпускали друг друга из объятий и вместе ждали, когда смерть настигнет и их. Произошло короткое замыкание, и свет погас. Дино инстинктивно прижал Кёю сильнее к себе. - Я люблю тебя, - прошептал он на ухо брюнету, услышав глухой треск разломившегося корпуса. - Я тоже тебя люблю. Вода хлынула внутрь стремительно тонущего лайнера, сметая все, что попадалось на пути. Дверь каюты, где двое влюбленных наслаждались последними минутами в обществе друг друга, была снесена ледяным потоком. Стало темно и до боли холодно, тишина давила на уши, вода в считанные секунды наполнила легкие. В агонии трудно было понять, сколько времени прошло. Может, одна секунда, а может, один час. Но наконец боль ушла, и уже не чувствуется холод. Всего этого больше нет. Есть только бескрайнее небо, на котором сияют звезды, есть опьяняющее чувство свободы и непонятная легкость… И тепло. Его тепло. То, что согревало в эти страшные часы, то, что не смогла уничтожить стихия. То, что не исчезнет никогда.