Ненависть

Жизнь - странная штука: похожая на головоломку, вот только разгадать ее почти невозможно; те, кто сумели стать победителями, скрывают знание за безумием, боясь и взаправду потерять рассудок. Жизнь и Судьба любят играть, награждать разными сюрпризами, например, может оказаться, что якорем, сдерживающим зверя, является вовсе не любимая девушка, а странный парень, который раздражает одним своим присутствием. Джексон не любит говорить о своем якоре, точнее, он никому о нем не говорит, даже Дереку. Альфа не настаивает, ему все равно, главное, что он есть, остальное не важно. Дерек тоже не любит говорить о своем якоре. Стайлз будто преследует его, и он повсюду. В доме в комнате, где никого нет, Джексон слышит его. Слышит быстрый стук сердца, что пульсацией отдается в кончиках пальцев, чувствует, как кровь бежит по венам, ощущает каждый выдох, вдох, шаг или взмах руки. Это раздражает. Почему Стилински? Не Лидия или Дэнни, а именно он? Джексон чувствует некую вину перед Лидией, словно знает, что ничего у них не получится, будто кто-то все решил, да вот только спросить его забыл. Это бесит, злит, у него плохо выходит контролировать себя, но стоит Стайлзу отказаться рядом, как все проходит. Слушая его сердце и голос, раздражающий и успокаивающий, одновременно он обретает себя. Что-то тянет его к нему, и как бы Джексон не противился, не боролся, это было сильнее. Словно кто-то насильно внушает, что ему нужен Стилински, будто он жизненно важен, что его нужно оберегать и защищать. Уиттмора это злило. Стайлз жил своей жизнью, в ней не было места для него. Стилински не мог оказаться его якорем, это просто шутка, злая и жестокая. Джексон понимал, что сам того не зная, сын шерифа ворвался в его жизнь, сметая все на своем пути, заставляя думать о себе, дышать в унисон, считать на автомате удары сердца и ненавидеть. Ненавидеть за все, за то, что стал якорем, за то, что так необходим, за улыбки, слова, жесты, сны. За все и ничего одновременно. Джексон знал, что это несправедливо и неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Непонятное чувство разрушало его, и он ненавидел Стайлза за это до сбитых судорогой пальцам, до вкуса крови на языке. Ненавидел, но сам искал с ним встреч, сам задирал, словно ребенок, желая услышать голос, и радовался, когда он просто смотрел на него. Себя Джексон тоже ненавидел.