Нереально

О больницах, отравлениях и волнительных встречах

«И это были новости первого канала…» «Если на второй центральной не перестанут бастовать, но полицаям придется применить силу» «Нии-сан, ты ведь меня защитишь?» «Апельсины, мандарины…. Ненавижу новый год в Джакарте!» «Саэки, помоги брату, будь добра» - Подъем, эсу*, - задорный тон и крепкий пинок под зад. Приглушенно завыв, я покатилась по земле, по пути теряя всякие остатки сна. Сколько дней мы уже в пути? Эта странная Митараши изводила меня с самого первого дня, кажется, решив извести меня только за одно наличие шарингана. Хуже всего было то, что мои разум и тело снова стали подводить меня, а пилюли, которые давал Орочимару, остались в убежище. Кое-как разлепив глаза, я мельком осмотрела поляну, отметив, что шиноби уже собрали лагерь и готовятся отбывать. Видимо, они даже позавтракали, а мне снова придется топать на пустой желудок. Перебросившись парой слов с Митараши, один из них подошел ко мне, и легко подняв на ноги, просто перебросил через плечо, как мешок с рисом. И тут же начались великие скачки: с дерева на дерево, так, что все вокруг смешалось в одну отвратительную сине-зеленую массу. К горлу подступил липкий ком тошноты, мои пальцы до боли впились в спину шиноби. Моего слова для тебя недостаточно, имото? Я резко выдохнула, проклиная тот день, когда эта тварь ворвалась в мое уютное убежище. Пилюли, которые давал мне Орочимару, закончились уже в первый день, а мне становилось только хуже. В последний момент, мне удалось собраться с силами и резво забить ладонями по спине своего «конвоира». Как только шиноби опустил меня на ноги, последние остатки еды покинули мой желудок. Остатки вперемешку с какой-то белесой слизью. ~~~ - Здравствуй, Саэки-чан. Мои сны никогда не отличались особой конкретикой, однако, такая каша в голове уже начинала пугать. Я привстала на локте, несколько рассеянным взглядом обводя палату, так, словно за несколько часов здесь могло что-то измениться. За окном начинало светать, порывистый ветер гонял дорожную пыль, сбивал над деревней тяжелые тучи. Кое-как, я опустила больную ногу с кровати, накинула халат и, опираясь на костыль, подошла к окну. Еще сонная Конохагакуре раскинулась передо мной пустыми улицами и редкими прохожими, спешащими по своим делам, зябко поводя плечами, словно нахохлившиеся воробьи. Не думала я, что мне придется вернуться сюда. Какая ирония: только я перестала биться в закрытые двери, как они сами распахнулись передо мной. - Вот жеж… - острая боль пронзила правую ногу, я рефлекторно схватилась за бедро, задрав полы ночной рубахи. Так и есть: печать, что некогда поставил Орочимару, снова активировалась, буквально сдавливая мою ногу в стальных тисках. Единственный подарок змеиного саннина давал о себе знать по несколько раз на дню, напоминая о себе в самые неподходящие моменты. А старик все стоял в дверях, сверля мою спину внимательным взглядом. Вот уже третий день Третий Хокаге навещал меня на рассвете, но только сегодня он решил поговорить. Хотя, так даже лучше. Ведь только сейчас я поймала себя на мысли, что снова начала понимать человеческую речь. - Ун* – я коротко кивнула в ответ, все еще провожая взглядом ленивую кошку. Тяжелая старческая ладонь опустилась на мою голову, и я почувствовала, как вся тяжесть мира просто уходит через его пальцы. Я не помню нашу первую с ним встречу, я не помню, как оказалась в Конохе, я не помню… Да ничего я не помню. Зато я очень хорошо помню летающие ящики и толстого, неповоротливого мужика, который называл меня своей дочерью. Кажется, мой разум окончательно сдал. - Пришло время нам поговорить, Саэки-чан, - добродушно начал он, аккуратно вернув меня на кровать. – Ты помнишь, как оказалась у Орочимару? Он встал напротив меня, а я судорожно соображала, что же такого сказать, чтобы увильнуть от разговора. Резкий порыв ветра распахнул окно, разметав по полу медицинские карты и историю болезни. Их не боялись оставлять со мной – я не могла читать. Каждая фраза представлялась для меня непонятной закорючкой, символом, знаком – чем угодно, но не словом, тем более, не предложением. - Что.. с кланом? – выдохнула я, пряча взгляд. Что-то внутри меня кричало, что я знаю, что я, черт возьми, знаю все. Но… - Давай договоримся так, Саэки: ты расскажешь мне все, а я постараюсь ответить на твои вопросы. Я нахмурилась, пятой точкой чувствуя подвох. Но – делать нечего, а значит, мне придется рассказать этому старому гаду все, что со мной произошло за это время. И понеслась моча по трубам: я поведала Хокаге о том, как очнулась в лаборатории, как меня лечили и поддерживали жизнь, как заново учили ходить и как забрали силой. Сарутоби слушал просто восхитительно! Не перебил ни разу, даже кивал в нужных местах, а то спокойствие, с которым он переждал все мои паузы и попытки подобрать нужные слова, просто заслуживает оваций. - А теперь Саэки, я хочу, чтобы ты послушала меня очень внимательно, - начал старик, смотря на меня сверху вниз. – То, что произошло с тобой – ужасно, и тебе понадобится много времени, чтобы прийти в себя. Скрывать от тебя бессмысленно, все это время Орочимару травил тебя, чтобы держать под контролем. И эта печать.. – он на секунду замолчал, взглянув на меня с таким задушевным пониманием, что меня чуть не вырвало. - .. наши медики могут только ослабить ее действие. Мне очень жаль… - Со, - я по инерции погладила бедро, мысленно уже смирившись с тем, что оставшуюся жизнь придется проходить с тростью. На самом деле, не это волновало меня больше всего. Только одно имя стучало в голове. Только одно… - Саске?.. - Только он. Хирузен коротко кивнул, мое сердце пропустило несколько ударов. И на что я только надеялась, когда спрашивала? Стало так больно и пусто, словно толстый канат просто лопнул и упал в бездну, которая осталась от моих чаяний. Мой взгляд упал на трость, так обыденно покоящуюся у тумбочки, потом медленно скользнул к окну. На Хокаге я предпочитала не смотреть, да, кажется, Сарутоби этого и не ждал. Наконец, собравшись с мыслями, я выдала одну-единственную просьбу, от которой губы старика дрогнули в едва заметной улыбке: - Пожалуйста, не могли бы медсестры передать мне ножницы. Хочу подстричься, с длинными волосами слишком много мороки. ~~~ - Следи за ручкой, Саэки, - медсестра провела ручкой из стороны в сторону, в то время, как вторая дотошно записывала ход очередного осмотра. – А теперь, пожалуйста, активируй шаринган. Пару раз моргнув, я исполнила просьбу девушки, послушно следя за движениями ручки в ее аккуратных пальчиках. Я не совсем понимала, зачем они это делают и чего ждут, но ведь это лучше, чем те болезненные инъекции, что делали мне еще четыре дня назад. - Хорошо, Саэки-сан. Твои показатели лучше с каждым днем, - довольно улыбнулась медсестра. – Если так пойдет и дальше, то скоро тебя выпишут. - Надеюсь на это, Йори-сан, - я вымученно улыбнулась, уже по привычке растирая больное бедро. – Хочу тонкацу* и огромную тарелку тондзиру. - Ты постоянно говоришь о тондзиру, - заметила девушка, делая какие-то пометки в журнале. – Видимо, ты его очень любишь? - Его.. делала мама, - я прикрыла глаза, в памяти тут же всплыл светлый образ женщины, однако, сердце уже не щемило так сильно. – И делала она его лучше всех. Когда Шисуи возвращался с миссии, она всегда готовила праздничный обед. И мы.. все… Мягкая ладошка Йори легла мне на плечо: - Не стоит, Саэки-сан, тебе тяжело вспоминать об этом, - сказала она, и тут же поспешила перевести тему. – Значит, на сегодня назначена долгожданная встреча? Ты готова, уже решила, что скажешь? Я качнула головой, схватила трость и поспешила встать со стула. Нужно было двигаться, ходить, делать хоть что-нибудь. Хокаге-сама обещал, что как только мне станет лучше, он расскажет Саске о том, что он не последний. И этот день настал сегодня. Сколько раз я прокручивала в голове нашу с ним встречу, сколько раз я обдумывала, что скажу ему при встрече. Репетировала диалоги, писала целые монологи в голове. Уже решила с чего начать, как продолжить и закончить. И вот, когда все решено и до момента икс остались считанные часы, я просто не знала, что мне делать. - Что мне сказать ему, Йори-сан? – я потерла переносицу, провела пальцами по закрытым векам. Девушка только пожала плечами: - Ничего не говори. Покажи ему, что теперь он не один. Если забыть о том, что моя палата находится на четвертом этаже, в конце самого длинного коридора, в углу, то можно даже иногда помечтать о долгих прогулках по широкому двору больницы. О, конечно, перед этим мне нужно еще забыть о том, что я калека, которая не расстается с тростью, но это ведь ерунда. Маленькая стрелка часов ползла просто чудовищно медленно, а я сидела как на иголках, то и дело, рассматривая себя в зеркало. Короткие волосы, едва достигающие плеч, острые черты лица, глубокие глаза и искусанные губы – прекрасная Саэки, мать ее. Конечно, Саске сразу узнает меня, если учесть, что последний раз он видел маленькую, пухлую девочку с огромными и доверчивыми глазами. Бред… Я рухнула на кровать, закрыв лицо руками. И кого я обманываю, маленький Саске остался в прошлом, да и та Саэки, которую он знал, далеко от него не ушла. У меня слуховые галлюцинации, странные сны и, кажется, раздвоение личности – что я могу ему дать? Из безобразных мыслей о собственном несовершенстве меня выдернул звук резко распахнувшейся двери. От неожиданности я аж подскочила на кровати, с нескрываемым удивлением уставившись на внезапного гостя. - Саске-кун?.. _______________________________________ Эсу - милочка Ун - да Тонкацу - свиная котлета