Стать другом

Вот, наконец, сомкнулись плотные сёдзи, на которые она с тоской бросила последний взгляд. Сняв тяжелые неудобные гэта и неслышно вздохнув, Мито неторопливо двинулась к застеленному бледно-алым шелком футону, окруженному дрожащим светом свечей. И здесь красный, подумала она с неудовольствием. Ее волосы на фоне тщательно выбеленного овала лица и жемчужной шеи так нестерпимо горели весь день, что она сама себе казалась зажженным факелом. Еще и кимоно было не золотым, как бы хотелось, а цвета запекшейся крови. Нелепость какая. Она поймала свое отражение в плоской чаше, наполненной водой, и скривила губы: на нее глянула сердитая девчонка, неведомо для чего выряженная в гейшу, с высоко убранными болезненного оттенка волосами и мертвенно-белой кожей, с досадой в темных глазах, что уже страшно чесались от густо наложенной черной краски. Мито напряглась, услышав шаги в коридоре – но нет, это, вероятно, был кто-то из гостей, а не ее новоиспеченный супруг. Распустив бледно-золотой пояс, она стащила с себя ненавистное тяжелое фурисодэ, оставшись в более легком белом юката. Хотелось распустить волосы, но она знала, что они душным пологом накроют плечи и, как любит отмечать старая тетка, придадут ей неопрятный вид. К тому же, они могут мешаться, когда… Последняя мысль заставила ее скрипнуть зубами от злости. Мито опустилась на футон и застыла в напряженном ожидании. Там, снаружи, все поутихло, видимо, участники застолья уже расползлись по комнатам, а выглянувшая из-за густой стены леса луна была желта, как лимон, и бледный ломоть ее света падал в комнату сквозь узкое длинное окно. Мито задумчиво гладила прекрасный пояс-оби, расшитый золотыми нитями, вспоминая то, что сказал ей недавно о Хашираме брат, не сумевший прибыть на свадебную церемонию: «Он силен, и у него есть потенциал стать еще сильнее. Но никто не знает, что на самом деле у него на уме, поэтому ты должна следить за ним. Его сердце должно быть в твоих руках, и тогда с нашим кланом все будет в порядке». Хаширама… Старший из двух оставшихся в живых сыновей Буцумы Сенджу. А этот старик еще жив, еще сражается, вот только старые раны все чаще дают о себе знать, и совсем скоро, нарвется этот дряхлеющий лесной волк на вражеский кунай или испепеляющий катон. И тогда именно этот юноша, со своим дивным кеккей генкай, с отливающими солнцем волосами и отвратительными манерами, с оглушительным хохотом и дурацкой улыбкой, именно ее муж станет новым главой клана. Ей было лет шесть, когда она впервые оказалась во владениях Сенджу. Шумная и строптивая девочка, страстно желающая стать шиноби, она доставляла одни хлопоты своим уже подзабывшим запах крови наставницам, но в самом сердце дружеского клана у нее неожиданно нашелся защитник и покровитель. Она, сама того не желая, стала любимицей у сурового Буцумы, в выводке которого не завелось ни одной девчонки; и однажды он, прямо на тренировке, которые она выпрашивала у него всегда, когда он бывал дома, подняв ее высоко в воздух, так, что ее пушистые волосы рассыпались красным легким облачком, пообещал, что когда-нибудь возьмет ее в свой клан. Воспоминание вызвало невольную улыбку. Мито и теперь относилась к старику с нежностью, что нельзя было сказать про мужа. Однако!.. Прошел час, и Мито уже была не просто раздражена, она была зла. До нее доносился шелест листвы, луна обливала все уже ледяным синеватым светом, от нескольких свечей остались одни огарки, а ее муженька все еще не было. - Ну, знаешь ли… - Мито устала мерять шагами комнату. Спать совсем не хотелось, а Хаширама, судя по всему, попросту забыл о ней в первую же совместную ночь. Заслышав на улице какие-то шаги и приглушенные разговоры, она нетерпеливо подбежала к окну и раздвинула створки. Ветер ласково и тепло заскользил по ее шее и плечам, а она вытянулась, пытаясь разглядеть за козырьком, что там происходит. Она с сомнением обернулась на темные недвижные сёдзи, но думала недолго и, выбравшись босой на крышу, подобралась к стоку и осторожно выглянула. К ее разочарованию, компания разговаривающих уже ушла. Теперь внизу, у декоративно выложенной дорожки, сидел лишь мрачный донельзя Тобирама, явно размышляющий не о свадьбе брата. Немного поколебавшись, Мито негромко свистнула ему. Тобирама вскинул голову и без особого удивления воззрился на ее высунувшееся лицо. - Что-то случилось, Мито-сан? – поинтересовался он. - Я слышала голоса. Это я должна спросить, что у вас произошло. Тобирама точно обдумывал, стоит ли говорить. Наконец, он произнес: - Нашли Рицу. Еще полчаса назад ее привезли, в полумертвом состоянии. На них на границе напали, - пояснил он. – Всех перебили, она еще держалась. Тогда… - он замолк и уставился прямо перед собой. Мито замерла. Неприятный холодок пробрался в сжавшееся сердце. Рицу… одна из кузин Хаширамы, насмешливая, златовласая, тонкая и высокая, с веселыми серыми глазами, с маленьким шрамом на левой щеке… Она направилась к Узумаки как раз тогда, когда Мито с сопровождением вышла из родных Водоворотов. С той же целью, что и сама Мито – Рицу была невестой ее старшего брата. - Мне очень жаль, что мы вас разбудили, - закончил Тобирама, не глядя на нее. Тут же у себя за спиной Мито услышала легкий шорох и шаги, свидетельствующие о том, что Хаширама, наконец, пришел. Она дернулась и через пару мгновений уже легко взобралась на подоконник и спрыгнула вниз, глядя на мужа во все глаза. - Гуляешь? – спросил он, невесело усмехаясь. Он тяжело ходил по комнате, все в том же свадебном наряде – кимоно и полосатых тонких хакама, уставший и встрепанный, со взбудораженно блестевшими глазами. Он развязал широкий пояс и устало плюхнулся на футон, не глядя на замершую у окна Мито. Кимоно мягко раскрылось на смуглой груди. Он вздохнул и одним движением отшвырнул кимоно в сторону, не заботясь, куда именно, а после упал спиной на мерзкий красный шелк. - Когда же все это закончится, - шепотом спросил он больше самого себя. - Мне очень жаль, - произнесла Мито, наконец отойдя от окна и приблизившись к свадебному ложу. Она осторожно присела подле него, избегая малейшего прикосновения. Хаширама приоткрыл один глаз. - Правда? – строго спросил он. - Конечно… Рицу, я помню ее, она была мне подругой. - Спасибо, - он чуть улыбнулся ей, и у нее точно тяжесть из сердца ушла. – Ложись уже, а то поздно. Да не бойся, - добавил он, заметив ее быстрое движение и нервно дрогнувшие ресницы. Хаширама вытянулся на постели, уступая и ей место, и она с облегчением нырнула под тоненькое покрывало и, отвернувшись от него, закрыла глаза и попыталась заснуть. Ровное дыхание. Мито чувствовала тепло его руки, которая слегка касалась ее плеча. Сон никак не шел, и она перевернулась на другой бок, стараясь не дышать, стала его рассматривать. Его волосы были разметаны по подушке, казались совсем черными и закрывали ему пол-лица. Она никогда не понимала, зачем мужчины носят длинные волосы, но у Хаширамы они были очень красивые… густые, гладкие; она даже слегка завидовала. Появилось странное желание протянуть руку, прикоснуться к ним, а еще - к смуглой сухой щеке, к сомкнутым глазам с щеточками черных коротких и густых ресниц. А потом он вдруг открыл глаза и хитро уставился на нее, не успевшую притвориться спящей. - Не спится? – просвистел он. - Как и тебе, - буркнула она. Он притворно вздохнул. - Трудная ночь, - нахмурился и тяжело задумался, потом по лицу точно волна пробежала, снимая тревоги и беспокойство, и он весело предложил: - Как считаешь, может, предадимся любовным утехам? Она вспыхнула и гневно зашипела, невольно подтягивая к себе покрывало и закутываясь в него: - Не тронешь! На лице Хаширамы опять проступила тревога. - Почему? Только не говори мне, - он грозно нахмурился, - что ты уже… с кем-нибудь… - С ума сошел? – воскликнула она. - Тогда почему… - он вдруг оказался рядом, крепкий, сильный, теплый, объял ее, подминая под себя руками – она только пискнула. Его запах тоже навалился на нее, приятный запах чистого тела, терпкого сандала и совсем чуть-чуть – медицинских препаратов. - А, боишься… ты же такая юная, - он чуть приподнялся, чтобы оглядеть силуэты ее тела, обрисованные тонкой шелковой тряпкой; этим она и воспользовалась и ловко вывернулась из-под него. - Да ты тоже не особенно взрослый, - парировала она, одергивая на себе юката. Помолчала и вдруг спросила: – Ты сам-то уже... да?.. – щеки ее слегка потеплели. - Ну, почти, - уклончиво ответил он, и она приподняла брови. Мито отошла назад, к столику, готовая даже к драке. Неизвестно отчего ей так этого не хотелось – она и готовилась к этому, и пусть ей это было мерзко, пусть она презрительно отфыркивалась, но все же она слушала увещевания тетки, которая убеждала ее, что надо лишь немного потерпеть. Да и что, разве она к боли не привыкла? А все равно не хотелось. - Эх, - Хаширама тяжко вздохнул, поглядев на ее сведенные вместе брови. – Ла-адно… - он потянулся к смятому кимоно и порылся рукой в складках. – Где-то здесь… О!.. – он что-то вытащил. Приглядевшись, Мито поняла, что это перевязанная колода карт. - Зачем они тебе? – подозрительно спросила она. - Зачем людям карты? Давай садись, сыграем. - На раздевание, что ли? – не подумав, брякнула она. Его губы начали растягиваться. - Если ты предлагаешь… - начал он необыкновенно серьезно. - Дурак! Нет, конечно. - Умеешь в «кой-кой»?.. Они сели на футон, освободив себе место. Хаширама зажег светильник, и в его теплом оранжевом свете началась их игра. «Кой-кой» из «цветочной» колоды была несложной, но в то же время прекрасно убивающей время игрой. Они резались в нее до тех пор, пока у Мито не начали слипаться глаза, а Хаширама не начал путать масти. Небо за окном постепенно наливалось синевой, точно очищаясь, и их разговоры, плавно перетекающие с шуток на деликатные утешения Мито, с комплиментов Хаширамы на ее случайные, вызывающие у него улыбку, оговорки-признания, становились все тише, все запутаннее. - Ты так любишь играть, - заметила она. Он бросил на шелк свои карты, уже не подсчитывая очки, и зевнул, не скрываясь, до щелчка челюстей. - В следующий раз ты меня не проведешь, будем играть на поцелуи, - просипел он, скидывая карты на пол, и вытянул ноги. – Теперь давай уже поспим, а то еще подумают, что мы совсем «заигрались»… - Ты дурак, - спокойно констатировала Мито, собирая колоду. Отложив ее в сторону, она гибко потянулась и вытащила гребни из волос, которые тут же тяжело рассыпались по плечам. Потом легла рядом со своим мужем. - А ты красивая, - прошептал он, не открывая глаз. Она заснула почти сразу же, ощущая тепло и приятную тяжесть его руки на своей талии. Утром они почти ласково пожали друг другу руки, и Хаширама поцеловал ее в макушку, прежде чем уйти. Через несколько минут Мито, стараясь ступать тихо, зашла в комнату, где спала ее тетка Микане и стояли ее еще не распакованные вещи. Высшим наслаждением было облачиться в свою повседневную одежду!.. Мито уже легко летела к выходу, когда ее окликнули: - Ну, деточка? Как все прошло? Мито обернулась и посмотрела на тетку, которая в свою очередь пристально вгляделась в несколько осунувшееся, чуть бледное от недосыпа лицо девушки. - Замечательно, тетушка, - искренне ответила она, и тетка удовлетворенно кивнула. Мито вышла из комнаты и поспешила к выходу на улицу, думая: «Брат, ты можешь быть доволен мной, я хорошо начала. Главное ведь – стать другом и напарником того, кто имеет такое значение для нашей семьи. Друг – вот достижение, а любовниками, - она даже не содрогнулась, от «первой брачной ночи» у нее осталось лишь нежное предчувствие будущей любви, - ими, я думаю, мы еще станем».