Мальчик-одиночка.

Он не знает, где находится. Тьма окутывает его. Вокруг него лишь холод. «Что я здесь делаю?» - лишь один вопрос крутится в его голове. Он недоумевает. Голова раскалывается от боли. И тут он вспомнил… Сегодня пятница. День, когда наконец-то приехал его отец, и у его семьи появилась возможность провести этот уикенд вместе. Сегодня они решили пойти в театр, а потом посидеть в уютненьком ресторанчике. Папа специально взял много денег, чтобы побаловать семейство «пиром на весь мир». Но, как всегда говорил он мальчику, «деньги приносят только неудачи». И словно доказывая правоту слов отца ребенка, трое грабителей, позарившись на их сбережения, напали на их семью в темном переулке, где малыш сейчас и лежит. Так, с этим понятно. А почему же болит голова? Точно, один из грабителей ударил ребенка по голове, когда тот пытался защитить свою мать. Стоп! А где же мама? Где папа? Где же его младшая сестра Эмили? Мальчик приподнялся на локтях, движение которыми отдалось тупой болью в ушибленной голове, и огляделся. Вокруг остались следы драки: раскрытая нараспашку сумка матери, помятая шляпа отца и любимая кукла Эмили, но, ни родителей, ни сестренки нигде не было. И тут он ужаснулся: недалеко от него на плитке, что покрывала всю эту улицу, была кровь. Неужели кого-то из его семьи ранили? Или, может быть, убили? Мальчик сразу же отогнал мрачные мысли. Надо думать трезво. Ему нужна помощь, так что, прежде всего, надо было найти людей. И, будто читая его мысли, в конце переулка появилась темная фигура. По строению это был ребенок. Примерно того же роста, что и он. Фигура стала медленно приближаться, пока не подошла вплотную, и мальчик не разглядел лицо маленькой девочки. Она была примерно его возраста, с пышными розовыми бантами на маленькой головке. Девочка очень робко протянула руку вперед, чтобы помочь мальчику встать. Он взял эту хрупкую ручку, хотя его собственная рука была не менее хрупкой. Он поднялся и, девочка, по-прежнему держа его за руку, повела мальчишку в ту сторону, откуда и явилась. Вскоре они вышли, и тусклый свет фонаря, осветив их лица, представил их взору родителей девочки. Те уже минут пять искали свое чадо, и, заметив розовые банты своей ненаглядной дочурки, бросились к ней. Вскоре они подошли и к мальчику, стали расспрашивать его. Узнав, в какой ситуации оказался ребенок, взрослые немедленно вызвали скорую помощь, полицию, а сами стали осматривать мальчика, не дожидаясь «кареты» скорой. Уже через пятнадцать минут переулок был забит машинами, сотрудниками полиции, медиками и просто прохожими и зеваками. Минут десять мальчика осматривал врач. Он обнаружил легкое сотрясение мозга, поэтому настоял, чтобы мальчик полежал у них в больнице некоторое время, пока его состояние не стабилизируется. Но когда ребенок уже стал надеяться, что этот кошмар закончится и можно будет лечь в постель и уснуть, кто-то вернул его в реальность, положив малышу руку на плечо. Этим человеком оказался офицер, что до этого так упорно рассматривал место происшествия и что-то записывал в свой блокнот. Видимо, на этом он решил не останавливаться, и был намерен допросить потерпевшего. Видя, что ребенок до сих пор напуган и, скорее всего, не сможет сразу ответить на все вопросы, полицейский решил начать с простого знакомства: - Привет, малыш. Я – офицер Стоун. А как зовут тебя? Сначала мальчик колебался, но потом все же сдавленно выдал: - Л-Лео. Лео Гранд. - Рад познакомиться, Лео. А сколько тебе лет? - Шесть. Вернее, шесть с половиной. У меня через полгода День рождения будет. - О, какой ты уже большой! Скоро и в школу пойдешь! - Да, пойду! А потом и моя младшая сестренка! – ребенок широко улыбнулся. Стоун уже решил, что смог предотвратить поток слез (он решил, что Лео собирался расплакаться, хотя мальчик просто устал), и ребенок успокоился, но не тут-то было. После пары минут молчания Лео задал волнующий его вопрос: - А где моя сестренка? И мои мама и папа? Офицер сначала не смог ответить. Он просто напросто был в ступоре: только что было начинающие излучать счастье глаза ребенка наполнились такой болью, что даже самый стойкий человек, увидев их, сам бы невольно всплакнул и пожалел ребенка, хотя, казалось, что даже самые искренние сочувствие и жалость не помогли бы ему. Но Стоун был полицейским, поэтому он взял себя в руки и как можно спокойнее сказал: - Мы пока не нашли их те… Их. Но я уверен, что через пару дней ты увидишь их дома здоровыми и невредимыми! Стоун был не уверен в своих словах, ведь все улики указывали на то, что, скорее всего, никто из семьи мальчика не выжил. Лео тем более не был уверен в словах офицера. Но он понимал, что полицейский пытается подбодрить его, поэтому малыш натянул улыбку на свое детское личико и как можно увереннее произнес: - Конечно! Я буду ждать их дома. Стоун хотел было начать допрос, но тут подошел врач, что осматривал Лео и начал причитать, как строгая мама-домохозяйка: - Ну что же вы над ребенком-то издеваетесь! Ему и так тяжело, еще вы тут со своими расспросами-допросами лезете! Я настаиваю, чтобы мальчика немедленно отвезли в нашу больницу! Ему нужен отдых! Офицер решил не спорить с доктором, поэтому лишь глубоко вздохнул и ответил: - Хорошо, как скажете, - и ушел к своим коллегам ни с чем. Лео был ужасно благодарен доктору, как-никак, а все же офицер Стоун ему порядком поднадоел, поэтому мальчик резво соскочил с места и побежал в машину скорой помощи, на которой его должны были довезти до его будущего места жительства на следующую неделю. Вдруг он почувствовал на запястье чью-то руку и, обернувшись, увидел ее – свою спасительницу. Девочка была грустной, она не хотела, чтобы ее новый друг уезжал, но ничего не могла сделать, кроме как попрощаться: - Пока. Лео уже и позабыл об этой милой девочке, поэтому, увидев ее, он как-то приободрился: - О, это ты! Ты уже уходишь? - Да, мама сказала, что ты в хороших руках, а нам нужно домой. - Понятно. Подожди, а как тебя зовут? - Дейзи, а тебя? - Меня Лео. - Приятно познакомиться, Лео. Ну, пока. - Пока, Дейзи. Девочка отпустила руку Лео, чмокнула его в щечку и побежала навстречу зовущей ее матери. А Лео слегка ошарашенный (его впервые поцеловала девочка), с легким румянцем на щеках, но грустный и радостный одновременно, поплелся в машину.