Снова

— За столь короткое время, что она была в их доме, он научился жить с женщиной — снова. Слишком быстро он согласился с Варриком оставить ее. Слишком быстро она привязалась к ним. Слишком быстро стало проще с ней, чем без нее. Ему вообще казалось, что от нее идет всё с приставкой «слишком». А сегодня это «слишком» переполнило Ника, и он сам не осознал, как поддался. * Только светало, но привычка вставать с солнцем заставила открыть глаза. Холодный пол разбудил окончательно. Николас вышел из своей комнаты и направился в общую ванну, по инерции кидая взгляд на комнату Алекс. Дверь открыта нараспашку, и это тот момент, от чего «слишком» начало переполняться. Обычно дверь была прикрыта, в некотором роде знак доверия им обоим. «Ее нет у себя в комнате», — он просто знает это с уверенностью профессора, доказывающего теорему Ферма. Глядя в зеркало в ванной, видит, как холодные капли стекают с подбородка на грудь. «Ее нет в своей комнате», — он стоит в дверях ванной, его взгляд медленно перемещается на дверь в комнату Варрика. «Все же добился! Или сама?..» — и от этого рот скривился в злорадной ухмылке, которая, скорее, предназначалась самому Николасу. До сего момента он даже не думал, что это возможно. Нет, не секс Варрика и Алекс, а что может вот так сжаться внутри… нет, не сердце, а скорее легкие. Николас все же зашел в ее комнату, здесь он нечастый гость. Постояв около дивана, он потянулся к простыне, которая остыла уже довольно давно. Сжал в кулак ткань и хмыкнул сам себе, когда осознанно понял, что сделал именно это. Направившись на кухню, он рассудил, что ничего не поделаешь: из двух инвалидов она выбрала самого здорового и психически более уравновешенного. «Хе-хе, думать о выборе женщины! Когда ты стал таким задротом? Да еще и успокаиваешь себя! Ты жалок, Николас!» Рука потянулась к лицу, словно стряхивая весь этот морок. Ник тянется к чашке с кофе. И снова рой мыслей не отпускает его. Почему-то тогда, пару месяцев назад, при словах «Теперь она моя женщина» ничего не промелькнуло. Он сказал это, чтобы было меньше вопросов от окружающих и, в частности, от этой занозы-бабульки. А сейчас он готов был, наверное, войти в спальню и сказать эти слова Варрику. Да, сказать. Его монолог прервал сам Варрик — вспомнишь нечистого… Варрик выглядит довольным, с отпечатком подушки на щеке и с кипишем на голове. В домашних штанах, почесывая живот, он наливает себе кофе, держа макинетку на две чашки в одной руке, а другой интересуется у Ника о сегодняшней доставке. Ник игнорирует. Намеренно. И кулак вдруг снова сжимается. Ты становишься дерганым, Николас. Он же говорил ему разобраться с ней тогда, готов был сам… черт… а сейчас стоит и понимает, что он хуже бешеного пса, потому что как раз всё понимает в этом гребаном мире. Варрик трогает его за плечо и лыбится. «Ты сегодня просыпаться собираешься, напарник? Машу перед тобой уже минуту. Ох, и утрахался, прямо сказать, я сегодня, выжат до последней капли, — хихикает Варрик. — Или ты не выспался из-за того, что был в "Выродке"? Кого-то подцепил?» — Варрик закатывает единственный глаз вверх от первого глотка кофе и смотрит ехидно на Николаса. Ник сглатывает, косится и физически чувствует, как зрачок сузился еще больше. Разрывает контакт и идет к себе собираться, оставляя напарника недоуменно пожать плечами. Дверь в комнату Варрика закрыта. * Николас впервые в жизни встревожен. Оказалось, что он не такой уж и обмороженный — жар в груди, наоборот, подгонял найти ее. * Весь день он смотрел в затылок Варрика, сжимая рукоять катаны, иногда до скрипа оплетки. Весь долгий день, работая на доставке, он смотрел на свои ладони и думал о руках Варрика на ее животе, груди, и в этот момент хотелось драки, хотелось понять, почему не он — именно в драке. Глотать не кислую слюну горечи, а соленую железную смесь крови и адреналина. «Господи, до чего ты дошел? Этот человек с тобой больше двадцати лет, а ты из-за какой-то… — Рука предательски сжималась в кулак. — Варрик, почему ты тогда не убил ее? Почему я тогда не убил ее? Почему пошел на сделку со стариком Чадо? Идиоты!» Солнце село, и стало легче, но только дышать. И без того генетически сдвинутые с рождения мозги Николаса от жары превратились в тягучий кисель, который тормозил мыслительный процесс. — Эй, Ник, осталось только зайти к Доку, чтоб получить для тебя и передать просьбы от новых ребят. Николас смотрит на Варрика, и только кадык ходит туда-сюда. — Ты сегодня совсем спятил, что ли? Ты что, еще и ослеп? — Варрик толкает его в плечо. Вот сейчас бы отойти в сторону и одним махом сначала снести ему предплечье, а затем вогнать катану в позвоночник. Все привычно, и даже не надо целебре. Но кадык снова делает размеренное движение, пуская тягучую слюну по пищеводу. Ты стал сумасшедшим, Николас. * Николас впервые в жизни услышал себя. Когда не смог отойти от нее, уложив в кровать и боясь прикоснуться к волосам, чтобы убрать с лица и не потревожить ее сон, хотя прекрасно знал: после укола дока Тео она проспит, наверное, целые сутки. Услышал, как снова застучало — нет, не в сердце, а в висках. * — Вы сегодня что-то быстро, — доктор снимает резиновые перчатки и бросает использованный шприц в ведро. — Ник сегодня торопится вернуться домой побыстрее, — неожиданно выдает Варрик и сам не догадывается, что проговорил его мысль. Николас смотрит на Варрика немигающим взглядом. Да, он хочет посмотреть на нее. Убедиться. И убить. — Кстати, Алекс не с вами? Она должна была прийти сегодня утром, но потом я подумал… — доктор чешет обросший щетиной подбородок и продолжает: — что она приедет с вами после доставки. Варрик поворачивает голову в сторону Ника. — Я думал, она ушла в «Выродок», ты видел ее? — Я думал... она... в твоей комнате, — еле шевелит пальцами Николас, будто они отморожены. И кажется, тени под глазами стали еще темнее. Он делает резкое, завершающее движение ладонью в сторону Варрика, будто рубит катаной. — Я не видел… Варрик подскакивает со стула, на котором крутился по кругу, рассматривая заспиртованный глаз. — Опять… Док, почему в этот раз? Ты же сказал… Варрик не успевает спросить доктора о причине рецидива Алекс, его прерывает Николас, одергивая за рубашку: — Неважно… мы... были везде… где еще? — он вторит слова жестами. Говорить Николасу всегда было тяжело, как и всякому глухому. Слова вырываются обрывками по слогам, и голос хрипой и тягучий. — Вы были на старом месте? — доктор закуривает и поправляет свои очки с невозмутимым видом. — Если это повторение старого, то ищите в начале. Мужчины не заставляют себя ждать. При этом Варрик подкидывает склянку доктору и кричит «Спасибо! Мы скоро, Док!». Доктор Тео смотрит на свои обрызганные брюки и катящийся вдоль плинтуса глаз, под стеклом очков вспыхивает огонь жестокой расправы. * Николас впервые в жизни хочет слышать. До этого тот вакуум окружающего мира в детстве пугал. Потом он нашел множество плюсов, да и пришлось приспосабливаться, развивая тело с учетом отсутствия слуха. Но сейчас он хочет слышать ее голос. * — Почему ты мне не сказал раньше? Николас молчит и отмахивается, как от надоедливой мухи. — Ты что, правда подумал, что я с ней переспал? Ты думаешь, что я оставил ее тогда, чтобы иметь потом? Напарник, я до этого момента предполагал, что мы понимаем друг друга. Николас жестами показывает «Либо ищи, либо пшел ты со своими нравоучениями…», сворачивает в переулок, зная, что так сократит путь минут на пятнадцать, так как выйдет на параллельную общую улицу между кварталами. Варрик равняется с ним. Бабулька как обычно на своем месте, точнее в своем лотке. — Бабуль, ты не видела нашу девочку Алекс-тян? — задыхающимся голосом спрашивает Варрик, опершись руками о колени. Бабулька, не отрывая глаз от газеты, бурчит: — Видела я вашу шлюху пришибленную, прошлась здесь около двадцати минут назад, даже не поздоровалась. Говорила я вам, что от шлюхи преданности не жди, опять путанить вышла. Николас не выдерживает и рявкает: — Старая дура, куда она пошла? Бабулька опускает очки ближе к концу носа и смотрит на мужчин исподлобья, задерживается на Николасе. — Ты, генетическая обезьянка, кричать будешь на людей в зоопарке из-за решетки. Вверх по улице. — И машет в сторону, подтверждая направление для Николаса. — Спасибо, бабуль, не держи зла, — кричит Варрик, догоняя напарника. Ее фигурка мелькает в конце улицы и скрывается в подворотне. Оба ускоряются, при этом Варрик не успевает за Ником — тот делает огромные прыжки, будто гепард, вот-вот готовый догнать свою добычу, и первым скрывается за углом. Алекс стоит прижатая к стене, а какой-то хрен елозит по ее шее языком и мнет своими лапищами нежную кожу сосков. Губы девушки припухшие и красные, видны засосы на шее, этот у нее сегодня не первый. Николас понимает, что шаркающие камни под его подошвой отвлекают мужика от бесплатного пользования телом. — Эй, не видишь, мы тут заняты, я девочку купил, — мужик вытаскивает свою руку из разреза ширинки и машет блестящей ладонью на Ника. Николас редко убивает голыми руками. Но сейчас он ломает трахею одним ударом и заканчивает, вывернув шею почти на триста шестьдесят. Варрик влетает в переулок, но останавливается за спиной Ника, почему-то не смея подойти к Алекс. Девушка переводит взгляд на мужчин, отрывается от стены и улыбаясь тянет руки. Николас резко хватает ее, притягивает к себе и трясет как игрушку. Ее голова ходит будто на шарнире, вперед-назад, волосы совсем скрыли лицо. Варрик встает между ними. Поправляет ей одежду, оборачивается к Нику и бросает: — Хватит! Ты видишь меня, Николас? Хватит, она не в себе, надо к Доку. Сам знаешь. * Николас впервые научился читать по глазам. * Алекс проснулась, и прямые лучи солнца греют ей щеку. Закинув одну ногу на подоконник, на нем сидит Николас, упираясь о стену спиной. Девушка замирает, будто она кролик перед змеей. Николас поворачивается в ее сторону — он глухой, но глаза замечают движение ее головы в его сторону. От движения Николаса пылинки выписывают красивые завитки в солнечных трубках. «Как ты себя чувствуешь? Есть хочешь?» — Он стоит рядом с кроватью и говорит жестами. Алекс следит своими голубыми глазами за его ладонями. И молчит. Николас фыркает и показывает медленнее. Алекс вспыхивает и резко обрывает его жестом «Стоп, я все поняла». Садится на другую сторону, спиной к нему, зная, что он не любит, когда намеренно отворачиваются. Делает попытку подняться и тут же падает на кровать обратно. Ноги не держат. Николас подходит и протягивает ей руку. Но вместо того, чтобы протянуть свою навстречу, она, не поднимая голову, показывает «Прости меня». — Дура, — хриплое и вязкое выходит из глотки Николаса. Он не церемонясь хватает ее за руки и тянет на себя, удобно перехватывая за талию. — Ты дура, Алекс, опять неправильно. Большие ладони двигаются вверх и запускаются в волосы. Впервые в жизни Николас не боится учиться заново.