Проснуться собой. Книга I - Утро.

      Мне, наверное, стоит начать считать себя пророком, ибо я с полным правом могу бить себя кулаком в грудь и говорить: «Я знал, я знал!». Дурсли были в ярости. Нет. Они были в ЯРОСТИ. Правда, то, что в этом слове буквы заглавные, я ощутил только по возвращению домой.       Там, в зоопарке, мы с Гермионой, выйдя из серпентария, не заметили ничего необычного, но, стоило отойти подальше, как к нам кинулись родственники. И если мои только делали вид, что волнуются… Хотя почему – делали? Они и волновались, но не из-за того, что со мной что-то случится, а из-за того, что я как-то им могу этим навредить. Маньяки холерические.       А вот родители девочки волновались за неё искренне. Мне даже стало завидно и немного обидно. Но от слёз удержаться смог. Правда, Гермиона моё состояние заметила и опять состроила виноватую рожицу, на что я ей чуть кулак не показал за спиной её родителей. Но хватило и взгляда, слава богу. В этот момент она решила познакомить меня со своими родителями, причём на глазах у Дурслей. И им пришлось играть роль любящей семьи. Вы когда-нибудь заедали красный жгучий перец лимоном? Вот и я до такого не доходил, но родственнички явно пробовали что-то похожее – слишком привычно сморщились лица от кислого и вместе с тем покраснели от внутреннего огня, ищущего путь наружу. В общем, хихикс.       И ещё одно. Дальнейший гамбит, разыгранный Гермионой, достоин моих оваций. Я называл её заучкой – был неправ. То, что казалось мне бахвальством, когда она поминала учебники по психологии, оказалось знаниями, готовыми к применению на практике. Я просто наслаждался её постановкой, когда девочка представила меня своим родителям. Кстати, их зовут Скотт и Джина Грейнджеры. Она представила меня по всем правилам этикета, по крайней мере, тем, что я вычитал в «Искусство социальной привлекательности» в школьной библиотеке. От описания, какой я такой хороший, вежливый и галантный, Дурсли потеряли дар речи, а от возмущения из-за подобных эпитетов в отношении меня, стали даже круглее. И пока старшие Грейнджеры гордо и одобрительно улыбались, а Дурсли пытались не взорваться, слушая, как я героически спас заблудшую душу рабы Божьей… в смысле, как не дал заблудиться девочке в здешнем лабиринте, эта девочка невинно сказала, что хочет со мной и дальше общаться, вытянула у Дурслей номер телефона и, состроив матери умильную мордочку, попросила её приехать к нам в гости в ближайший уик-энд.       Как я от такого концерта прямо там не слёг, сам не понимаю.       В общем, Дурсли были в прострации. И меня не желали демонстрировать, и отказать нельзя. Это же ненормально. Что о них подумают. Хихикс. А особый шарм всему придало то, что и я, и Гермиона, и Дурсли понимали, что чулан под лестницей показывать нельзя. Не поймут-с.       Итак, ЯРОСТЬ. И пять дней до следующих выходных, когда приедут Грейнджеры. Но ЯРОСТЬ дяди Вернона… В общем, руки он распускал несильно, сдерживался. И даже не сдох при этом, хотя я желал подобного исхода изо всех сил. Фиговый, видимо, из меня волшебник.       Короче говоря, я живу теперь в маленькой спальне Дадлика, а его старые игрушки в моём чулане. Надеюсь, им там удобно и не одиноко. Чтоб сгорели они в синем пламени, так как я замучился и просто заколебался их перетаскивать.       Вечером дня моего переезда из чулана, мне позвонила Гермиона. Трубку первой взяла тётя. Честно говоря, когда она сама пришла ко мне в комнату, и позвала к телефону, я почувствовал себя тем удавом из зоопарка. Но ступор быстро прошёл, когда она начала озвучивать то, о чём и как я должен говорить. Нет, всё же, почему то стекло убрать получилось, а заставить их себя иначе вести со мной – нет?       Невинное лицо, спуск по лестнице, трубка у уха и наконец-то оборвавшаяся нотация тёти.       — Привет, Гермиона.       — Привет, Гарри. Как у тебя дела? Тебе несильно досталось?       — Не стоит внимания, я по-прежнему жив. А у тебя что случилось? Саму-то несильно наказали?       — Совсем не наказали. Родители привыкли, что я гуляю одна без друзей, и только обрадовались знакомству с тобой. Мне даже не пришлось упрашивать съездить к вам. Так что точно ждите в воскресенье к обеду.       — Ты не представляешь, КАК вас тут ждут. – Выделяю интонацией слово «как». – В воскресенье ты меня не узнаешь.       — Всё настолько плохо?       — Угу. – Горестно вздыхаю в трубку. – Меня выселили из моей предыдущей, обжитой и ставшей такой родной за последние годы, комнаты, заставили убирать игрушки кузена. Теперь вот предстоит жуткий поход по магазинам для обновления гардероба и прочего по мелочи. Аж в дрожь бросает… от предвкушения.       Несмотря на мой обиженный тон, ответом мне из трубки донёсся звонкий смех. На лице сама собой появилась улыбка.       — Значит, моя помощь тебе не пропала даром?       — Ага, как приедешь, я тебе всё перескажу. Слушай, Гермиона, а… ты пробовала что-нибудь сделать?.. Ну, как я показывал…       — Гарри, ты за кого меня принимаешь??? Конечно пыталась. Но ничего не получилось. – Из трубки теперь донёсся грустный вздох. – Но что могло получиться за полдня? Глупо рассчитывать, что всё получится с первого раза.       — Ты, главное, не отчаивайся. Я уверен, что у тебя всё получится.       — Не дождётесь.       Проболтав так ещё немного и подняв друг другу настроение, я положил трубку и пошёл к себе в комнату. Под пристальным взглядом тёти. Кто бы сомневался.       Несмотря на хорошее настроение и ожидание «похода по магазинам», мне не давал покоя вопрос, почему в Лондоне мою магию засекли сразу, а дома на творимые мной мелкие чудеса никто внимания не обращает. Стоп!       Тот командир отряда ругался на наш городишко из-за ложных срабатываний. А что, если они не могут определить меня? Да нет – чушь. В Лондоне определили, а тут - нет? Не поверю. Может, они следят только за пределами домов? Типа личная жизнь и всё такое… Тоже как-то мне не верится – это не секретность получится, а секрет Полишинеля.       Ладно, тут надо проверять опытным путём. Приедут Грейнджеры, будем ставить опыты.

***

Пять дней и один поход по магазинам спустя…       Изводя себя в ожидании приезда Гермионы, я совершал периодические акты вандализма в отношении некоторых элементов сада. Иными словами, фигурно стриг кусты садовыми ножницами, размышляя о вечном. Вечное молча сопротивлялось, поэтому борьба шла с переменным успехом – кусты принимали более ухоженный вид (это по мнению Петунии) или скорее обкуцанный (это уже на мой вкус), а вот на мистическом уровне было всё глухо.       Гермиона звонила ещё пару раз, но тоже не спешила делиться новостями по телефону, подогревая моё любопытство своим многообещающим заговорщицким тоном. Вот тоже как-нибудь при случае подвергну её таким пыткам – с её-то любознательностью месть моя будет страшна и ужасна. Хихикс.       За последние дни моя жизнь кое в чём изменилась в лучшую сторону – нормальная спальня и кровать вместо чулана, новая одежда, купленная на меня, вместо донашивания мешков от Дадлика. Правда, это не повлияло на отношение ко мне его самого и его дружков – они по-прежнему пытались меня подкараулить на улице или по пути в городскую библиотеку. Что я могу сказать на это? Худеть им всем надо, это раз. И научиться видеть меня, когда я становлюсь невидимым, это два.       Как «это два» у меня получается, я не понимаю. Никакими ощущениями процессы «исчезновения» не сопровождаются, бригады магов быстрого реагирования тоже не возникают по этому поводу где ни попадя. Правда, когда я в первый раз «исчез» так, в процессе убегания залетев в тупик переулка, то уже ждал их прихода и не ждал ничего хорошего, но по мою душу так никто и не заявился. Не сказать, что я был этому не рад – общение с представителями правопорядка для меня никогда не несло ничего приятного (а вы сами представьте, за кого меня принимали в обносках кузена).       Что ещё сказать про «ненормальность»? Исчезать мне явно проще в тени чего-либо, и, пока есть тень, силы на невидимость почти не тратятся. Но, стоит исчезнуть «на свету», как появляется ощущение мешка на плечах. Собственно, поэтому я и убегал в тёмные переулки, где мало кто может заметить моё исчезновение, а преследователи этого не успевают. Первое время было даже прикольно наблюдать их удивлённые рожи, но сейчас уже приелось. Блин, всего-то три дня ушло на то, чтобы мне это успело надоесть, но у этих… продуктов эволюции, не самых умных приматов, похоже, появился азарт. А раз они не захотели меня оставить в покое сами… мне приходится поддерживать их в форме. По бразильской системе. Улавливаете? Банда подростков, «моя невидимость», кирпич… СТАРТ! Хихикс. Совесть меня, конечно, грызёт, поэтому витрины я не бью… уже, но было бы желание.       Кстати, Гермионе о своей тренерской деятельности (и о невидимости заодно) я по телефону не говорил. Во-первых, а вдруг подслушивают, во-вторых, я обиделся. И если она считает, что слова «когда я приеду, я тебе ТАКОЕ расскажу» меня совершенно не заинтересовали, то она ошибается. Я тоже троллить умею.