Эра Схождения

Утро следующего дня встретило нас не невыносимой жарой, а против обыкновения этого душного лета прохладой и серым небом, усеянным темными, и тяжелыми даже на вид, пятнами туч, что не могло не радовать. Забавно. Раньше люди радовались солнцу, теперь же хвалят погоду только за дождь и облака. В прохладе легче работается, а дождь почти всегда гарантирует сохранность урожая как минимум на полмесяца вперед. О загаре так и вообще никто не задумывается – он дается даром, как сомнительного рода бонус за пахоту на полях. - Бесит, - беззлобно ругается Анна, стоя рядом со мной по правую руку и усердно ковыряется только что сорванным колоском пшеницы у себя под ногтями. – Каждый раз, блин, выковыривать! Откуда только берется? - Антисанитария, отсутствие водопровода и твоя лень, - безапелляционно разрешаю я философскую дилемму подруги, на что та лишь раздраженно фыркает, не желая отрываться от своего занятия на полемику сомнительного содержания. Закрываться в тесном вагончике в такую восхитительную погоду мы не стали и теперь упоенно наслаждались прохладным ветерком, живописно пускающем волны по морю золотых колосьев. К этому времени уже все успели разобрать инструменты, отметиться, обменяться новостями, обсудить погоду и ближнего своего. Все как всегда, разве что настроение у жителей нашего скромного поселения заметно улучшилось. Но не у меня. Мое настроение нельзя было назвать плохим, но и хорошим – тоже. Настороженность и подозрительность не покидали меня, задавливая весь остальной диапазон положительных эмоций. Я с нетерпением ожидала окончания рабочего дня и наступления вечера, чтобы отправиться проверить участок Дэна, недоверие к которому с наступлением нового дня только увеличилось еще больше. Таков был план. Но на деле я не дождалась вечера и, сопровождаемая удивленными взглядами усталых рабочих, отправилась проверять целесообразность подозрений прямо во время обеда. Парень, в чьей честности я крайне сомневалась, в вразвалочку прошагал мимо меня, удостоив легким кивком и слегка обескураженным взглядом. Естественно, объяснять я ему ничего не стала и понадеялась, что подруга придумает какую-нибудь подходящую легенду, прикрывая мой тыл. Своими опасениями я поделилась с ней еще с утра. Идти до нужного места по времени заняло как раз минут двадцать. Не устанешь, пока будешь добираться, но и расстояние вроде как не малое, плюс есть возможность спокойно поработать, без лишних взглядов в спину. В поселке всегда дела обстояли не так просто, как могло показаться на первый взгляд и все находилось под строгим контролем, каждый служил надсмотрщиком ближнему своему. Порой случались стычки, драки, некоторых линчевали. У одного лопата треснула, а он скрыл это, и инструмент пришел в негодность, другой прохлаждался на поле, третий вообще простынку постелил и спать лег. Все доносы, конечно, учитывались, даже регистрировались, но серьезное внимание привлекали лишь тогда, когда регулярно повторялись, подтверждались различными источниками, по одной и той же причине и по поводу нарушений, якобы совершенных одним и тем же человеком. Каралось такое нарушение правил изгнанием с работ, и последствия таких мер были жестоки, порой даже бесчеловечны и аморальны. Но поспорить с их действенностью не представлялось возможным. Постепенно, уже засаженные не только пшеницей, ячменем и просом, но еще кровью и потом в прямом смысле слова, поля, плавно сменились коричневой перепаханной землей, чей влажный запах густым паром висел в воздухе, настойчиво забиваясь в ноздри. Всегда ненавидела этот запах. Он везде. На полях, на улице, в домах. Когда ложишься в кровать он настырным липким духом преследует тебя ровно до того момента, пока не закроешь глаза, а стоит заснуть, он преследует уже во снах. И поля, кругом сплошные свежевспаханные поля. Землей пахнет все вокруг, даже вода и еда, которая в принципе не имеет ни вкуса, ни запаха. Он путается в волосах, заселяется в одежде, втирается через поры под кожу. Кажется, от него невозможно избавиться. С раздражением попинывая кусочки земли, я, наконец, дохожу до участка Дэна. Колышек, вбитый в землю, кривой цифрой, выведенной гуашью, сообщал о начале участка номер 173. Краска на колышке периодически смывалась и ее то и дело приходится обновлять, что так же было на нашей с Анной совести. Я деловито оглядела плод наших трудов, отметив, что через недельку другую нужно будет снова обновить надписи участков, и прошла оставшиеся пятнадцать метров. Идеально ровно вспаханный квадрат земли заставил меня на какое-то время устыдиться собственного малодушия. Работа оказалась выполнена полностью и, что важно, качественно. Я даже плюнула с досады, хотя сделала это чисто фигурально. Все мои подозрения не подтвердились, но все равно исчезать никуда не собирались. - Неудачный день? – раздается за спиной. - !? – я резко оборачиваюсь, едва сдержавшись от рефлекторного хука. - Надеюсь, я тут ни при чем, - усмехается Дэн и отступает на шаг назад, испугавшись моего, очевидно, зверского и одновременно испуганного взгляда. - Ты чего тут делаешь? – выпаливаю я наперед, предупреждая встречный вопрос. - Тебя ищу, - честно отвечает парень, и я даже верю. - Следил? - Следил. - Зачем искал? Парень едва заметно хмурится, потирает колено через ткань заношенных, залатанных и неизвестно сколько раз перешитых, джинс, и медленно подходит ко мне. - Больше никого я не знаю, да и доверять другим меня тянет еще меньше, чем тебе и Анне, - спустя секунды раздумий ошарашивает Дэн. - Удачно начал, - изогнутая левая бровь добавляет моему виду ироничности, и в довершение образа скрещиваю руки на груди. - Зато честно. Я хотел попросить об одолжении, - осматривается вокруг. - Подожди-подожди, – я машу рукой. – Тебе лучше перемотать свой монолог на пару фраз назад и исправиться, пока я еще вообще собираюсь тебя слушать. - Просто вы двое наилучший выбор в сложившейся ситуации, - парень пожимает плечами. - Так, ладно. Ты не задумывался о том, что стоит спросить для начала, а доверяем ли мы тебе? – намечающийся тон и направление разговора нравились мне все меньше и меньше. И все меньше я понимала, к чему именно клонит Дэн. – Уже не говоря о том, что ты еще даже не пытался объяснить суть просьбы. Все это попахивает не очень хорошо, и связываться с этим мне не очень хочется. - Да, я понимаю... Договорить Дэн не успевает – резко и неожиданно все звуки перекрывает жуткий грохот. Мы оба одновременно оборачиваемся в сторону нестерпимого шума, знакомого нам с очень давних пор и неосознанный, въевшийся намертво, страх сам собой заставляет нас пригнуться к земле почти вплотную. Взрыхляя острым остовом все вокруг себя и пуская огромные клубы, вырванной клочьями, земли, садился неподалеку от границ посевных полей эльфийский флагман. - Какого черта он там забыл? Там же нет ничего, - шепчу я, высматривая корабль сквозь сплошной лес посевов, и, обернувшись к Дэну, замечаю, как он меняется в лице. Кажется, на доли секунды я улавливаю в его взгляде боязливое понимание. «Он что-то знает, или догадывается, но молчит... Что происходит?» - думается мне, но сейчас не до разбора полетов. Стоило флагману приземлиться, как из него, словно пшено из дырявого мешка, высыпали эльфы в полной боевой амуниции. Дэн и я, скрываясь так тщательно, насколько позволяло засаженное поле, с трепетом, страхом и интересом наблюдали за пришельцами. На какой-то короткий, но нервозный, промежуток времени нам казалось, что альвы идут в нашу сторону и все внутри кричало «Бежать!», хотя это глупо. У эльфов словно рефлекс – если от них бежишь, то обязательно жди выстрела в спину. Если идешь спокойно – все в порядке. Тактика логична, ведь только тот, кому есть что скрывать, побежит. Но при этом абсолютно неразборчива, тупа и слепа, а потому бесчеловечна. В этом отношении мы все давно отчаялись понять темных альвов, но ведь они и не люди. Они столь сильно отличаются от нас, выросших в светлом мире, по другим законам, по другим обычаям и в другое время. Мы еще так молоды и неопытны по сравнению со старшей расой, что пытатся их понять есть заведомо проигрышная идея. Прилетевший отряд, тем временем, оперативно разделился и часть солдат принялась выстраиваться в ряд, сохраняя дистанцию примерно в метров тридцать-сорок и уходили до самого края, где уменьшались до размеров небольших точек. Остальная часть отряда осталась на месте. Разобрать подробности из своего укрытия не получилось, но похоже было на то, что альвы устанавливают какое-то оборудование. Высокий прямоугольник черного цвета с мерцающими гранями, а рядом с ними еще такие же, все меньше и меньше. Переливаясь красным цветом, они пульсировали то одновременно, то подчиняясь особому ритму, и издавали низкий, утробный звук, едва слышный, но при этом весьма отчетливо ощущаемый всем телом, особенно в горле и груди. - Я насчитал семь штук, - сообщает Дэн, с трудом всматриваясь в происходящее неподалеку, и чуть-чуть подползает вперед. - Да плевать, валим отсюда! – я едва не перехожу с шепота на крик и хватаю парня за штанину, чтобы он не умудрился ненароком выдать нас обоих с потрохами. Дэн оборачивается на меня и, встретившись своим взглядом с моим перепуганным, бесшумно двигается обратно. - Поползли назад, - обреченно бросает он не глядя, уже разворачиваясь на локтях. Спокойно встать и прогулочным шагом отправиться восвояси было уже поздно. И ежу понятно – сидя в кустах мы фактически приобрели неофициальный статус диверсантов, и куда меньше походили на мирных землепашцев. В таких случаях ситуация трактуется солдатами альвами крайне однозначно и вариантов не предполагает. И черт меня дернул идти проверять этот проклятый участок. Ползти по земле, в грязи, среди настырно лезущих в нос и уши насекомых оказалось едва ли вдвое лучше постоянного параноидального предвкушения уловить звук тяжелых шагов эльфа-стражника и давящего гула внутри. Казалось, это длилось вечно, но на деле наверняка выходило не больше десяти минут. - Ненавижу... чертовы... поля! – я даже не пыталась скрыть свое негодование. – Ненавижу... чертовых... альвов! Говорить даже бранные слова приходилось с перерывами на отдышки и шепотом, от чего весь гневный оттенок исчезал втуне. - Не зарекайся, - глупо пошутил Дэн, но тут же резко посерьезнел. – Все, думаю, что можно вставать. Здесь нас видно уже не будет, так что подозрений не вызовем. - Да уж, не хотелось бы, - я поднялась, тут же начав себя отряхивать, хотя было ясно, что уже бесполезно. Футболка и джинсы из голубого и синего дружно превратились в грязно коричневый, а волосы из рыжего в черный. Устало, и одновременно обреченно, вздохнув, я продолжила. – Так о чем ты нас хотел просить? - ... – парень обернулся в сторону чернеющего на фоне грозового неба флагмана и не ответил на вопрос. – Пойдем. Расскажем остальным. Мой хмурый взгляд он благополучно проигнорировал. «Не нравишься ты мне все-таки» - твердо решила я, глядя в спину Дэну, уверенно вышагивающему впереди меня. Всю дорогу нас услужливо провожал ритмичный гул, то бьющийся где-то в груди, то плавными толчками переходящий в горло, а потом постепенно сошел на нет, и оставил после себя лишь неприятное воспоминание. *** Створка с шуршанием раздвинулась перед входящим и с таким же осторожным шорохом, словно стараясь остаться незамеченной, закрылась обратно, пропустив вперед высокого мужчину. На несколько секунд задержавшись, он прошел вперед, вставая у невысокого пульта и положил руки в перчатках на шершавые окраины, проведя кончиками пальцев по их округлым очертаниям. Пространство вокруг наполнилось мягким урчанием и слегка затряслось, затем последовал резкий, но едва уловимый, рывок, и все словно бы вернулось в исходное состояние. Инопланетный корабль как дикий зверь в руках умелого и заботливого дрессировщика покорно следовал туда, куда ему указывал Малекит. Черной тенью соскользнул с внушительного флагмана и стремительно унесся вдаль космоса, приближаясь к чернеющей звезде системы планеты Свартальфхейм. Плавно огибая попадающийся на пути космический мусор, осколки уничтоженных планет и астероиды, корабль достиг допустимой границы и завис напротив самого черного и густого пятна, бурлящего на поверхности звезды. Голубой свет окутывал пространство кабины, укрывал собой альва, мягкими бликами ложился ему на плечи, играл отсветами на белоснежной косе мужчины. Лицо альва сосредоточенно, словно выточено из мрамора. Поочередно нажав несколько кнопок и зафиксировав положение корабля, он стянул с правой руки перчатку и подошел к люку. Казалось, ничего не происходит. Это было не так. Спустя несколько долгих минут с поверхности звезды, словно тонкий мостик, протянулась красная ниточка. Ничтожная в космических масштабах, но отчетливо видимая и ощущаемая Малекитом. Вещество покорно следовало зову хозяина и не думало сопротивляться. Достигнув корабля, заклубилось, образовав маленькое облачко, переливающееся уже не черным - красным цветом, насыщенным, как человеческая кровь. Альв нажимает впадинку рядом на стене. Через приоткрывшийся люк Эфир мгновенно вливается в пространство корабля и тут же проникает в тело мужчины прямо сквозь кожу. На лице Малекита лишь слабая тень испытываемой боли. Спустя какое-то время корабль возвращается на флагман так же быстро, как до того улетал.