Les Miserables.

Мне плевать на запрет, я хочу быть с тобой. Мне плевать, что ты бред, я болею тобой. © Тату – Я сошла с ума. ***** Звучит глупо, но Кенсу очень любил поезда. В поездах всегда тепло, когда окна покрыты переливчатыми морозными узорами. В поездах всегда прохладно, когда на улице жаркий зной, и тело покрыто терпким липким потом. В поездах до тебя нет никакого дела. Ты просто превращаешься в безликого, серого, никому неинтересного человека-пассажира. Ты едешь в вагоне, прижавшись к неудобной стенке или же сидя на продавленном сидении, и скользишь равнодушным взглядом по другим пассажирам, чтобы потом забыть про них навсегда. А ведь среди них может быть твоя судьба. Или же маньяк, только что совершивший преступление и теперь скрывающийся от полиции. Может, та милая аккуратная старушка в теплом пальто на самом деле бывшая проститутка. Или же, напротив, учительница младших классов, уважаемая и любимая многими поколениями воспитанников. В поездах мир теряет свои рамки, сужаясь до одного маленького пространства, где едут до своей станции усталые серые тени. Кенсу закрывает глаза и кладет голову на плечо Чонину. Тот незаметно накрывает его ладонь своей, во влажной от снега перчатке, и начинает легонько поглаживать пальцы. Кенсу любит ездить в поездах с Чонином. Потому что это маленький мир, в котором нет места каким-то условностям. В этом мире нет запретной любви. Нет душевных метаний и сложностей, от которых хочется спрятаться в плотном коконе и не вылезать никогда. В вагоне поезда Чонин не его брат. Не его донсэн. Он просто парень, который едет рядом с ним до своего пункта назначения. - Осторожно, двери закрываются, следующая станция… - говорит механический голос. Двери захлопываются, с громким лязгом впуская в крошечную реальность новых пассажиров. Ледяная вода с перчаток Чонина неприятно холодит кожу. Кенсу поворачивается к оконному стеклу и прижимается к нему носом, наблюдая, как светящаяся лента поезда медленно исчезает в темном туннеле. Он дышит на стекло и рисует на запотевшей поверхности забавную рожицу. Чонин смеется: - Кенсу, как ребенок, честное слово! Кенсу улыбается в ответ и смотрит за тем, как вечерний город погружается в зимний сон. В поезде они с Чонином могут позволить себе разговаривать без формальностей. Ведь никто не узнает. Ведь здесь так можно. В поездах никому нет дела, что ты любишь собственного брата. Кенсу морщится, чувствуя, как с шапки на лоб стекают холодные капли. Голос объявляет их остановку. Кенсу слезает с сидения и идет навстречу распахивающимся дверям. Чонин по-прежнему держит его за руку, прикрываясь большой папкой для бумаг. В поездах ты просто едешь, не оглядываясь назад и ни о чем не думая. Они выходят из вагона на открытую станцию, покрытую тонким переливающимся снежным ковром. Рука Чонина вздрагивает и отпускает его ладонь. Как жаль, что нельзя остаться в маленьком мире темного вагона навсегда… Кенсу - 18 лет, Чонин - 15 лет. ***** Кажется, что сейчас все стало намного проще. Кенсу любит Чонина, сильно, отчаянно, до боли в сердце. Чонин любит Кенсу, искренней, какой-то болезненной любовью, нуждаясь в нем, как в кислороде, воде или пище. Все стало таким простым и сложным одновременно. Кенсу каждый день со страхом думает о том, что будет, если кто-то узнает. Что скажут родители, если однажды застукают их целующимися на диване в гостиной. Какое их ждет будущее, двух Отверженных, которые посмели полюбить тех, кого нельзя ни по законам природы, ни по законам морали. У них нет никакого будущего вместе. Кенсу опускается на дно и тянет брата за собой. И он слишком слаб, чтобы что-то с этим сделать. Гей. Растлитель малолетних. Чертов вершитель инцестов. Кенсу отчаянно хочет все это прекратить. Хочет оборвать связь между ними, которая с каждым днем становится просто пугающе крепкой. Но не может, потому что все слова вылетают из измученной больной головы, когда он видит Чонина. Это невозможно описать словами, объяснить с помощью теорий или же подвергнуть анализу. Это сильное, бесконечное чувство, казалось, родилось в Кенсу вместе с Чонином, в тот день, когда он впервые увидел его много-много лет назад. Чонин мягко обнимает его и прижимает к себе, касаясь влажными губами щеки. Некоторое время юноша наслаждается уютными мгновениями их личного молчания, чтобы потом тихо произнести: - Это неправильно, Чонин-а… Чонин приподнимается на локтях и удивленно смотрит на него из-под упавшей на лоб челки: - Что неправильно, Кенсу-а? Наедине он никогда не придерживается формальностей У Кенсу невольно перехватывает дыхание от того, какой его брат красивый. Сердце начинает наполняться тянущей болью. - Я неправильный, - отвечает Кенсу. – Ты неправильный. Все, что между нами, плохо и неправильно. К глазам подкатывают злые слезы. Кенсу всхлипывает и кричит надломленным голосом: - Это отвратительно, Чонин!!! Это, мать твою, инцест! Это чертов гомосексуализм! Мало того, что я гребанный педик, так я еще и растлитель своего собственного малолетнего брата!!! Родители уехали на выходные к тете в Пусан, оставив их одних, поэтому Кенсу не сдерживается. Он оседает на колени и скулит, молотя кулаками по простыне: - Нас никто не поймет, Чонин! – Кенсу воет и заходится собственными слезами. - Если кто-то узнает, то нас обоих сдадут в дурку, а меня могут и посадить!!! Но я не могу, я не могу тебя отпустить, потому что я так сильно люблю тебя, черт возьми!!! - Кенсу... - шепчет побелевшим губами Чонин. Кенсу захлебывается и срывается на хрип, протягивая к брату дрожащие руки. Его колотит дрожь, переполняет отчаяние, ему больно, безумно больно везде, и больше всего на свете он мечтает просто испариться. - Прости меня, Чонин, - всхлипывает Кенсу, прижимая кулаки к груди, - Прости меня за то, что я так сильно люблю. Звонкая пощечина со свистом разрезает воздух в комнате. Кенсу давится криком и замолкает, прижимая ладонь к покрасневшей щеке. Младший брат дергает его на себя и крепко обнимает, прижимая к себе. - Ублюдок, - свистяще шепчет Чонин. – Да как ты можешь извиняться за любовь?! Как ты можешь извиняться за то, что называют самым главным и сильным чувством?! Он разворачивает Кенсу к себе, и тот видит, что брат еле сдерживает слезы, стискивая зубы. - Я просто люблю тебя, Кенсу, - серьезно говорит Чонин, глядя на него в упор. И я не задумываюсь о том, кто ты. Брат ты мне, хён или кто-то еще – я люблю человека по имени Кенсу. А все остальное пусть идет к чертям… Он сдавленно выдыхает и неловко проводит рукой по лицу, вытирая выступившие слезы. - Мне тоже страшно, Кенсу, – голос Чонина дрожит. – Я знаю, насколько все сложно и плохо. Но я не могу отказаться от тебя, а значит, я просто должен это принять. Осознать, принять и смириться. Он подается вперед и целует старшего брата. - Прими и ты это. Пожалуйста… Это их первый взрослый поцелуй. Язык Чонина осторожно скользит по его небу, а руки держат Кенсу за худые плечи, поглаживая выступающие косточки. Кенсу плавится, чувствуя, что все отступает, оставляя место лишь удивительной нежности. Его ладони неуверенно касаются спины Чонина, чтобы потом начать мягко вести кончиками пальцев по позвонкам. И Кенсу принимает. И с головой ныряет в океан любви к человеку по имени Чонин, не думая о том, что кислород в легких вот-вот закончится. Кенсу - 18,5 лет, Чонин - 15 лет и четыре месяца. ***** Главное, чтобы никто не узнал. Кенсу проходит мимо класса Чонина и осторожно заглядывает в открытую дверь. Чонин стоит возле Сехуна и Тао и громко смеется, прикрывая рукой широкую улыбку. Кенсу с трепетом любуется палитрой ярких, живых эмоций, возникающих на любимом лице. Он очень любит улыбку Чонина. Такую теплую, нежную и родную. Чонин замечает его и округляет глаза: - Хён! Сехун поворачивается к нему и радостно восклицает: - Кенсу-хён, как я рад тебя видеть! Кенсу смеется и подходит к ним, шутливо тыкая Тао в бок: - Сколько лет, сколько зим, а вы, малявки, не меняетесь! - Йа, хён, вообще-то я тебя выше! – негодующе восклицает брат. Кенсу ухмыляется и дает ему легкий щелчок по лбу: - Но по мозгам ты по-прежнему пятилетка. Сехун и Тао смеются в голос. Чонин корчит рожицу и пристально смотрит на него: - Какими судьбами ты здесь, хён? Старший брат видит в его глазах то, что тщательно скрыто от посторонних глаз. То, что так дорого и близко. И он отчаянно пытается взглядом показать все то, что чувствует сейчас: Я просто понял, что до дрожи хочу тебя увидеть. Каждое мгновение без тебя для меня болезненно. Я настолько сильно люблю тебя, что хочу проводить с тобой каждую секунду. Я знаю, что нельзя. Но хотя бы иногда я заглядываю к тебе в класс, чтобы посмотреть на твою повседневную жизнь со стороны. Ведь мне важно все, что с тобой связано. - Ходил за распечатками в учительскую, вот и решил заглянуть, - отвечает Кенсу и поворачивается к Сехуну. – Ладно, парни, мне пора, а то Пак с меня шкуру сдерет, если я не принесу ему бумажки. - Файтинг, гэгэ! – восклицает Тао. Кенсу отдает честь шутливым жестом и медленно идет к двери. Когда он проходит мимо брата, тот незаметно касается его ладони кончиками пальцев. Душу Кенсу заполняет мягкое тепло. На пороге кабинета он позволяет себе осторожную, робкую улыбку. Тайные знаки, незаметные жесты – они стали настоящими мастерами в этих вопросах. Это их личный язык любви, недоступный никому, кроме двух Отверженных, которые просто хотят любить. Нельзя открыто взять и прокричать миру о своих чувствах. Остается лишь говорить об этом наедине, да так, чтобы слышали только двое. Ведь главное, чтобы никто не узнал… Кенсу - 19 лет, Чонин - 16 лет. ***** Маленький замызганный лав-отель на другом конце города. Продавленная кровать, застеленная ярко-красным бельем из искусственного шелка. Тяжело дышащий Чонин, мягко целующий его шею и скользящий руками по худому животу. Мир лав-отелей чем-то схож с миром поездов. Тут также никому нет дела до того, с кем ты пересекаешь границы номера, предназначенного для любовных утех. Ты просто платишь деньги за комнату и оказываешься за тонкими стенами, где можно любить не стесняясь. Здесь Чонин не его брат. Здесь Чонин – его любовник. Кенсу с восторгом ловит вздох Чонина в поцелуе и проводит кончиками пальцев по маленькому розовому соску на широкой смуглой груди. - Ты такой красивый, Чонин, - шепчет Кенсу и покрывает мелкими поцелуями плечи брата, вдыхая его запах и дурея от ощущения запредельной близости. - Ты какой-то нереальный… Чонин опрокидывает его на кровать и прижимает запястья к кровати: - Неправда, Кенсу, - несмотря на явное возбуждение и сбитое дыхание, его голос серьезен. - Я настоящий. И сейчас я заставлю тебя почувствовать это всем своим нутром. Он закидывает ногу Кенсу к себе на плечо и мягко целует лодыжку. Тот пунцовеет и прикрывает лицо ладонями. - Прекрати, это же так грязно! Он чувствует, что брат улыбается и качает головой: - В тебе нет абсолютно ничего грязного для меня, хён. Чонин берет с тумбочки тюбик со смазкой и начинает откручивать крышечку подрагивающими от волнения пальцами. Кенсу наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц, чувствуя, как тело слегка колотит от предвкушения и волнения. У них обоих это отнюдь не первый раз. У Кенсу был секс, у Чонина был секс, но все это было лишь отчаянными попытками забыть друг о друге. Сейчас у них у обоих будто впервые. Ему страшно и в то же время удивительно хорошо. С Чонином все происходит настолько естественно и органично, что к затылку подкатывает удушливая волна удовольствия, когда брат вводит в него первый, покрытый густым слоем смазки палец. Чонин растягивает его неумело и со страхом, боясь неосторожным движением сделать ему больно. Кенсу смотрит на него и говорит, погружаясь с головой в волну болезненно-пульсирующего наслаждения: - Я люблю тебя. Чонин проталкивает третий палец и задерживает дыхание, проводя рукой по влажному от смазки члену. Он слегка наклоняет голову и улыбается: - А я тебя. Он вытаскивает пальцы и начинает медленно входить, придерживая Кенсу за узкие бедра. Кенсу заполняет тянущая резкая боль, смешанная с наслаждением. Он выдыхает и подается навстречу любимому человеку, желая стать с ним единым целым как можно скорее. Первый секс неумелый, глупый и немного неловкий. Чонин боится сделать ему больно и двигается мучительно медленно. Но в этом есть какое-то особое наслаждение, в том, что они могут никуда не торопиться и просто любить друг друга, не задумываясь о времени. Чонин хрипло выдыхает и начинает двигаться быстрее, наконец попадая головкой по простате. Кенсу вскрикивает и испытывает эйфорию от того, что можно не сдерживаться и кричать об этом во весь голос: - Чонин, как же я тебя люблю! Мир лав-отелей – это настоящая тихая гавань для всех Отверженных. Ты можешь кричать, задыхаясь от страсти. Ты можешь целовать чужую смуглую кожу, ощущая приближение разрядки. Ты можешь громко простонать его имя, чтобы потом обмякнуть в теплых бережных руках. Никто тебя не осудит и не скажет ничего плохого. В мире лав-отелей можно любить всем сердцем. Кенсу - 19 лет, Чонин - 16,5 лет. ***** - Я иногда размышляю, что было бы, если бы меня не было. Кенсу смотрит в потолок задумчивым взглядом. Чонин морщится: - Даже и не думай об этом! - Нет, правда, - говорит Кенсу, окидывая рассеянным взором смутные очертания номера очередного лав-отеля. – Если бы я не родился, все было бы намного проще. – Он облокачивается голой, влажной от пота спиной на шероховатую спинку кровати. - Ты бы не полюбил меня и встретил хорошую девочку. Вы бы некоторое время с ней встречались, потом, когда вы оба были бы готовы, ты бы сделал ей предложение. Вы вместе поступили бы в институт, дождались его окончания и поженились. Кенсу улыбается, беря брата за руку и переплетая их пальцы: - У тебя были бы такие прелестные детки, Чонин… На душе становится горько. Кенсу плевать на собственное будущее. Он уже смирился, что никогда не сможет жить как обычный, нормальный человек. Но за Чонина ему страшно до остановки сердца. Он хочет, чтобы самый дорогой для него человек был счастлив. Чтобы жил открыто и не стесняясь, не прячась с ним в лав-отелях, расположенных в противоположной стороне от дома. Он так сильно хочет, чтобы Чонину было хорошо, что ради этого готов пожертвовать собственной жизнью. - Дурак ты, Кенсу. Брат смотрит на него серьезными потемневшими глазами: - Если бы тебя не было, то все действительно было по-другому. Была бы девочка, женитьба, красивые дети. – Он касается губами лба Кенсу и шепчет: - Но был бы я так сильно и безгранично счастлив?.. В груди Кенсу что-то обрывается, разливаясь по венам живительным теплом. Он кладет голову к Чонину на плечо и молчит, наслаждаясь ощущением его близости. - Кенсу? - Ммм? - А что было бы с тобой, если не было меня? Кенсу выдыхает и бездумно смотрит на стоящее в углу бордовое велюровое кресло. - Я не хочу об этом думать, Чонин. Я не могу представить себе мир, где нет тебя… Кенсу – 19 лет, Чонин -16 лет ***** - В этот прекрасный день мы готовимся отпустить вас навстречу взрослой жизни… Громкий, полный торжественных ноток голос директора заполняет собой все пространство актового зала. Кенсу скользит взглядом по людям, собравшимся в помещении, вылавливая сознанием из серой толпы знакомые лица. Вот мать и отец Лухана, снимающий торжество на дорогую цифровую камеру. Вот родители Чанеля и его сестра Юра, которая, поймав взгляд Кенсу, подмигивает ему. Кенсу невольно улыбается: веселая и хорошенькая девушка всегда ему очень нравилась. - Вы вступаете в новый мир, полный обязанностей и больших возможностей… Он замечает своих родителей, которые наблюдают за ним с нескрываемой гордостью. Чонина рядом с ними нет, и Кенсу становится немного грустно. У младшего брата сейчас важные занятия перед итоговыми тестами, и у него не было возможности прийти на его церемонию выпуска. Кенсу понимает это, но ему все равно чуть-чуть обидно. Ведь он так хотел, чтобы в этот день Чонин был рядом… - И я счастлив и надеюсь, что вы будете достойными людьми… Внезапно сердце пропускает удар, а губы невольно расплываются в улыбке. Он видит знакомую высокую фигуру, которая пробирается сквозь толпу поближе к ряду выпускников. Чонин улыбается в ответ и кивает, прячась за спиной тети друга Тао Ифаня. - В добрый путь! Зал разражается аплодисментами. Кенсу поднимает руку вверх, неотрывно глядя на Чонина, и чувствует себя бесконечно счастливым, когда он вскидывает руку в ответ. Пальцы одновременно сжимаются, и Кенсу кажется, что они держатся за руки. Он поднимается со стула и идет на сцену получать аттестат из рук директора. Держа Чонина за руку и вступая в с ним вместе в незнакомый жестокий взрослый мир. Кенсу - 19,5 лет, Чонин - 17 лет