Неважно, как далеко и как долго

Курту с детства было известно о нитях судьбы. Сколько он себя помнил, обрывок тонкой красной веревочки крепко обвивал его мизинец на правой руке. Мальчик знал, что такие нити есть у каждого, просто они невидимы для других. Когда малышу исполнилось три года, он впервые узнал про родственные души. Это воспоминание очень прочно сохранилось в его памяти: сидя на коленях у мамы, он впервые услышал эту красивую историю о двух людях, которые обязательно найдут друг друга, несмотря ни на что. Когда Курту исполнилось тринадцать, он со всей уверенностью мог сказать, что его родственной душой окажется парень. В пятнадцать он отчаянно желал, чтобы этим парнем оказался Финн Хадсон. Но как бы Курт ни старался лишний раз прикоснуться к футболисту, тонкая веревочка на его мизинце так и не шелохнулась. Откуда ему было знать, что Финн, держа за руку Рейчел Берри, каждый раз невольно засматривался, как нить соединяет их мизинцы. К шестнадцати годам шатен решил, что может подождать. Он с уверенностью мог сказать, что его будущее – это Нью-Йорк, так что вывод напрашивался сам собой. На ближайшие пару лет о «том самом» можно забыть, поэтому он терпел, тайно завидуя всем счастливым парочкам в хоровом кружке. Очень часто холодными пасмурными вечерами парень представлял, как он выбирается из этого ада под названием «старшая школа МакКинли», садится на самолет, приближаясь к своей мечте и к тому, кто никогда не отпустит его руку, что бы ни случилось. В это же время каждый день он терпел все толкания на шкафчики и обливания слашем, с криками «Педик!». Однажды его терпение лопнуло, и Хаммел попытался дать отпор Карофски – самому известному гомофобу всей школы. Когда тот зажал его в углу мужской раздевалки, буквально выплевывая ему в лицо отвратительные слова, парню казалось, что все-таки неандертальцу удастся сломать его. - Ты гребаный пидор. Извращенец. Ошибка природы, - Карофски схватил запястье его правой руки и сжал с такой силой, что у напуганного Курта из глаз полились слезы, - я реально жалею того, кто окажется с другой стороны, потому что ты ничтожество. Курт держался только благодаря мысли, что кто-то там не разочаруется в нем, а примет таким, какой он есть, со всеми недостатками. Когда все участники Новых Направлений сошлись во мнении, что Курт единственный, кто сможет без подозрений проследить за их соперниками на региональных – хором из частной академии для мальчиков, ему оставалось только раздраженно закатить глаза и загуглить местоположение этой школы. Пак сказал что-то вроде «в этой гей-стране тебя точно за своего примут», и даже если друзья не хотели его обидеть, Хаммелу все равно было неприятно. Так он и оказался в Далтоне. Курт спускался по большой витиеватой лестнице, замечая вокруг суетящихся парней, которых было слишком много. Все куда-то торопились, поэтому Курт решил, что проще всего будет спросить. Он собирался окликнуть парня с темными волнистыми волосами, идущего перед ним, чтобы прояснить ситуацию. Когда шатен уже протянул руку и почти дотронулся до плеча незнакомца, он почувствовал, как нить на его мизинце начала тянуть сильнее, чем обычно. Какой-то высокий блондин случайно толкнул шатена, поэтому Курт отвлекся, чтобы удержать равновесие. Дылда пробормотал невнятное «прости», а темная макушка успела скрыться из поля зрения шатена. Курт посмотрел на свои пальцы, где совершенно свободно висел конец красной нити. Списав все на нервы, бросив все попытки что-то выяснить, он отправился домой, чувствуя, как по мере удаления от академии, нить становилась все слабее. В следующий раз довольно сильное натяжение парень почувствовал на региональных. Стоя на одной сцене с Соловьями в ожидании оглашения результатов, Хаммел чувствовал, как его мизинец начинает затекать от слишком сильного давления. Но победа Новых Направлений вышибает все мысли из головы парня. Находясь в своеобразной эйфории, Курт забыл о пальце, позже списав все на критическую дозу адреналина в крови, и совершенно не заметил солиста хора соперников, отчаянно трущего свой мизинец. Выпускной год для Курта прошел намного спокойнее, ведь Карофски перевелся в другую школу, а нить редко давала о себе знать, время от времени натягиваясь, но не так сильно, как это было в предыдущие разы. Хоть последнее и расстраивало Курта, он все еще придерживался мысли, что в Нью-Йорке у него будет все. К тому же, парень весь год был сконцентрирован на хорошей учебе и поступлении, не особо обращая внимания на изредка подрагивающую нить. Его усердие принесло свои плоды в конце года, когда он с блестящими оценками окончил школу и поступил в Нью-Йоркскую Академию Драматических Искусств. В конце лета он садится в самолет вместе со своей лучшей подругой Рейчел, чувствуя, как с каждым шагом он приближается к исполнению своей «Американской мечты». Неожиданно для самого себя, он вспоминает свои ощущения, которые почти стерлись из его памяти. Как и тогда, когда почти два года назад он уезжал из Далтона, нить становится все слабее, но в этот раз она оказывается прозрачной, с каждым километром теряя свой цвет. Приехав в город, в котором так много людей, любой из которых может оказаться его родственной душой, юноша как никогда раньше чувствует себя чертовски одиноким. Когда-то давно Курт пообещал себе, что его первый поцелуй обязательно будет с «тем самым». Но вот, ему девятнадцать, и эта идея уже не кажется такой удачной, как раньше. Один парень, Адам, пригласил Курта выпить кофе, и шатен уже заранее знает, что это не то. Нить не натягивается, не вибрирует, в последнее время парню иногда кажется, что она совсем пропала, но Курт все равно соглашается на свидание. Адам кажется милым, поэтому, после приятно проведенного времени вместе, Курт, прекрасно зная, чем заканчиваются такие свидания, не против, чтобы парень проводил его до подъезда. Когда Курт понял, что это была не самая его блестящая идея, блондин приближается к его лицу так, что все сомнения о его действиях развеиваются. Хаммел, чувствуя себя ужасно неправильно и неуютно, отскакивает от парня как ужаленный и, торопливо извиняясь, скрывается за дверью дома. В тоскливом и липком одиночестве проходит весь учебный год и все лето Курта. У него есть Рейчел, есть Финн, есть новые друзья из академии, но это все не заменит ему теплых рук, обещающих защиту и спокойствие. Парень не возвращается в Лайму на лето, но, вспоминая приятные ощущения от сильных вибраций нити, он начинает задумываться, что когда-то идеальный план дал сбой, и родственную душу стоило искать не в Нью-Йорке. *** Курту двадцать, он второкурсник НЙАДИ, стажируется в Vouge.com, у него наконец-то пропали эти детские пухлые щечки, так что он вполне доволен своей жизнью. Но до сих пор по ночам он шепчет в подушку, намокшую от слез, чтобы он поскорее его нашел. В один из первых дней учебного года, когда Курт уже чувствует себя «своим» в стенах академии, происходит то, что так долго ждало его романтичное сердце. Парень спускается по массивной лестнице, стараясь как можно быстрее прочитать огромный конспект по истории искусств, когда его мизинец начинает отчаянно ныть из-за очень сильного натяжения нити, как тогда, в Далтоне. Позади, прямо над самым ухом Курта, раздается приятный бархатистый голос. - Извините… Курт может поклясться, что он переживает этот момент заново. Брюнет с забавными кудряшками, сияющей улыбкой и огромными глазами цвета меда смотрит на него в упор. - Я новенький здесь, не поможешь найти аудиторию? Меня зовут Блейн, - теперь уже не незнакомец протягивает раскрытую ладонь для рукопожатия. - Курт, - когда их руки соприкасаются, по спине шатена проходят сотни электрических разрядов, по всему телу начинают бежать мурашки, а сердце начинает биться в бешеном ритме. Дыхание парня сбивается, когда он видит сомкнутые ладони, соединенные на мизинцах крепкой ярко-красной нитью. Глаза Блейна светятся восхищением, и от этого взгляда у Курта начинают подкашиваться коленки. В глазах Блейна - целая вселенная. - Ох, вот ты где, - Курт слышит этот великолепный голос и чувствует, как счастье струится по его венам, - мне кажется, я искал тебя вечность.